Хозяйство Зернова: 120 лет исполняется со дня рождения основателя КБ‑11

Организатор промышленности генерал­-лейтенант-инженер Павел Зернов был первым директором и фактически создателем предприятия, которое стало мировым лидером в ядерных технологиях. Мы говорим о КБ‑11 в Арзамасе‑16 — ​сейчас Всероссийском научно-­исследовательском институте экспериментальной физики (ВНИИЭФ) в Сарове. Богатейший опыт, достойная подражания принципиальность и очень короткая жизнь. О Павле Зернове много написано (заходите на elib.biblioatom.ru), эта статья захватывает узловые моменты биографии.

Мальчик из рабочей семьи

Павел Зернов родился 19 января 1905 года в деревне Литвиново Кольчугинского района Владимирской области в многодетной семье рабочего. В 15 лет устроился на Кольчугинский завод — ​сначала был рассыльным, потом рабочим. Там понял, что хочет учиться (в детстве оставалось довольствоваться церковно­приходской школой). В 1929 году он окончил рабфак при Институте народного хозяйства им. Плеханова, в 1933 году — ​Московское высшее техническое училище им. Баумана, факультет двигателей внутреннего сгорания. Выпускник­краснодипломник остался в МВТУ. Следующие несколько лет он аспирант, преподаватель и сотрудник лаборатории. К слову, на конкурсе молодых научных работников Павел Зернов удостоился премии и диплома Академии наук СССР, а в 1937 году получил степень кандидата технических наук.

Стремительный рост

Карьера нашего героя развивалась феноменально быстро. В феврале 1938 года его назначили главным инженером Главка дизелестроительной промышленности Наркомата машиностроения, а уже в сентябре — ​начальником Главка тракторной промышленности Народного комиссариата машиностроения СССР. В 35 лет стал председателем Всесоюзного комитета стандартов при Совнаркоме и почти одновременно заместителем наркома танковой промышленности. В войну Павел Зернов налаживает на одном подмосковном предприятии производство крупнокалиберных пулеметов, потом наращивает выпуск в 10 раз. На Харьковском тракторном заводе обеспечивает сборку легких танков. Руководит эвакуацией промышленных объектов на Урал. В Сталинграде на судоверфи организует танковый завод. Были и другие задания, но о них ниже.

Заочное знакомство с Харитоном

Очевидные успехи на этом поприще привели Павла Зернова в атомный проект. В 1946 году его назначили директором базы № 112 Главгорстроя СССР. Так затейливо назвали КБ‑11 — ​объект, аналога которого в стране не было и который предстояло создать в самые короткие сроки. Первоначально в штате конструкторского бюро числились 70 научных сотрудников. Лаборатории разместили в одном из зданий Свято-Успенского мужского монастыря. Рядом находился завод боеприпасов № 550, который стал производственной базой КБ‑11.

Павел Зернов сразу наладил хорошие рабочие отношения с главным конструктором и научным руководителем бюро Юлием Харитоном, что самым благоприятным образом сказалось на общем деле. В книге «Люди «Объекта» есть описание их знакомства в изложении Юлия Харитона. «Представили: «Павел Михайлович Зернов — ​поедете вместе». Вглядываясь в приятное доброжелательное лицо молодого генерала, я спросил: «А не ваши ли хозяйства, Павел Михайлович, встречал я в Германии?» «Да, мои», — ​мягко улыбнувшись, ответил Зернов». Поясним: примерно в одно время (лето — ​осень 1945 года) оба выполняли правительственные спецзадания в Германии: Юлий Харитон — ​по научной части, Павел Зернов — ​по промышленной. «Проезжая дорогами Германии, — ​рассказывал Юлий Харитон, — ​то тут, то там встречал я колышки с табличками, на которых четким ровным почерком было выведено: «Хозяйство Зернова». Так пересеклись впервые наши пути с Павлом Михайловичем».

Талант организатора и ученого

Юлий Харитон увидел неординарные организаторские способности коллеги еще при выборе места для КБ‑11. Тот ясно представлял, где и что нужно строить в первую очередь, с чего начать, как делать. Павла Зернова смело можно назвать основателем КБ‑11 и Арзамаса‑16. Только за 1946–1950 годы, когда он был руководителем, построено и реконструировано более 350 зданий — ​не только производственные объекты, но и магазины, дома, ясли и сад, школа, корпуса больницы, театр, аптека, стадион, общежития, овощехранилище, столовые. Проложены теплосеть, водопровод, подъездные пути к площадкам, закончены первоочередные работы для строительства железнодорожной линии от станции Шатки до объекта. Директору приходилось решать множество самых разнообразных вопросов. И Павел Зернов полностью отдавался порученному ему делу.

Емкую оценку этому труду на заседании научно-технического совета, посвященном 25‑летию ВНИИЭФ, дал Юлий Харитон: «Среди соратников Игоря Курчатова, которым партия и правительство поручили возглавить работы по созданию атомной техники, по праву одним из первых надо назвать имя Павла Зернова. В глуши создается научно-исследовательский комплекс. Конструкторское бюро, предприятия, наконец, жилые дома, поликлиники, больницы, транспорт, снабжение, питание — ​все это легло на плечи директора КБ‑11. В полной мере раскрылся талант его как организатора и ученого».

