Из воспоминаний о легендарном министре среднего машиностроения Ефиме Славском: «Он был хозяин. Хороший, крепкий хозяин»
О Ефиме Славском написаны тома воспоминаний, но тем труднее разобраться, где в них легенды, а где правда. Ведь даже дома, среди близких, он был не слишком откровенен. Время было такое — любое лишнее слово могло стать последним. Да и пост главы Минсредмаша, одного из самых засекреченных ведомств, не располагал к разговорчивости. Каким запомнил министра его внук Павел Славский, он рассказал нашей газете. Дополнила рассказ дочь Славского Нина Ефимовна.
— Павел, вас назвали в честь прадеда?
— Да, с прицелом на будущее. Чтобы своего сына я назвал Ефимом и был бы в семье еще один Ефим Павлович. Однако у меня две дочери, как было и у деда.
— Что вы знаете о родителях деда? Я читала, что его отцом был николаевский солдат Файфель Славский, в автобиографии ваш дед пишет, что родился в семье украинских крестьян Павла и Евдокии.
— Семейная версия, что дед — из крестьян. Родился в большом казачьем селе Макеевка. Отец его умер рано, на руках у матери осталось трое детей. И дед лет в десять пошел в подпаски. Учился в церковно-приходской школе. Окончил ее, потом устроился на рудник.
— Вы пытались что-то узнать о его брате и сестре? Восстановить генеалогическое древо?
— Хотелось бы, но очень трудно добывать информацию. Часть архивов, связанных с дедом, до сих пор засекречена. А то, что Макеевка находится на территории Донецкой области, не упрощает поиск. Даже не знаю, стоит ли там еще памятник Славскому или его снесли во время военных действий.
«В дом деда я ходил каждый день, с первого класса»
— Когда Ефим Павлович умер, вам было 15 лет. Что в том возрасте вас больше всего поражало в биографии деда и что поражает сегодня?
— В детстве я не задумывался о том, какая удивительная у деда судьба. Да и он не баловал нас воспоминаниями. Правда, когда мне было 10 лет, подарил копию шашки — память о службе в Первой конной армии.
— Той самой, с именной гравировкой от Буденного?
— Да. Копию — один в один — деду сделали к юбилею на Златоустовском комбинате. Ее-то он мне и вручил. Куда делся оригинал, не знаю. По сути, это то немногое, что осталось у меня на память о деде, не считая фотографий. В музее Славского в «Росатоме» эту шашку несколько лет назад выставляли. Потом сделали 3D-копию для выездных выставок.
— Ваши родители жили не в доме Ефима Павловича?
— Нет. Но туда я ходил каждый день, с первого класса. У меня школа была на той же улице — Воровского. Бабушка меня кормила, я делал уроки, а вечером меня забирали родители. Квартира большая, четырехкомнатная, полная интересных, уникальных вещей, макетов разных механизмов, подарков, которые дарили деду. Больше всего я любил играть в его кабинете.
— Он вас туда пускал? А как же секретность? Или он документы в дом не приносил?
— Стол всегда был чистый — никаких документов. Это я точно помню. Может, потому и кабинет не запирался никогда. Еще помню, что дед, когда работал в Москве, обедать обязательно приезжал домой. Бабушка великолепно готовила.
— Что готовила? Были какие-то фирменные рецепты?
— Часто был украинский борщ — дед его очень любил и всегда ел со жгучим перцем. Еще любил жареные пирожки с мясом и капустой, поэтому бабушка их тоже часто готовила. Вообще, дом был очень хлебосольным. Гости бывали часто.
— Неужели бабушка сама все хозяйство вела?
— У нее была помощница, мы ее звали тетя Паша.
— В одной статье есть намек на романтичную историю знакомства Славского с будущей супругой: «В конце Гражданской войны ему довелось спасти от насилия юную аристократку, которая стала его женой…» Есть хоть доля правды в этой истории? Из какой семьи была ваша бабушка?
— Это, скорее всего, легенда. Деду было уже около 40, когда он познакомился с бабушкой, Гражданская война давно закончилась. Может, конечно, была какая-то другая романтическая история, но жена у него была одна, моя бабушка. У них родились две дочери — Марина Ефимовна и моя матушка Нина Ефимовна.
Вспоминает дочь Славского Нина Ефимовна
— Отец моей мамы был учителем, они жили в Подмосковье. Очень большая семья — мама была 16-м ребенком. У ее старшей сестры был кавалер, который вместе с Ефимом Павловичем учился, вот он как-то и привез его в гости. Так они с мамой познакомились. А в середине 1930-х поженились. В 1937-м родилась их первая дочь, моя старшая сестра Марина.
