Эколог Наталья Колдобская: «Надо решать, что делать с масками»

Одна маска на два часа, а что с ней делать потом? В новом мире, где ношение средств индивидуальной защиты стало обязательным, еще предстоит решить задачу их утилизации. О том, каким будет вклад пандемии коронавируса в проблему бытовых отходов, «СР» поговорила с кандидатом географических наук, экологом Натальей Колдобской.

ДОСЬЕ

Наталья Колдобская — ​кандидат географических наук, эколог. Младшая научная сотрудница кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ им. Ломоносова. Член Русского географического общества. Сфера научной деятельности — ​экология города, экологические проблемы, твердые коммунальные и промышленные отходы, управление отходами.

— Как отразились противоэпидемические меры на ситуации с бытовыми отходами в городах? Отходов стало больше? Изменилось что-то в плане сбора и переработки?

— Можно говорить о количественных изменениях — ​отходов стало больше хотя бы за счет одноразовых защитных средств. В том, что касается переработки, никаких перемен не было. Еще одно последствие пандемии — ​ситуация на мусоросортировочных предприятиях. Тут надо понимать, что в плане утилизации отходов Москва заметно отличается от других регионов. В последних 90–95 % мусора попадает на полигоны и свалки. В Москве треть уничтожается на мусоросжигательных заводах столицы, большая часть отправляется на захоронение на 30 с лишним полигонов, небольшая часть — ​на вторичную переработку. По некоторым данным, доля последних составляет от 2 до 7 %.

В последние годы система сбора отходов в столице стала меняться, появились контейнеры для раздельного сбора. На мусоросортировочных предприятиях началась первичная сепарация отходов. Так вот, во время режима самоизоляции она, по сути, остановилась. Практически сошел на нет и весь раздельный сбор. Разве что отдельные граждане продолжали дома все это разделять и сдавать с помощью таких проектов, как «Собиратор», когда можно вызвать экомобиль, который заберет вторсырье.

— Нет ли опасений, что практика разделения, которая с таким трудом прививалась, утратится?

— Все люди разные, в том числе и те, кто разделяет отходы. Одни собирают только ПЭТ-бутылки. Другие — ​все виды пластика. Третьи — ​пластик, стекло, алюминий, картон. Четвертые, кроме всего этого, ставят диспоузер на кухне, который измельчает органические отходы, — ​таких многие считают фанатиками. С органическим мусором сложнее всего — ​он в принципе портит картину раздельного сбора: как только остатки пищи попадают к остальным отходам, их переработка усложняется и становится экономически невыгодной. А органика — ​это 30–40 % всех коммунальных отходов. Но не думаю, что экологически сознательные граждане перестанут разделять мусор по причине самоизоляции, пандемии или какой-то еще. Это уже привычка.

— А в государственном масштабе? В Индии, например, не так давно запретили пластиковые пакеты, вот только до пакетов ли ей сейчас?

— Все зависит от конкретной страны. Там, где утилизация отходов налажена и функционирует хорошо, ничего не сломается. Там есть хранилища для разных фракций, там разделение — ​общая привычка, а вывоз — ​бесперебойный процесс. И даже если из-за локдауна или по другой причине на время потеряется функция надзора, все равно процесс не остановится. Таким образом, где с утилизацией мусора все было хорошо, так оно и будет, а где нет — ​там и разваливаться нечему.

В России эта система в зачаточном состоянии. Мы как-то были со студентами на практике в одном из малых городов Рязанской области. Там в большей части города с населением около 30 тыс. человек мусор вывозит машина, которая приезжает по четвергам в 14 часов. Мусорных контейнеров практически нет, зато много оврагов. И в маленьком городе, который нетрудно было бы содержать в чистоте, все овраги — ​в мусоре. О каком раздельном сборе отходов можно говорить в такой ситуации, если не налажен даже нормальный вывоз?

Да, у нас было много локальных инициатив, появлялись небольшие компании по раздельному сбору, но это капля в море. Они смогут восстановиться после пандемии, все вернется на круги своя. В Москве и Московской области, например, было начато строительство экотехнокомплексов — ​не думаю, что оно остановится. Я придерживаюсь мнения, что систему сбора и утилизации мусора все равно надо менять кардинально, и к пандемии это не имеет отношения. Хотя, безусловно, в кризисной ситуации деньги будут тратить на другое. Экологические проблемы вообще выдвигаются на первый план только тогда, когда случается что-то серьезное.

— В мае «Ростех», ВЭБ.РФ и «Росатом» заключили соглашение о строительстве 25 мусоросжигательных заводов — ​электростанций. Как вы оцениваете идею превратить отходы в электроэнергию?