Меньше бумаги — ​больше времени

Отдельной главы заслуживает свидетельство ветерана ВНИИЭФ Николая Петрова: «Завод начал работать, жил полной производственной жизнью. И что удивляло, так это отсутствие обычно многочисленных входящих «руководящих» бумаг. Присылались разве что документы на чертежи да приказы: о назначении на должность и — ​нечастые — ​на выплату премии. Обычно Павел Михайлович вызывал нас, открывал свой сейф, доставал постановления, знакомил, ставил задачу, определял сроки. Однажды как‑то возник вопрос о «неправильной» работе: бумаг нет, надзирающих инспекций — ​тоже, котлонадзора — ​нет, техники безопасности и санинспекций — ​нет, инспектора ЦК профсоюза — ​тоже; пожарные есть, но их не пускают туда, где опасно… Выслушав «оппонента», Зернов ответил: «Что бумаг нет, это хорошо. Больше времени для дела. Что касается инспекций, так мы взяли на работу лучших специалистов страны, которые должны все знать, все предусмотреть, за все отвечать. Что, инспекторы больше знают?!»

Круглосуточная столовая

Все коллеги отмечали внимательное и заботливое отношение Павла Зернова к людям. Вот история Самуила Кормера, в будущем члена-корреспондента Академии наук, а тогда научного сотрудника КБ‑11: «Как‑то мы с приятелем Костей Крупниковым побежали в столовую. Дверь на защелке — ​чуть-чуть не успели до закрытия. Повернулись, чтобы уйти в прямом смысле несолоно хлебавши. А в зале в этот момент был Зернов. Увидел нас, вернул. Поинтересовался: что так поздно? Объяснили, что не могли оставить работу. На следующий день появился приказ начальника объекта, чтобы столовая до специального его решения перешла на круглосуточный «дежурный» режим обслуживания».

Ветеран производства Николай Дорощук припоминал, как в три утра в цехе, где шла сборка первого изделия, он решил поговорить с Павлом Зерновым по личному делу и начал так: «Товарищ генерал, разрешите обратиться!» Дальше цитата по книге «Люди «Объекта»: «Что значит «разрешите обратиться»? — ​мягко, чуть с улыбкой сказал он мне. — ​Мы уже с вами сколько вместе работаем? Я для вас такой же Павел Михайлович, как вы для меня — ​Николай Яковлевич. Слушаю вас». Просьба моя касалась жилья. Семья была большая. И только что еще ребенок родился. Выслушал меня Павел Михайлович и говорит: «Приходите ко мне послезавтра в 14:00. Раньше я не сумею ничего сделать». Просьбу он выполнил: мне отдали жилье, которое предназначалось… для крупного начальника».

С чего началась автоматизация

В то же время Павел Зернов был принципиально жестким, когда дело касалось дисциплины. Виктор Жучихин, участник испытаний первой атомной бомбы, рассказывал, что директор бывал строгим и резким, если замечал беспорядок на рабочем месте или неопрятный вид сотрудника, очень бурно реагировал на небрежность и нечестность. В таких ситуациях с подчиненными говорил сурово, указывая на то, что вызвало его гнев, и предупреждал о строгом наказании вплоть до отстранения от работы, если подобное не прекратится. Но все разносы проходили без оскорблений, без повышения голоса.

«В первый раз я попал в немилость к Павлу Михайловичу неожиданно и, поначалу показалось, за пустяк, — ​признавался Виктор Жучихин. — ​Дело в том, что при очередном посещении лаборатории он обратил внимание на пепельницу, полную окурков, стоявшую на рабочем столе. После разговора в дружеских тонах о здоровье, настроении и делах вдруг резко спросил, показывая на пепельницу: «Что это у тебя? Ты где находишься — ​в лаборатории или в кабаке?» И далее провел «ликбез» по вопросу деградации личности. Все начинается с пустяка: сначала закурил, где не следует курить, затем разбросал окурки, затем, привыкнув к неопрятности, бросишь куда попало что‑нибудь посерьезнее. Неизвестно, какой бедой обернется привычка к разгильдяйству. В заключение пообещал: «Если такое повторится, последует строгое наказание».

Однажды Виктор Жучихин получил выговор даже за удачно проведенный взрывной эксперимент с натурным зарядом. Как выразился Павел Зернов, все было сделано на живую нитку: кабели подключались скрутками, поддерживались разными подвязочками, подпорочками.

«С этого разговора, — ​утверждал Виктор Жучихин, — ​и началась у нас не только разработка мероприятий по культуре постановки опыта, но и разработка автоматизированных систем управления подрывом и систем блокировки взрывного устройства с работой осциллографов и затворов фотоаппаратов».

На службе до последнего

Тяжелый инфаркт случился в августе 1950 года. Мужественный и не сдающийся, Павел Зернов через семь месяцев встал на ноги. В 1951 году по состоянию здоровья его перевели в Москву, сделали начальником отдела Первого главного управления. В 1953 году назначили руководителем Главного управления приборостроения Минсредмаша, в 1954 году — ​заместителем министра.

В частых командировках на подотчетные предприятия Павел Зернов встречами с руководством не ограничивался. Непременно заходил в лаборатории, конструкторские отделы, на производства. Разговоры с сотрудниками были непринужденными, товарищескими. Замминистра интересовали не только результаты, новые идеи для совершенствования спецзарядов, но и самочувствие каждого, настроение, домашнее обустройство.

На последних воздушных испытаниях в 1961–1962 годах Павел Зернов подолгу находился на полигоне и тщательно изучал особенности новых конструкций, часто присутствовал при сборке зарядов и всегда — ​на обсуждении результатов испытаний.

Павла Зернова не стало, когда ему не было еще 60: ​он ушел из жизни 7 февраля 1964 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.