Взять и отменить: как Рейган попробовал устранить ядерную угрозу

В 2012 году американские активисты обратились в администрацию тогдашнего президента Барака Обамы с требованием построить «Звезду смерти» — ​боевую космическую станцию, чтобы усилить национальную безопасность США. В бюджетном управлении Белого дома терпеливо разъяснили, что оценочная сумма в 850 квадриллионов долларов неподъемна даже для Штатов и вообще администрация против уничтожения планет. Между тем использование космоса в военных целях — ​вовсе не фантастика, такие идеи вынашивали не поклонники «Звездных войн», а весьма серьезные люди в погонах и без.

Космический рейх

Об использовании космического пространства для решения боевых задач задумались во время Второй мировой войны в Германии. Созданная Вернером фон Брауном первая в истории управляемая баллистическая ракета «Фау‑2» (V‑2), она же А‑4, которая применялась для обстрелов Англии, поднималась на высоту 80–90 км, а это уже было почти космическое пространство. В разработке находилась межконтинентальная баллистическая ракета А‑9/А‑10, способная долететь до Североамериканского континента. Ей присвоили наименование Amerika-Rakete. Поскольку точность стрельбы оставляла желать лучшего даже у гораздо менее дальнобойной «Фау‑2», предусматривалась и пилотируемая версия А‑9/А‑10 — ​на конечном участке траектории наводить ее должны были пилоты-смертники. Такие камикадзе стали бы настоящими космонавтами, потому как Amerika-Rakete летела бы в Нью-Йорк или Вашингтон через ближний космос. Впрочем, работали и над щадящим экипаж вариантом: космонавты, наведя ракету, должны были катапультироваться в капсуле в воды Атлантики, где их приняла бы на борт подводная лодка.

После разгрома нацистов фон Браун перебрался в Штаты, которые планировалось обстреливать его ракетами. Там он, талантливый инженер, создал ряд ракетно-космических систем и руководил лунной программой «Аполлон». А его «Фау‑2», под началом Королева запущенная у нас в серию как Р‑1, по сути, стала прародительницей последующих советских ракет-носителей.

Угроза с орбиты

Созданная к концу 1950-х в СССР и США стратегическая ракетная техника была уже, по сути, космической — ​все эти изделия выходили в околоземное пространство. Космос тоже стал ареной противостояния сверхдержав, учитывая создание систем вооружения космического базирования, включавших искусственные спутники Земли и военно-космические станции.

Нужно было исследовать поражающие факторы взрывов, способные воздействовать на вражеские ракеты и спутники. Первыми ядерное испытание в космосе 27 августа 1958 года провели американцы, это была операция Argus. Заряд вывела в космос экспериментальная ракета, запущенная из акватории Атлантического океана с борта специального судна. Реакцией на Argus стали два советских ядерных взрыва, произведенные 27 октября 1961 года в космическом пространстве над полигоном Сары-Шаган (Казахстан), где отрабатывалась будущая система противоракетной обороны «А».

Было установлено, что специфическим поражающим фактором ядерного взрыва в космосе является жесткое рентгеновское излучение. Попадая на объект (скажем, ядерную боеголовку), излучение разогревает его поверхность до сотен тысяч градусов, вызывая испарение материала, давление в зоне испарения достигает миллионов атмосфер. Это гарантированно уничтожает цель.

Нужно сказать, что сама по себе первая советская экспериментальная противоракета В‑1000, поразившая 24 ноября 1960 года баллистическую ракету Р‑5, ядерного снаряжения не имела (затем такие же неядерные противоракетные испытания были продолжены).

На основе всех этих экспериментов отрабатывался проект противоракетной системы А‑35, развернутой в 1974 году для защиты Москвы от ударов межконтинентальных баллистических ракет. Система была оснащена противоракетами А‑350 в ядерном снаряжении, предназначенными для дальнего заатмосферного перехвата. Здесь мы опередили американцев — ​их аналог Safeguard появился годом позже.

