42 ступеньки над землей

Почему работу машиниста грузоподъемного крана выполняют в основном женщины? Сколько часов в день машинисты проводят в «небе» и как связываются с «землей», не скучают ли наверху и не боятся ли высоты? На эти и другие вопросы корреспондентки «СР» охотно ответили крановщицы с «ЗиО-Подольска» Ирина Ермакова и Татьяна Сучкова (на фото). Но в кабину к себе не взяли — посторонним не положено.

Текст: Анастасия Барей / Фото: «Страна Росатом», «ЗиО-Подольск»

Электричка до Подольска. Проходная машиностроительного завода. Инструктаж по технике безопасности. И вот я в цехе №5 по производству оборудования тепловой энергетики и технологических трубопроводов. На часах 9:40. Рабочий день машиниста крана начинается в семь утра. Сначала получают у старшего мастера ключ с номером крана, проверяют состояние крана, расписываются в журнале по технике безопасности и только после поднимаются в кабину.

С высоко поднятой головой

«Я выхожу из дома в 5:50, уже привыкла,— рассказывает машинист крана на горячем участке Ирина Ермакова.— На работу иду с радостью, честно. Бывает, даже жду, когда кончатся выходные. Коллектив у нас хороший. Порой, конечно, возникают сложности, но мне здесь всегда интересно». Ирина работает крановщицей 30 лет. Пришла на ЗиО, когда ей было 18, сразу после училища. Сначала была фрезеровщицей. В обеденный перерыв или вечером бегала в соседний цех к маме, крановщице. Иногда девушке разрешали залезть в кабину, давали порулить. «Помню, как я в первый раз поднялась туда. Как волновалась и как дух захватило от высоты. Щеки горели, спускаться не хотелось. Голова у меня всегда поднята вверх, еще с тех пор, как в пятом классе нас привели на «ЗиО-Подольск» на экскурсию. Да и с папой мы не раз приходили к маме на работу. Кстати, папа тоже работал на ЗиО, слесарем по ремонту кранов, здесь они с мамой и познакомились. Узнав, что набирают группу для обучения крановщиков, я сразу побежала записываться»,— рассказывает Ирина.

Наши героини Ирина и Татьяна

Когда у мастера работа горит

«И у меня родители работали на ЗиО, и мама тоже крановщица»,— присоединяется к разговору Татьяна Сучкова. Она ученица Ирины Ермаковой. Стаж Татьяны — 17 лет. Пришла на завод в 28 машинисткой прессов. Однажды ради любопытства решила залезть к Ирине в кабину. Ощущения от управления громадной машиной ей понравились, высота не испугала. Сейчас Ирина и Татьяна — сменщицы на одном кране.
Обе вспоминают, как в свой первый рабочий день даже плакали из-за неуверенности, боялись что-то сделать не так. «Я только сдала экзамены,— вспоминает Татьяна.— Пришла машина, которую нужно было загрузить. Мастер мне говорит: полезай на кран. Я испугалась жутко. Отвечаю, что только отучилась, что нам положено месяц практиковаться с наставником. А мастер и слушать ничего не хочет, у него работа горит. Пришлось лезть». «И ведь все отлично тогда загрузила,— подхватывает Ирина.— Я работала на соседнем кране, изредка подъезжала, чтобы помочь. Но по большей части она управлялась сама. Как и я в свое время. Моя наставница, крановщица тетя Аня, сразу отправила меня в свободное плавание. Когда не надеешься на старших, быстрее понимаешь всю ответственность работы. Сначала делаешь все очень медленно: поднимаешь блок, загружаешь тележку. Потом справляешься все быстрее. Я тогда многих девчонок перетащила на кран со станков. До сих пор работают. Вот, например, наша коллега Раечка в свои 67 лет трудится, выручает нас».
Татьяна кивает: «И моя мама в 66 лет не хочет уходить с завода. Говорю, иди на пенсию, езжай на дачу, цветы сажай. А она: пока есть силы, буду работать. И правда, пока люди заняты делом, они живут. Чувствуют, что полезны».

Сила, сноровка, звонок и свисток

Смена машинистов грузоподъемного 30-тонного крана длится до 16:00. Cпускаются только на обед и ненадолго по необходимости. Когда у коллег аврал, помогают, переходят на другие краны, в соседние цеха. Каждый день погрузка и разгрузка машин, платформ с металлом или заготовками, которые потом отправляются в печь или на штамповочный пресс. Перемещение сверхтяжелых грузов, сотни тонн, может растянуться на 20 часов. В этом случае крановщики работают в несколько смен. Погрузка горячего изделия, наоборот, максимально оперативная, не больше 12 минут: деталь не должна остыть, потерять нужную для штамповки температуру.

