«Мы будем делать все, чтобы нашим людям добыть деньги, добыть еду»: к юбилею «Росэнергоатома»

Историю развития «Росэнергоатома» принято описывать в цифрах: выработанная электроэнергия, построенные энергоблоки, капвложения, инвестиции. Но что стоит за этими цифрами? Представляем выдержки из стенограммы оперативного совещания от 5 ноября 1996 года. В этих строках и память о том, с чего начинался концерн, и цена тех побед, которыми он сегодня гордится.

1996 год. В России работают девять атомных электростанций. Суммарная мощность выработки — 21 млн кВт∙ч. Доля АЭС в энергобалансе страны — 12,5 %. Она особенно велика в промышленно развитых регионах, удаленных от источников органического топлива. Центр, включая Москву, — до 25 %, Северо-Запад — до 50 %, Кольский полуостров — до 70 %, Центрально-Черноземный район — до 80 %.

Уже несколько лет концерн несет всю полноту ответственности за обеспечение ядерной и радиационной безопасности АЭС, тесно сотрудничая с мировым сообществом. Международные программы по безопасности атомной энергетики насчитывают 327 проектов с объемом финансирования более 400 млн долларов.

Все эти годы экономическая ситуация в стране остается крайне тяжелой. Начиная с 1993 года главной проблемой в атомной энергетике становятся неплатежи за выработанное электричество. Но даже в этих условиях концерн занимается развитием национальной атомной энергетики. За девять месяцев 1996 года осуществлено финансирование капвложений в размере свыше 1 трлн рублей. На 1,5 трлн рублей оказана прямая финансовая помощь станциям и обеспечивающим их предприятиям.

Каждое утро руководители основных подразделений концерна обсуждают текущие задачи. Оперативное совещание 5 ноября 1996 года ведет президент концерна Эрик Поздышев.

Э. Н. Поздышев: Уважаемые коллеги, началась новая неделя и новый месяц. Главная задача — зарплата на атомных станциях. Наиболее тяжелая ситуация сложилась у нас сегодня на Кольской станции — за июнь задолженность 10 миллиардов. Поступлений из местных регионов нет, поэтому вся надежда на нас. Все основные станции мы вытянули, уже заплатили за июль на Балаковской, Белоярской, Смоленской. На Калининской уже половину августа проплатим. А на Коле — застряли в июне. Поэтому главная задача этой недели — решение вопросов выплаты зарплат на Кольской станции. Дальше Смоленская атомная станция: мы должны по нашим обязательствам по графику 1,4 миллиарда. Доложите, Николай Иванович.

Н. И. Одарченко, руководитель дирекции по финансам: Они уже получили в пятницу, раздали эти деньги.

Э. Н. Поздышев: Получили уже? Это можно не обсуждать? Переходим к технической повестке.

Б. В. Антонов, вице-президент: На текущей неделе встреча с Росатомнадзором — обсуждение вопросов, связанных с мероприятием по линии ОПАС. Второй вопрос связан с Армянской станцией. Третье — на встрече с коллективом Смоленской станции было заявлено о том, что до конца года проведем аудит, надо готовиться.

По другим делам. Нововоронежская, пятый блок — завершить все работы. На Курской станции развернуть мощности, подготовка соответствующих технических решений. Остальное — текущие дела.

В. М. Трунов, руководитель департамента экономики: Наш департамент в настоящее время занимается реализацией, сбором информации о платежах, которые поступают от энергоснабжающих организаций атомным станциям, контролирует уровень проплаты в денежном выражении. Но, к сожалению, договорные отношения, которые сегодня существуют на федеральном рынке энергии и мощностей между АЭС и энергоснабжающими организациями, не позволяют обеспечить необходимый уровень оплаты денежными средствами, чтобы обеспечить своевременную выплату заработной платы персонала, поставку ядерного топлива на атомные станции и прохождение зимнего максимума нагрузок 1996-1997 годов.

