Павел Константинов: «Между защитой природы и собственной жизни человек выберет второе»

Остановка промышленных предприятий из-за пандемии коронавируса привела к масштабному сокращению выбросов углекислого газа — ​ученые прогнозируют, что нынешний год станет одним из самых чистых за последние почти 100 лет. Старший преподаватель кафедры метеорологии и климатологии МГУ Павел Константинов рассуждает, повлияет ли общемировой локдаун на природу, погоду и климат в целом.

ДОСЬЕ

Павел Константинов — ​кандидат географических наук, метеоролог. Лектор базового курса «Климатология с основами метеорологии» на географическом факультете МГУ. Член международной ассоциации исследователей климата и экологии городов International Association for Urban Climate (IAUC), руководитель множества научных проектов по моделированию влияния микроклимата на здоровье городских жителей и исследованию изменения климата городов в Арктике. Один из авторов обучающей настольной игры-викторины «Климатическая шкатулка», созданной в рамках образовательной программы ООН.

— Еще в марте, когда закрывались сначала города, а потом и страны, в соцсетях и новостях стали множиться истории о том, что в каналах Венеции, например, якобы видели дельфинов, а по паркам мегаполисов разгуливали дикие животные. Это признак улучшения экологии?

— Животные стали выходить в города, потому что с улиц исчезли люди и машины. В Москве по улицам ходят утки, но они ищут еду: животным и птицам, привыкшим к помощи людей, непросто.

В целом же природа действительно очистилась — ​эффект для экологии заметен даже на снимках со спутника. Но есть такой момент: в Москве, например, стало меньше легковых машин. Но подвоз продуктов в магазины продолжается, активнее работает доставка на дом. А что все это перевозит? Грузовой транспорт — ​другой объем выхлопа. В целом — ​да, стало немного лучше. Однако все вернется на круги своя, как только заработают в полную силу предприятия и люди выйдут из изоляции.

— Только в Китае, например, за время изоляции выбросы углекислого газа снизились на четверть, разве это не хорошая новость?

— Да, и относительно выбросов 2020 год, как ожидается, станет самым чистым чуть ли не с конца Первой мировой войны, когда падение промышленного производства было максимальным. Но, несмотря на это, эффект для климата будет ничтожным. Парижские соглашения подвигают ограничить выбросы парниковых газов так, чтобы общепланетарное потепление не превысило 1,5 °C (сейчас оно достигло примерно 0,9 °C. — «СР»). Так вот даже если сейчас вообще прекратить все антропогенные выбросы, температурный рост остановится не через недели или месяцы затишья, а через годы.

— В том же Китае снижение выбросов произошло на фоне спада экономики, который в ключевых отраслях составил 15–40 %. Вероятно, предприятия попытаются компенсировать убытки, работая с удвоенной силой, тем самым наращивая выбросы.

— Да, как я уже говорил, все довольно скоро вернется к прежнему — ​как минимум. Масштабы сокращения выбросов во время локдауна производят впечатление на общество, и хотелось бы, чтобы это повлияло и на отношение людей к проблеме изменения климата. Например, сегодня уже никто не считает, что рост уровня Мирового океана касается только прибрежных территорий: ​для большинства людей очевидно, что через экстремальные погодные явления он затрагивает все страны. И это только одно из последствий изменения климата. Если бы можно было увидеть, что сокращение, отказ от чего-то привычного реально влияют на состояние атмосферы, это было бы убедительно. Но вряд ли многим интересно изучать спутниковые снимки.

— Пандемия закончится нескоро, но, если говорить о климате и окружающей среде, какие-нибудь последствия уже очевидны?

— Человек устроен очень просто: между защитой окружающей среды и спасением собственной жизни он, естественно, выберет второе. Чему нас научит пандемия и как она повлияет на нашу жизнь, мы поймем намного позднее. Очевидно, будут колоссальные ментальные, социальные и экологические последствия. Уже сейчас все снова пользуются одноразовой упаковкой. Представьте, сколько медицинских масок нужно будет утилизировать.

Мне бы хотелось, чтобы последствием было изменение организации медицинской помощи — ​чтобы мы были готовы к таким ситуациям. Но к климату это отношения не имеет.

Есть основания считать, что из-за сокращения авиаперевозок пострадает качество прогнозов погоды. В свое время проводилось ракетное зондирование верхних слоев атмосферы. Потом делать это перестали, поскольку способ дорогой и, кстати, неэкологичный. Единственным источником информации стали самолеты.

— Как самолет собирает такую информацию?

— Он буквально напичкан электроникой, и среди датчиков есть метеорологические. То есть самолет — ​это такой управляемый сенсор, который постоянно взлетает, садится, попадает в стратосферу и находится там несколько часов, пролетая над разными территориями. Это давало широкие возможности для сбора информации. Чем еще располагают метеорологи? Есть спутники, которые над определенным участком земной поверхности пролетают раз в сутки. Есть метеорологические зонды — ​это один-два раза в сутки. А самолеты летали постоянно и повсюду, благодаря чему мы имели огромный объем информации, получить который иными способами не могли. Сейчас небо свободно.

— Кто пострадает от ухудшения качества прогнозов сильнее всех?

— Точность прогнозов очень важна для сельскохозяйственной отрасли, авиации, энергетики. Раньше я бы еще добавил туризм, но его судьба сейчас вообще непонятна. Прогнозы погоды — ​это ведь не только то, что завтра будет за окном, а что будет, к примеру, через месяц, к чему надо готовиться.

— В Россию пандемия пришла после аномально теплой зимы. О новом вирусе мало что известно, но можно ли что-то сказать о его связи с климатическими условиями?

— Если помните, вначале ожидалось, что SARS-CoV‑2, как вирус гриппа и другие возбудители ОРВИ, перестанет циркулировать с увеличением светового дня и повышением температуры воздуха. Но этого не произошло. Теплая зима — ​косвенное следствие изменений климата. То, что за несколько месяцев мы столкнулись и с погодной аномалией, и с пандемией, конечно, случайность. Кстати, я бы не сказал, что нам не повезло с нынешней зимой. Для России и в частности для Москвы статистически доказано увеличение смертности за счет воздействия низкой температуры. Это касается, к примеру, сердечно-сосудистых осложнений. Условия нашей традиционной зимы для организма человека — ​больший стресс, чем те, в которых мы оказываемся летом. Даже с учетом того, что летние месяцы стали теплее и бывает аномальная жара, как в 2010 году, при средних, не экстремальных условиях зимой от воздействия холода у нас погибает больше людей, чем от летней жары. Так что бесснежную и теплую зиму в этом смысле можно считать благом.

— Но она, вероятно, повлияет на характер лета — ​есть основания опасаться, что нас ждет жара?

— К сожалению, да. Снега не было, не было и хорошего половодья. Земля сухая. В такой ситуации затоки очень горячего воздуха с юга и юго-востока летом не охлаждаются над Поволжьем, где обычно вода испаряется. В 2010 году в Поволжье тоже была большая засуха, и это было одной из причин того, что температура достигла рекордных значений — ​в Москве, как вы помните, до 39 °C.

Сейчас на юге России тоже сухо. Если будут блокирующие антициклоны — ​тут пока ничего конкретного сказать нельзя, они не прогнозируются, — ​то в целом лето 2010 года может повториться. Были надежды на весну, однако на европейской территории России она выдалась хоть и холодная, но без осадков, а на юге страны и в Сибири было жарко. Это еще и лесные пожары. Пожарные дружины не первый месяц работают в полную силу. Так что в целом, если говорить о лете, ситуация складывается неблагоприятная, и не исключено, что к проблемам с коронавирусом добавится жара.