Крановщицы ЗиО приложили руку ко всем крупным проектам атомной отрасли. Спуск корпуса РИТМ‑200

Ирина Ермакова рассказывает, что не каждую крановщицу допустят до такой работы. Здесь необходимы и внимание, и сноровка. «Деталь нагревается до 1000°C, поэтому машинисты обязательно надевают защитные маски,— говорит она.— Если деталь не получилось погрузить с первого раза, то придется отправлять обратно в печь. Это, конечно, замедляет работу. Поэтому мы сразу стараемся делать все хорошо. Потом, когда видишь, как деталь штампуется и начинает обретать форму готового изделия, приятно осознавать, что ты тоже внесла в это свою лепту».
Какие физические качества особенно нужны крановщикам? Сильные руки для управления рулем (краны на ЗиО полностью на ручном управлении), хорошее зрение, слух и громкий голос, говорят мои собеседницы. «Вообще-то для быстрой связи с «землей», теми, кто работает внизу, у нас в кабине есть звонок и свисток, но если я крикнула, то все разбегаются, даже звонить не нужно»,— шутит Ирина.

На кранах только девушки

Лифтов на кранах в цехах ЗиО нет. Только пешком — 42 ступеньки. Кажется, не так и много, но лестница крутая, почти отвесная. Кабина находится примерно на высоте четвертого этажа стандартного дома. Машинистки говорят, что спустя несколько лет работы вовсе перестали чувствовать высоту. Иногда кажется, будто работают на земле. Может, еще и потому, что кран стоит в цеху, а не на улице.
В незнакомых местах высота ощущается совсем по-другому. Ирина Ермакова вспоминает, как в отпуске на юге была на экскурсии в горах: «Забираться наверх было легко. Мне кажется, я бы и Эверест взяла, если нужно. А вот спускаться, когда под ногами пропасть, уже боязно».

Высота крана — как высота четырехэтажного дома

Медосмотр крановщицы проходят раз в год. Главное, на что жалуются,— ноги. Так как краном управляют стоя, суставы и вены не выдерживают. Из-за вредных условий труда у машинистов кранов ниже пенсионный возраст, но пользуются этим немногие. Среди прочего потому, что смены нет. Ирина и Татьяна мечтают, чтобы на ЗиО организовали подготовку новых кадров.
«Если будет возможность учиться, есть шанс, что и моя младшая дочь заинтересуется профессией крановщика»,— говорит Татьяна. «Сейчас в нашем цеху всего девять крановщиц, и только одна из них молодая. Мы всему девочек обучим, отправим их в декрет, дождемся из декрета — пусть работают. С нами легко. Где они еще найдут таких веселушек?» — задорно спрашивает Ирина и смеется в один голос с Татьяной. Беременным можно работать на кране примерно до 12-й недели. Дальше врач оценивает вредность условий, дает рекомендации. На горячих участках отправляют в декрет еще раньше.
Почему-то все машинисты крана на ЗиО женщины. Мои собеседницы объясняют это тем, что профессия их требует особой ответственности, аккуратности, терпения и усидчивости — качеств, больше присущих слабому полу. «Мужчины обычно выполняют работу потяжелее, идут на строительные башенные краны,— рассуждает Татьяна Сучкова.— Хотя, помню, в нашей группе учился один парень». «Мы и ребятам будем рады. Пусть только приходят!» — добавляет Ирина Ермакова.

Работа с «лепестками», «абракадабрами» и «лодочками»

Одно из самых ярких воспоминаний Ирины — погрузка деталей для крышки реактора БН-800 Белоярской АЭС в 2008 году: «Я тогда устанавливала эти «лепестки» на холодную штамповку, а моя коллега Лена — на горячую. Мы практически жили на заводе, работали по 12 часов. Прессовщикам выписали блестящие защитные костюмы. Интересно было с высоты смотреть — как космонавты, красиво. Потом из всего этого такая большая махина вышла, даже в газете о ней написали».

Татьяна Сучкова и Ирина Ермакова много лет работают на одном кране

«Любая заготовка донышка (днища корпуса реактора.— «СР»), с которой работаешь, запоминается»,— говорит Татьяна. «Как мы только между собой эти детали не называем: и «лодочка», и «абракадабра» — потому что очень сложно выполнена. На штамповку положил, и раз — вышла абракадабра. Наблюдение захватывает. Помню, когда у меня дома появилась стиральная машинка-автомат, я села рядом и смотрела, как она стирает, так было любопытно»,— смеется Ирина Ермакова.
На вопрос, кем бы еще хотелось поработать, Ирина отвечает, что в детстве мечтала быть продавцом мороженого. «А я продавала мороженое,— улыбается Татьяна.— Но кран мне нравится куда больше».

НЕМНОГО ИСТОРИИ
В 2006–2012 годы на «ЗиО-Подольске» проходила сборка быстрого реактора БН-800 для четвертого блока Белоярской АЭС. Работы проводились в несколько этапов и определили весь монтаж корпуса реактора.
Фотография сделана в цехе №5 в конце 2008 года, во время завершения сложной технологической задачи — штамповки крышки корпуса. Эта масштабная и зрелищная операция стала для крановщицы Татьяны Сучковой одной из самых запоминающихся.
Масса крышки — 50 т, диаметр — 13 м. Крышка состоит из 12 секторов, которые собирали на специальном стапеле. После сборки конструкцию установили на большой карусельный станок цеха №3 для механической обработки.
Физпуск блока с БН-800 состоялся в 2014 году, энергопуск — в 2015-м.