«Ты в КБ ­что-то спроектировал, потом это сделали — ​вау, оно плавает!»: почему интересно быть практикующим ученым

Детство в атомном городе, атомный вуз без экзаменов, разработки для атомных станций, докторская диссертация в 35 лет. Ведущему научному сотруднику ФЭИ Андрею Морозову есть чем поделиться с будущими учеными. В просветительской экспедиции «Ледокол открытий» он рассказал, что испытываешь, когда твоя разработка становится реальностью, кого ждут в Физико-­энергетическом институте и в чем задача хорошего руководителя.

О ФЭИ и безопасности

Физико-энергетический институт им. Лейпунского — ​огромная организация со славными традициями еще с советских времен. Изначально он был задействован в решении задач, связанных с проектированием необычных ядерных энергетических установок. ФЭИ работал и с подводными лодками, и с космическими аппаратами.

Лично я занимаюсь более приземленными вопросами, связанными с безопасностью водо-водяных энергетических реакторов. Это самые обычные наземные ядерные установки, которые у нас сейчас эксплуатируются, — ​вернее, их новое поколение. Основные задачи касались обоснования безопасности ВВЭР‑1200. Комплекс систем позволяет обеспечивать охлаждение активной зоны в течение 24 часов, если мы говорим о ВВЭР‑1200, и 72 часа у ВВЭР-ТОИ.

Как защититься в 35 лет

Я родился на Чукотке, в городе Билибине. Когда учился в 11-м классе, к нам приезжали представители обнинского ИАТЭ, сейчас это филиал НИЯУ «МИФИ», принимали экзамены, еще до окончания школы я туда поступил. А потом у меня была еще и золотая медаль. Пять с половиной лет я отучился в ИАТЭ, встал вопрос, где работать. Съездил на практику на Ленинградскую АЭС. Города, где есть атомные станции, — ​особая история, хотя Сосновый Бор, наверное, исключение из правил из-за близости Петербурга. Но все равно это не для всех — ​довольно жесткие регламенты, маленькая степень свободы.

Был 2000 год, в ФЭИ как раз начинались работы по обоснованию дополнительной пассивной системы залива активной зоны для АЭС «Куданкулам» в Индии, и мне предложили участвовать. По итогам этой работы я защитил кандидатскую диссертацию. Исследования продолжились, но уже всего комплекса пассивных систем, включая систему пассивного отвода тепла. На основании этого я написал докторскую. Мне повезло: мои научные работы всегда коррелировали с тем, чем я непосредственно занимался. Бывает, что люди на работе делают одно, а диссертацию пишут о другом, и понятно, что эффективность тут ниже — ​надо быть очень организованным человеком, чтобы все успеть. Моя научная судьба сложилась достаточно удачно. Докторскую я защитил в 35 лет.

Как привлечь молодых

Мы часто вспоминаем советский атомный проект. Да, было хорошее материальное обеспечение, о чем не надо забывать, но в первую очередь была интересная работа. На проектирование новых ядерных установок, создание новых ледоколов придут молодые люди. Под это, во‑первых, будет финансирование, потому что новая программа, а во‑вторых, люди будут решать конкретные задачи, а не просто сидеть в офисе, занимаясь непонятно чем. Когда молодежь активная, энергичная, ей хочется что-то интересное делать, а если это что-то на твоих глазах воплощается в железе, это же вообще классно. Ты в КБ ­что-то спроектировал, потом это сделали — ​вау, оно плавает! Или стоит на атомной станции.

Как попасть на работу в ФЭИ

Для работы у нас нужна жажда знаний. Условно говоря, обсчитывать реактор человека научат. Наверное, не все те программные комплексы, которые используют в ФЭИ, изучают в вузах — ​скорее всего, нет. Там должны заложить базу, чтобы человек, придя на работу, не просто нажимал кнопки, не понимая, что делает. Тот же расчетчик должен представлять, как эта конкретная штука вообще работает. Только после этого можно построить математическую модель, которая гарантирует, что ты все правильно посчитал по коду. Должна быть база в области атомной энергетики — ​физика реакторов, например. Кроме того, человек должен стремиться к новому. Его сразу нужно привлечь в новый проект, пока еще, как говорится, не пропал запал, нет семьи, пока он может засиживаться допоздна на работе и это не пересекается с бытовыми вещами. Соответственно, нужно и повышение научной квалификации, статьи, защита диссертации — ​это тоже мотивирует.

У нас есть программа стажировок — ​воскрешенная советская практика, хорошо забытое старое. По сути, человека принимают в штат, хотя он еще не имеет высшего образования, и он сразу включается в работу над реальными проектами, может понять, интересно ему это или нет. Кроме того, достаточно неплохое материальное обеспечение — ​зарплата зависит от подразделения. Стажера могут взять на 0,1 ставки, на полставки, на ставку. Как попасть? Идет реклама в опорных вузах, есть карьерный сайт «Росатома» — ​rosatom-career.ru.

Как дети решают задачи больших компаний

Когда есть серьезная база знаний, хочется ими делиться. Например, если на стенде работаешь долго, ты его уже чувствуешь, информации много. Началось с того, что у меня стали появляться дипломники, а потом так сложились обстоятельства, что в 2016 году меня позвали в ИАТЭ на ту же кафедру, где я когда-то учился. С тех пор работаю профессором.

Потом «Росатом» начал сотрудничать с «Сириусом», и мне предложили съездить прочесть детям лекцию. Есть такая программа «Большие вызовы», она каждый год проходит в июле, и на нее собираются дети со всех уголков страны, делают проекты, которые заказывают компании-­партнеры. По сути, ранняя профориентация: дети на месяц превращаются в программистов, расчетчиков, проектировщиков и решают не что-то выдуманное, а актуальные задачи от таких компаний, как «Росатом», «Русгидро» или «Россети». Сейчас я методист направления «Современная энергетика», занимаюсь вопросами организации конкурса по нашему направлению, отбором проектов и т. д. Это позволяет, надеюсь, заинтересовывать талантливых детей.

Конечно, мы играем вдолгую, стараемся, чтобы потом участники «Больших вызовов» пришли в «Росатом». Первая программа была в 2019 году, многие, кто на ней был, поступили в МИФИ, в УрФУ. Возможно, от нас они услышали аргументы, которые сподвигли на такой выбор.