«Небо светилось, словно горело»: в «Росатоме» наградили участников ликвидации аварии на комбинате 817

Медали «65 лет ликвидации аварии» и «75 лет атомной отрасли» вручали председатель совета РОО «Чернобыль-атом» Александр Котов и его заместитель Елена Козлова. В списке награжденных было 60 человек, но не все смогли присутствовать: не позволил возраст и болезни. За многих медали получали дети и внуки. Собравшиеся вспоминали те трагические события так живо, словно все происходило вчера.

День аварии

29 сентября 1957 года на улицах Челябинска‑40 (сейчас Озерск) было немноголюдно — ​выходной, воскресенье. В 16:22 прогремел оглушительный взрыв. Ударная волна выбила окна в радиусе нескольких километров. Взорвалась емкость с высокорадиоактивными жидкими отходами, содержащими 20 млн Ки. 18 млн остались в районе промплощадки, 2 млн были выброшены в воздух и снесены ветром, образовав Восточно-­Уральский радиоактивный след.

Стальные резервуары с отходами размещались в бетонных колодцах глубиной 8,2 м, накрытых бетонными крышками. Отходы нагревались за счет тепла распада, поэтому хранилище было оборудовано системой охлаждения. Как позже выяснилось, причиной взрыва стал отказ системы охлаждения.

Ветеран Николай Варламов поделился своими воспоминаниями: «В день аварии я был в казарме. Прогремел взрыв, все забегали. Там емкости были в земле, вот одна банка бабахнула. Потом было затишье, а затем нас, солдат, отправили на работы. Я стены домов мыл, смывал радиоактивную пыль, потом ездил на машине, перевозил землю с места аварии. Я бы не сказал, что было страшно, — ​молодые были, многого не знали. Когда заезжали в зону аварии, получали кассету, когда выезжали — ​сдавали. Дозу радиации узнавали только после проявки кассеты. Тогда все просто очень было».

Лидия Васильева пришла на награждение в сопровождении дочери. «Я работала проектировщиком электрооборудования, мы делали реконструкцию радиохимического завода, приезжали руководители, которые конструировали цеха, я с ними ездила, — ​рассказала она. — ​Проектировала электрические сети Челябинска‑40. В момент аварии я была в городе. Взрыв был сильный, но мы не сразу поняли, что произошло. После весь город мыли, мыли и мыли. Заходишь в комнату — ​там корыто, тряпка. Все моют. После аварии небо все светилось, словно горело, потом постепенно утихомирилось».

Саяр Махмутов проходил на комбинате срочную службу с 1955 года, служил старшим сержантом. «В момент, когда произошел взрыв, я возвращался из столовой, погода была отличная, и вдруг — ​бабах, стекла везде полетели, вот по сей день не могу вспомнить, почему оказался на четвереньках — ​наверное, взрывной волной опрокинуло, — ​развел руками Саяр Махмутов. — ​Не могу сказать, что была паника. Город был пустой, выходные, все разъехались. У меня шевелюра была — ​готовился к демобилизации. Мне сказали: либо состригай волосы, либо мой их, вот я их и мыл по три раза в день, чтоб не стричь. И никто тогда не надоумил, что мыться надо прохладной водой, а не теплой. Холодная вода лучше смывает радиоактивность».

Славский с дозиметром

Евгений Рудаков-­Рудак пришел на комбинат через несколько лет после аварии и сам не был свидетелем тех событий. Однако он оставил замечательный рассказ для проекта «Живая история»: «Поступив в службу «Д», я познакомился с парнем, который первым побывал на месте взрыва. Это был старший техник-­дозиметрист Володя Турусин, он помогал мне осваивать непростую профессию. Он мне и рассказал, что на второй или третий день после взрыва из Москвы прилетел министр Ефим Славский. Из аэропорта приехал сразу на объект, где его уже ждали. Сам решил обследовать место взрыва. Ему выделили опытного дозиметриста, как раз старшего техника «Д» Владимира Турусина. Ефим Павлович помогал — ​держал за руку, когда Володя спускался или поднимался по глыбам рваного бетона и железа в разрушенный комплекс, подавал дозиметр, записывал данные о радиации, которые передавал Турусин с показаний прибора. В наше время трудно даже представить, чтобы министр помогал рабочему обследовать разорванный в клочья комплекс, загрязненный смертельным уровнем радиации. Володя, обследуя с министром радиационные поля, получил большую дозу облучения, на грани лучевой болезни. После этого он обследовался, лечился, а на работе был переведен в чистые зоны. Министр Славский, говорят, тоже получил больше десятка годовых доз».

Причины происшествия

После ликвидации последствий приступили к выяснению причин. Вот что в книге «След 57 года» об этом рассказывает ветеран «Маяка», доктор химических наук Лия Сохина: «Комиссии по расследованию произошедшей аварии, созданные Минсредмашем в 1957–1958 годы, рассматривали три версии: ядерная цепная реакция на плутонии, взрыв смеси гремучего газа (водорода и кислорода) и взрыв сухой соли нитратов и ацетатов натрия, образовавшихся при испарении воды. Первая отпала сразу: расчеты показали, что даже при концентрации плутония в 100 раз большей, чем предусмотрено по регламенту, цепная реакция невозможна. Маловероятна была и вторая причина — ​взрыв водорода не мог вызвать столь сильные разрушения. А в результате взрыва емкости была сорвана плита весом 160 т, одновременно были сорваны и смещены бетонные крышки с двух соседних емкостей. На основании анализа и лабораторных опытов было установлено, что основной причиной взрыва емкости является осушение раствора и разогрев радиоактивного нитратно-­ацетатного остатка до температуры 330 градусов, что стало возможным в результате неправильной организации охлаждения емкости. В условиях высокой радиации необходимо было проверить состояние других емкостей, обеспечить их охлаждение водой, собрать выброшенный радиоактивный осадок и поместить его в другие емкости, провести дезактивацию территории и зданий на промплощадке. Работники комбината, военные строители проявили величайший героизм, в кратчайший срок ликвидировали последствия аварии, что предотвратило дальнейшее загрязнение окружающей среды. За проведенную работу в тяжелейших условиях никому из ликвидаторов аварии не выплатили никаких дополнительных окладов и премий, как это делали при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Все, кто принимал участие в ликвидации аварии на ПО «Маяк», заслуживают благодарность и добрую память о себе!»