Поэтому мы вынуждены постоянно работать с аппаратом Правительства Российской Федерации, подготовлен целый пакет проектов постановлений правительства в развитие указа президента о гарантиях безопасной и устойчивой работы атомной энергетики, а именно о порядке реализации схемы прямых платежей на федеральном оптовом рынке, который, по нашему мнению, позволит ускорить прохождение денежных средств от энергоснабжающих организаций, увеличить объем денежной оплаты, если мы выйдем на крупные энергоемкие платежеспособные предприятия, где есть еще ликвидная продукция. Тем самым мы сможем увеличить долю поступлений денежных средств на атомные станции, позволим своевременно выплачивать заработную плату персоналу, чтобы у него не болела голова и он был занят только обеспечением надежной безопасной работы атомных энергоблоков.

Г. А. Хачатуров, начальник юридического отдела: Задача юридического отдела — получение денежных средств за поставляемую атомными станциями электроэнергии в энергосистемы. Так, например, за 1994-1995 годы наши юристы выиграли процессы на сумму 130 миллиардов рублей. Эти денежные средства в основном были направлены на выплату заработной платы работникам атомных станций. В 1996 году возбуждены 17 процессов через прокуратуру Москвы и уже выиграны 13 из них на сумму 480 миллиардов. Эти денежные средства в основном идут на обеспечение безопасности атомных станций и развитие и частично — на погашение задолженности по заработной плате и на выплаты работникам.

С. П. Щербаков, руководитель Генеральной дирекции по реализации платы за безопасность и развитие: Мало выиграть судебный процесс. Цифры в скупых строках судебного постановления даже с десятью нулями могут так и остаться цифрами. Наша дирекция занимается превращением долгов по электроэнергетике в живые деньги. Это является сейчас самой сложной и актуальной задачей для отрасли. За последние месяцы было перечислено несколько миллиардов рублей Смоленской и Нововоронежской станциям. На Калининскую АЭС только за последний месяц перечислили живыми деньгами десять миллиардов рублей, которые найти в наше время очень сложно. Деньги направлены на решение задач с топливом.

Е. И. Игнатенко, первый вице-президент: Я, два года проведший в Чернобыле и с первого дня там работавший, считаю, что сейчас труднее. Вот мне труднее. По крайней мере, тогда я опирался на мощь страны. Я знал, что принятые решения будут обеспечены финансами, материалами, ресурсами различными.

Сейчас, с одной стороны, когда мы не имеем такой поддержки, сложнейший атомный механизм может сломаться при потере любого завода в стране. Техническое обеспечение резко затруднилось, мы потеряли треть заводов, которые были связаны с атомной энергетикой, на Украине, в Узбекистане, в Прибалтике. Даже в соцстранах — ГДР, например, Венгрии, Чехословакии.

С другой стороны, полное отсутствие платежей.

В то же время у нас есть глубокое понимание, что нельзя страну бросить в этих условиях, нельзя разгрузить [атомные блоки] и отключить всю систему. Хотя такие желания появляются, даже у меня. Я хорошо понимаю людей: зачем же мы отдаем наш товар, наш труд, не получая за это практически ни копейки, а все какими-то бартерами?

Я считаю, что мы живем в театре абсурда. Вы же видели, что делается на Дальнем Востоке: вся страна во главе с премьерами, вице-премьерами там несчастной станции в 600 мегаватт добывала средства на зарплату трудящимся и обеспечение углем. Мы же гораздо больше производим. От нас зависит четверть товара центра по электричеству. А на Северо-Западе — половина, центральный чернозем — 80 %.

То есть, с одной стороны, есть желание все остановить. Но надо помнить, что старики, дети в садах, школьники, больные не могут за себя ответить и постоять, если мы, например, выключим рубильник.

С другой стороны, мы несем глубокую ответственность перед человечеством даже за то, что мы взялись работать на этих объектах. Вот такой комплекс противоречий существует.

Мы должны понимать, что нельзя ни при каких условиях бросать вверенное нам имущество: оборудование, объекты. И мы, и директора станций будем делать все, чтобы нашим людям добыть деньги, добыть еду. Мы ведь понимаем, что без еды —какие бы мы ни говорили громкие лозунги — человек не может долго стоять у пульта [управления реактором]. Тем более если дома у него голодные жена и дети будут. Поэтому наш долг и долг всех, кто управляет в этой системе, добывать средства — питание, одежду, запчасти — и обеспечить безопасность атомных станций в любых условиях.