«У него не было ни личного автомобиля, ни личной дачи»
— Ефим Славский был не только министром, но и членом ЦК КПСС. Вы чувствовали, что он обладает огромной властью? Была ли у него охрана, другие привилегии?
— Никакой охраны. Домой и на работу его возил водитель на персональной машине. Вообще, дед был очень скромный человек. Личного автомобиля никогда в жизни не было. Как и личной дачи. Зато был дом отдыха в Опалихе, который он построил для соратников — работников атомной отрасли. С кинозалом, спортзалом, теннисными кортами, садами — фруктовыми и ягодными. Каждый желающий мог вести собственное приусадебное хозяйство. Дед, его дети, а потом и внуки проводили в Опалихе все праздники, выходные и каникулы. Помню, я дождаться не мог, когда же поеду в Опалиху. К друзьям.
— У коллег деда тоже не было личных дач?
— Дачи у многих, конечно, были. Но коллективный дух из года в год собирал всех в Опалихе.
— Многие вспоминают, что Славский был очень спортивным человеком — до глубокой старости бегал на лыжах, в 70 лет женщин на руках по лестнице носил. Он действительно был приверженцем того, что сегодня называют ЗОЖем?
— Когда ему было 70, меня еще на свете не было. И на лыжах его не помню, но помню турниры в домино, которые проходили в Опалихе. Столы выносили на центральную площадку, разбивались на команды. Правда, дед чаще всего играл в паре с моим отцом или дядей и очень не любил проигрывать, ворчал по этому поводу. Еще дед очень любил баню и старался посещать ее еженедельно по субботам.
Вспоминает Нина Ефимовна
— Не скажу, что на лыжах он бегал, но по выходным нередко километров по двадцать проходил. Он был человек грузный, и лыжи у него были широкие, охотничьи, с тремя бороздами. По этой лыжне с тремя бороздами все понимали: здесь прошел Славский.
— Как с ним окружающие держались? Как с большим начальником или на равных?
— Все в Опалихе знали, кто он. Наверняка кто-то и робел. Ну а близкое окружение общалось на равных. Вот только в домино и в бильярд ему подыгрывали немного, хотели сделать приятное.
— Многие вспоминают, что министр был вспыльчивым человеком, хотя и отходчивым. А вам от него попадало когда-нибудь?
— Нет, внуков он не ругал никогда, хотя и было за что. Нам больше попадало от бабушки и родителей.
— Вы в свои 10–13 лет чувствовали себя «золотым» внуком?
— Никогда. Обычная школа, обычная одежда — все как у всех.
Дар руководителя
— Процитирую воспоминания Сахарова: «По политическим и нравственным установкам — прагматик, как мне кажется, искренне одобрявший хрущевскую десталинизацию и брежневскую «стабилизацию», готовый «колебаться вместе с партией», с презрением к нытикам, резонерам и сомневающимся, искренне увлеченный тем делом, во главе которого он поставлен, — и военными его аспектами, и разнообразными мирными применениями, глубоко любящий технику, машины, строительство и без сентиментальности относящийся к таким мелочам, как радиационные болезни персонала атомных предприятий и рудников, и уж тем более — к безымянным и неизвестным жертвам…» Вы согласны с такой характеристикой?
— С первой частью скорее согласен, со второй — категорически нет. Дед был убежденным коммунистом, верил в коммунистические идеалы, в то, что делает нужное и важное для страны дело. А вот что касается отношения к людям, то все, кто его знал, отмечали заботу деда о подчиненных. Куда бы его ни назначали, он первым делом создавал нормальные условия не только для труда, но и для комфортной жизни. Я бывал в городах, связанных с именем деда, и везде вспоминают, что при нем открывались больницы, школы, совхозы. В бытность депутатом Верховного Совета СССР от Восточно-Казахстанской области он в Средней Азии целые города в пустыне возводил. Был удостоен звания «Почетный гражданин Усть-Каменогорска».
— Как вы думаете, Ефим Павлович был прирожденным руководителем?
— Думаю, у него был дар. Плюс стечение обстоятельств: революция, «парттысячники», люди из низов смогли заявить о себе. Ну и конечно, была у него хватка. Даже не всегда досконально разбираясь в каких-то вещах, он умел, выслушав разные мнения, принять правильное решение. Быстро схватывал, улавливал суть. Он всегда учился, много читал. В доме была великолепная библиотека: в каждой комнате одну-две стены полностью занимали книжные полки.