Впрочем, американцы опередили нас в развертывании противоспутниковой ракетно-ядерной системы. В 1963–1964 годы они развернули комплексы Nike Zeus B и Thor ASAT, оснащенные противоракетами в ядерном снаряжении для уничтожения советских искусственных спутников Земли и пилотируемых долговременных орбитальных станций. Среди этих орбитальных станций были чисто военные, хотя, так же как и мирные станции, они назывались «Салют». Наименованиями «Салют‑2» (1973), «Салют‑3» (1974–1975) и «Салют‑5» (1976–1977) прикрылись военно-космические станции «Алмаз», экипажи которых (за исключением «Салюта‑2», на него экипаж из-за бортовой аварии так и не прибыл) вели фототелевизионную космическую разведку. Для обороны от космических летательных аппаратов противника «Алмазы» оснащались автоматической пушкой типа НР‑23, устанавливавшейся на военных самолетах. Такой гаджет получил название «Щит‑1». Затем создали и систему «Щит‑2» с ракетами класса «космос — ​космос», но дошло ли дело до ее установки на борту орбитальных станций, автору неизвестно.

Орбитальные станции типа «Алмаз» были созданы в ОКБ‑52 Челомея. Не оставалось в стороне от этой тематики и ОКБ‑1 Королева, предложившее проекты сверхтяжелых боевых пилотируемых орбитальных станций с ядерной энергетической установкой. Один из проектов предусматривал создание орбитальной станции — арсена­ла ядерного оружия, такой объект на орбите захотел уви­деть Хрущев. Советские «звезды смерти» предназначались в числе прочего для уничтожения вражеских космических кораблей, спутников и баллистических ракет. Выводить в космос модули сверхтяжелых станций должна была гигантская ракета-носитель Н‑1, создававшаяся для советской лунной программы. Испытания завершились фиаско, что похоронило и программу, и проекты «звезд смерти».

Впрочем, система активной противокосмической обороны космического базирования в СССР появилась. В ЦНИИ «Комета» спроектировали ракетно-космический комплекс с истребителем спутников ИС — ​первым в мире боевым маневрирующим космическим аппаратом подобного назначения. Поражение чужих спутников собственными осколками осуществлялось путем наведения и подрыва ИС при прохождении рядом — ​на расстоянии порядка километра и менее. В 1979 году на космодроме Байконур на боевое дежурство в шахтных пусковых установках были поставлены ракеты-носители, выводящие на орбиту усовершенствованные истребители спутников ИС-М. Развитием этого комплекса стали усовершенствованные ИС-МУ, появившиеся на вооружении в 1991 году. В ходе испытаний, а также на учениях 1970–1980-х годов отечественные истребители спутников продемонстрировали свои боевые возможности на орбите, перехватывая специальные спутники-мишени, в том числе имитирующие американские космические аппараты.

Это вкупе с успехами Советского Союза в области стратегических наступательных вооружений, включая создание системы частично орбитальной бомбардировки (позволяющей атаковать Штаты с любого направления выводимыми на орбиту термоядерными ракетными боевыми блоками), сильно уязвляло американцев, и они решили ответить собственной программой звездных войн под названием «Стратегическая оборонная инициатива» (Strategic Defense Initiative, СОИ).

Так себе преимущество

В марте 1983 года президент США Рональд Рейган выступил — ​как утверждают, с подачи отца американской водородной бомбы Эдварда Теллера — ​с посланием к нации, в котором, в частности, заявил: «Я обращаюсь к научному сообществу нашей страны, к тем, кто дал нам ядерное оружие, с призывом направить свои великие таланты на благо человечества и мира во всем мире и дать в наше распоряжение средства, которые сделали бы ядерное оружие бесполезным и устаревшим… Я отдаю распоряжение начать всеобъемлющие и энергичные усилия по определению содержания долгосрочной программы научных исследований и разработок, которая положит начало достижению нашей конечной цели — устранения угрозы со стороны стратегических ракет с ядерными зарядами. Это может открыть путь к мерам по ограничению вооружений, которые приведут к полному уничтожению самого этого оружия».