И я просил бы не впадать в отчаяние, не поддаваться желанию легких решений. Сейчас легких решений не будет. Сейчас мы в очень трудном положении, и движение в нем, выход из него будет очень медленным и трудным. Не будет никаких больших скачков. И даже если будет совсем плохо, все равно нельзя бросать объект. Все равно мы для тех людей, которые останутся на заброшенных станциях, например, будем добывать средства и обеспечивать это дело. Пока будем живы. Так что я хочу сказать: не падайте духом, мы должны выжить. Но никаких больших скачков и мгновенного светлого будущего нас не ожидает.

Э. Н. Поздышев: Всем спасибо. На следующем заседании рассмотрим вопрос о ходе работы по реконструкции первого блока Курской станции. Заседание будет 12-го числа. Все, спасибо, закончили.

НАСЛЕДИЕ ПОЗДЫШЕВА

1 сентября исполнилось 85 лет Эрику Николаевичу Поздышеву — первому президенту концерна. На его долю выпали самые трудные годы развития генерирующей компании.

Директорам станций в условиях хронического недофинансирования и неплатежей некогда было заниматься техническим состоянием предприятий, их безопасностью. Строго налаженное производство атомной энергии грозило превратиться в хаос, каждый выживал как мог. В этих условиях Поздышеву удалось сохранить атомную энергетику страны и не потерять ни одной станции, ни одного коллектива.

Одна из ярких, «на грани фола», по словам Поздышева, идей того периода, когда платежи за электроэнергию скатились ниже 10–15 % и денег перестало хватать даже на зарплату атомщикам, заключалась в том, чтобы перейти от системы платежей к системе зачетов. Благодаря этой системе, которая была распространена на все станции, у директоров АЭС появилась возможность выплачивать людям зарплату.

Зарубежных экспертов, которые после Чернобыльской аварии настаивали на закрытии энергоблоков РБМК, удалось переубедить, разработав широкомасштабную программу повышения безопасности реакторов. Подпись Эрика Николаевича стоит под всеми документами, на основе которых определена программа глубокой модернизации энергоблоков этого типа. Вне концерна, без финансовой, ресурсной, интеллектуальной, административной и иной поддержки справиться с решением этой задачи в те годы АЭС по отдельности было бы просто невозможно.

При Эрике Поздышеве в конце девяностых принято решение о продлении срока эксплуатации действующих энергоблоков. Необходимо было компенсировать падение выработки из-за большого перерыва в пуске новых АЭС.

Огромное значение президент концерна придавал кадрам. Он, как и другие отцы-основатели, понимал, что ситуация меняется: нужны специалисты не только с техническими знаниями, но и со знанием экономики, отношений на рынке электроэнергии.

Значительное достижение «эры Поздышева» в том, что концерну удалось перейти от ручного режима управления отраслью на спокойный эволюционный путь развития. А выученные уроки Чернобыля позитивно сказались на безопасности атомных станций.

Кстати, именно подпись Поздышева стоит и под актом о сдаче в эксплуатацию объекта «Укрытие» — в 1986–1987 годы Эрик Николаевич возглавлял Чернобыльскую АЭС.

Вот что рассказывает внук и полный тезка деда Эрик Поздышев, ведущий специалист управления по обращению с ядерными и радиационными материалами АСЭ: «По словам деда, нигде и никогда строители не делали ничего подобного, технических решений для захоронения таких объектов в отечественной и мировой практике просто не существовало. В кратчайшие сроки разработали 18 проектов, из которых выбрали вариант, где в качестве опор несущих конструкций использовались полуразрушенные стены энергоблока. Гигантскую конструкцию собирали по фотографиям макета — частью манипуляторами, частью в безопасном месте. После чего придвигали тракторами к аварийному энергоблоку. Бетон закачивали дистанционно, за сотни метров. Сварщика поднимали краном в так называемом батискафе. В итоге в тяжелейших радиационных условиях четвертый блок Чернобыльской АЭС удалось закрыть защитным куполом менее чем за полгода. «Это могли сделать только наши люди!» — уверен дед. Я им очень горжусь. Он определил мой жизненный вектор. И я этому вектору стараюсь следовать. Действительно, это человек-легенда. И дай Бог ему здоровья!»

Андрей Волок