— Когда же он успевал читать? График министра вряд ли был щадящим.
— На моей памяти он довольно часто приходил домой с работы в шесть-семь вечера. Но ему тогда уже было за 80. А с конца августа по ноябрь начинались разъезды. Он же ежегодно посещал почти все свои предприятия. И четко помнил, где какое указание в прошлом году дал. Вплоть до того, какую дорожку к детскому саду надо было уложить. Сначала его жена сопровождала, а после ее смерти — дочери по очереди.
Вспоминает Нина Ефимовна
— Он был хозяин. Хороший, крепкий хозяин. И подчиненные всегда старались выполнить его поручения. Помню, мы приехали в город Шевченко, нынешний Актау, и по пути из аэропорта отец попросил свернуть на другую дорогу. Свернули, конечно. А директор предприятия мне шепчет: «Знаешь, Нина, почему он сказал другой дорогой ехать? Потому что в прошлом году велел ее в порядок провести, вот и проверяет. А мы, если честно, только вчера вспомнили про его поручение, всю ночь асфальт укладывали. Но ты ему об этом не говори».
«Дед был рад, когда появилось понятие «мирный атом»
— Говорят, он очень ценил отраслевых ученых, со многими из них дружил.
— Конечно, ценил. Потому что, как он часто повторял, «ни черта не понимал в этом». Вспоминал, что когда его пригласили на работу в Челябинск 40, сказали: будешь работать с Курчатовым, от него все об атоме узнаешь. А дед тогда и слова «атом» не знал. Говорил, страшно было ужасно. Еще и потому, что руководителем проекта был Берия. Бабушка даже собранный чемоданчик на всякий случай держала. Как-то деда чуть из партии не исключили. И они с бабушкой несколько дней ждали звонка в дверь. Все же прекрасно знали, чем заканчивается исключение из партии. Но Берия деда отстоял.
— А имя Андрея Сахарова звучало в доме? Как Славский к нему относился? Разделял ли переживания по поводу причастности к созданию ядерного оружия?
— Не знаю, как он относился к Сахарову. А насчет создания бомбы… Дед, думаю, убедил себя, что это нужно ради мира, ради ядерного паритета. Но был рад, когда появилось понятие «мирный атом» и начали строить атомные станции.
— Правда, что Славский несколько раз был облучен? Обсуждалось это в семье?
— Было такое. Слава богу, обошлось без особых последствий. Я помню его рассказ, как он спускался в первый реактор, когда что-то там заклинило. Тогда еще никто не понимал, насколько это опасно. Здоровье у деда было богатырское, несмотря на все трудности, что выпали на его долю, — голодное детство, позже, на работе, сон по три-четыре часа в сутки. Дожил дед до 93 лет относительно здоровым человеком. И жил бы еще, если бы не банальное воспаление легких, подхваченное им, как ни странно, в кремлевской больнице, куда он лег на ежегодное обследование и уже не вышел.
— Читая историю его увольнения, я поняла, что у Славского был конфликт с Горбачевым. Кажется, ваш дед не приветствовал перестройку. Не знаете почему?
— Он был человек старой формации и не понимал, зачем перестраивать то, что и так хорошо работает, имея в виду конкретно атомную отрасль.
Вспоминает Нина Ефимовна
— Помню, папа хотел построить очередное производство на Ставрополье. Он помимо основных предприятий всегда создавал сопутствующие: производство удобрений, сухого молока и т. д. А Горбачев в то время был в отпуске. Отец не стал дожидаться и через его голову начал работу. На этой почве и случился конфликт, который перерос во взаимную неприязнь.
— Ефима Славского уволили с поста министра после Чернобыльской аварии. Он тяжело перенес выход на пенсию?
— Мне кажется, стойко перенес. И домой, и в Опалиху к нему часто приезжали коллеги, не забывали.
Вспоминает Нина Ефимовна
— Первое время очень переживал. Помню, нервничал, что на 90-летие к нему никто не придет. И специально никого не стал приглашать. Но люди с утра до вечера шли. И вот когда он удостоверился, что его не забыли, в выходные в Опалихе мы устроили большой праздник.
— А почему вы в атомщики не пошли? Хотел ли дед, чтобы вы продолжили его дело?
— Может, и хотел. Ведь именно по настоянию деда после восьмого класса я пошел в ведомственный промышленный техникум, один из лучших тогда. И свою первую специальность получил именно там. Потом уже был институт, после которого я выбрал свой путь, не связанный с атомной отраслью.
Есть интересная история?
Напишите нам