На самом деле это обозначило программу создания и развертывания стратегической ПРО, которая давала бы преимущества тому, кто ударил первым. ПРО добивала бы ракетные средства, которые подвергшаяся нападению сторона попыталась бы использовать в ответном ударе. Решающих же преимуществ при ответно-встречном ударе жертвы агрессии (когда она опирается на информацию собственной системы предупреждения — ​спутников и наземных радаров) такая стратегическая ПРО не дает. Ведь жертва осуществит пуск своих стратегических ракет еще до того, как боеголовки агрессора поразят свои цели. Как отмечено в капитальном труде «Космическое оружие: дилемма безопасности» (под редакцией физиков-теоретиков академиков Евгения Велихова и Роальда Сагдеева и политолога академика Андрея Кокошина, 1986 год), не утратившем актуальность и сегодня, «если оценить в совокупности действенность возможных контрмер широкомасштабной системе ПРО с элементами космического базирования, то можно с достаточной степенью уверенности заключить, что непробиваемость противоракетного щита достигнута быть не может. Имеется целый набор эффективных, доступных, гораздо менее дорогостоящих средств, которыми может свободно воспользоваться сторона, против которой развертывается эта система, чтобы сохранить за собой достаточные силы на сокрушающий ответный удар. Анализ показывает, что такую противоракетную систему с полным правом следует считать наступательной: она эффективна только тогда, когда сторона, владеющая ею, наносит удар первой».

Более того, данная система совершенно не могла бы «отменить» ядерное оружие, поскольку она не затрагивает такой его существенный пласт, как стратегическая авиация, нестратегические ядерные средства (с тактическими самолетами-носителями, например) и вовсе не выходящие в космическое пространство крылатые ракеты в ядерном оснащении.

По тогдашнему замыслу Белого дома, многоярусная ПРО в рамках СОИ должна была включать следующие активные компоненты: неядерные противоракеты, наземные лазеры, пушки наземного базирования, стреляющие гиперзвуковыми управляемыми снарядами, лазеры и пучковое оружие (с применением нейтральных частиц) космического базирования. Рассматривалась также идея вывода на орбиту нескольких тысяч микроспутников с лазерным самонаведением, которые таранили бы боеголовки и сами ракеты (система Brilliant Pebbles). Вопрос — ​а как бы они отреагировали на свои, если такое облако должно было окутать Землю? Причем всех элементов этого орбитального хозяйства должно было быть не просто много, а очень много. Избыточно много для военного бюджета даже Штатов.

Из числа указанных боевых средств на слуху до сих пор осталось такое, как рентгеновский лазер с ядерной накачкой. Это такая орбитальная термоядерная мина, утыканная медными стержнями (чем-то похожа на коронавирус, кстати). Собственно, эти стержни, изначально сориентированные в сторону цели и обращающиеся в плазму при термоядерном взрыве, и являются рабочим телом рентгеновского лазера. Плазма охлаждается, и возникает жесткое рентгеновское излучение, в идеале поражающее космическую цель — ​боевой блок ракеты. Но на каждую ракету должно приходиться, как указывают некоторые источники, на порядок больше таких орбитальных лазерных станций, тем более что кроме боеголовок ракета непременно несет хорошую горсть ложных целей. И взорваться такая станция должна очень близко от цели, поскольку чем дальше, тем больше энергия лазера будет размазываться в пространстве до значений, для боеголовки смешных, и он попросту ее не поразит.

Именно поэтому в современных системах ПРО США (комплексы заатмосферного перехвата GBI и THAAD), которые уже не имеют отношения к СОИ, активное воздействие на цель основано на кинетическом перехвате — ​механическом воздействии на цель при прямом попадании в нее, что близко идее, реализованной в наших противоспутниках семейства ИС (там, правда, поражение достигалось осколками взорвавшегося противоспутника). И нужно отметить, что количество комплексов GBI и THAAD, развернутых Штатами (принимая во внимание еще и морскую противоракетную систему Aegis на борту крейсеров и эсминцев), все же не обеспечивает решение тех задач, которые обозначил Рейган для СОИ, ныне канувшей в Лету.