— Нельзя сказать, что сжигание отходов — ​это однозначно плохо. Но желательно сжигать то, что не удалось вторично переработать, потому что однородный материал сжечь легче и безопаснее, чем неразделенный поток. Экологичность этого процесса зависит от нескольких факторов, два основных — ​что мы сжигаем и по какой технологии. Она напрямую зависит от сложности применяемого оборудования: печей, фильтров и проч. На заводе «Шпиттелау» в центре Вены, который любят приводить в пример, установлено самое современное оборудование и применяется пиролиз отходов — ​высокотемпературное расщепление без доступа кислорода.

— У нас появился новый вид коммунальных отходов — ​одноразовые маски и перчатки. Еще в апреле глава Минпромторга Денис Мантуров сообщил, что россияне ежедневно используют более 12 млн масок. Сейчас эти маски повсюду, и непонятно, что с ними делать — ​можно ли сдавать куда-то?

— Сложность в том, что ни маски, ни перчатки не относятся к твердым коммунальным отходам, таким как пластик или алюминий. Это медицинские отходы класса Б. Например, тетради и ручки, которые используют в медучреждениях, не несут никакой опасности, но утилизируются отдельно, считаются отходами класса А. К отходам класса Б относят изделия, которые могут быть эпидемически опасными. Медицинские отходы собирают по классам, обеззараживают и отправляют на захоронение. Конечно, такие у частных лиц на переработку не примут, даже если кто-то решит собирать дома использованные маски. Сейчас этой проблемой никто вообще не занимается, но рано или поздно нам придется ее как-то решать. Как — ​сложно представить. С перчатками проще — ​это конкретный вид пластика, а маски многосоставные. Пока все просто закрыли глаза на то, что средства защиты надо собирать отдельно, и они в лучшем случае попадают в мусорные баки.

— А оттуда на полигоны?

— Да, сейчас они по умолчанию перерабатываются как смешанные отходы — ​идут на мусоросжигательные заводы или на полигоны. Их просто некуда сдать, никто не будет их принимать — ​службы, ответственные за коммунальные отходы, не имеют права это делать.

— Как можно было бы организовать сбор таких отходов?

— Их точно надо собирать отдельно, тут нет вариантов. Есть различные технологии, как это можно делать: например, урны с системой жалюзи, без обмена воздухом между тем, что внутри и что снаружи. Эти урны можно было бы поставить в местах с большой проходимостью, у домов. Но такое реально организовать только по инициативе сверху. Пока же те, кто ответственно подходит к разделению отходов, носят многоразовые маски и перчатки, точно так же, как до пандемии пользовались многоразовыми сумками вместо пакетов. Помогает маска или нет — ​тема для другого разговора, ношение ее в общественных местах обязательно. И вот такой выход — ​хороший компромисс между индивидуальной защитой и минимизацией отходов.

МЫ СТАЛИ БОЛЬШЕ ПОКУПАТЬ — И ВЫБРАСЫВАТЬ

Елена Вишнякова

Заместительница гендиректора компании «ЭкоЛайн»

— Еще до ввода режима самоизоляции, когда компании начали переводить сотрудников на удаленную работу, мы отметили падение количества отходов в коммерческом секторе и увеличение — ​в жилом. Этот прирост составил примерно 15 % и пока сохраняется. Заметно выросло количество отходов, состоящих из упаковочных материалов. В магазине мы сознательно ограничиваем число товаров — ​их все-таки надо как-то донести до дома или хотя бы до машины. При заказе продуктов на дом такой проблемы нет, и число позиций в среднем заказе выросло — ​по разным данным, раза в три.

Плюс магазины начали упаковывать все, что можно: ​«одноразовое» стало означать «стерильное», хотя с этим можно поспорить. В результате от каждой доставки оставался пресловутый пакет с пакетами — ​большое количество упаковки, в основном пакеты-майки, тонкие пакеты и проч. Кроме этого, объем отходов вырос за счет крупногабаритных вещей типа стройматериалов или старой мебели, а также старой одежды — в самоизоляции многие занялись расхламлением и увлеченно выбрасывали то, что лежало годами. Объем текстиля в потоке отходов вырос на 15 %.

Пока увеличенный объем отходов в жилом секторе сохраняется — ​многие по-прежнему стараются минимизировать выходы в общественные места. Очевидно, что сохранится тенденция к заказу товаров на дом. Рынок онлайн-продаж уверенно рос и до пандемии, а сейчас многие привыкли покупать дистанционно и находят это удобным. Так что проблема упаковочных отходов тоже сохранится. Покупатель, делая заказ, не отвечает за то количество пластика, которое получит. Здесь нужны конкретные шаги со стороны ретейла по минимизации использования одноразовой упаковки.

Такие инициативы есть — ​например, один из наших партнеров, компания по доставке готовой еды, в три раза сократила ассортимент упаковки и организовала ее сбор на переработку: использованные контейнеры заберет курьер при следующем заказе, или вы можете смело их использовать дома как многоразовые — ​они достаточно прочные и удобные. Когда компания несет ответственность за свою упаковку, это заслуживает уважения, и хотелось бы, чтобы такой подход переняли и другие.