На научном фронте: как приближали победу основатели атомного проекта

С первых дней Великой Отечественной войны научные коллективы СССР мобилизовались для разработки материалов, средств вооружения, медикаментов, топлива — ​всего, что помогало нашей армии технически превзойти противника. Огромный вклад в победу внесли ученые и организаторы производства, чьи имена мы знаем по атомному проекту. В этот раз портал biblioatom.ru выдал нам информацию об их подвигах на другом фронте.

Боеприпасы Ванникова, патроны Сахарова

В феврале 1942 года Бориса Ванникова назначили наркомом боеприпасов. А уже в июне того же года он удостоился звания Героя Социалистического Труда «за исключительные заслуги перед государством в деле организации производства, освоения новых видов артиллерийского и стрелкового вооружения и умелое руководство заводами». О масштабах хозяйства Бориса Ванникова свидетельствуют, например, данные за 1944 год: в наркомате тогда числилось 128 предприятий с 398 тыс. сотрудников. За годы войны фронт получил от этой отрасли более 10 млн т снарядов, мин, гранат и бомб, миллионы тонн пороха и взрывчатки, более 1 млрд комплектных боеприпасов и 22,7 млрд патронов.

В 1942 году только окончившего физический факультет МГУ Андрея Сахарова направили на Ульяновский патронный завод. Там он проработал несколько лет и придумал прибор для контроля качества бронебойных сердечников для пуль 14,5‑миллиметровых патронов ружей ПТРД и ПТРС. Эти системы были наиболее распространенными пехотными средствами противотанковой обороны в Красной армии и поражали легкобронированную технику, автомобили, огневые точки врага. На свое изобретение Андрей Сахаров получил авторское свидетельство.

Тяжелые танки Духова

В первой советской атомной бомбе РДС‑1 был хитрый узел автоматики, прозванный «Духом». Почему «Духом»? Потому, что разработал его научно-конструкторский сектор № 1 КБ‑11 под началом Николая Духова. В 1943–1948 годах он был главным конструктором челябинского Кировского завода, который выпускал бронетанковую технику.

С 1930‑х выпускник Ленинградского политеха Николай Духов работал на «Красном путиловце», впоследствии Кировском заводе. Во втором специальном конструкторском бюро, занимавшемся танками, он возглавил группу, которая совершенствовала «сухопутный крейсер» — ​трехбашенный средний танк Т‑28. В войне с Финляндией (1939–1940) Т‑28 участвовали в прорыве линии Маннергейма. Но к 1941‑му они уже морально устарели и имели слишком тонкую броню.

Первым же действительно звездным успехом Николая Духова в танкостроении стала совместная с главным конструктором завода Жозефом Котиным разработка тяжелых танков с противоснарядным бронированием серии «Клим Ворошилов» — ​КВ‑1 и монстрообразного КВ‑2 (танк прорыва укрепленных полос, вооруженный шестидюймовым орудием). Близкое знакомство с ними, как и со средним Т‑34, уже в первые дни Великой Отечественной войны стало весьма неприятным сюрпризом (на довоенных парадах эти машины не показывали) для командования вермахта.

С эвакуацией производства в Челябинск Николай Духов организовал превращение тамошнего тракторного завода в знаменитый Танкоград — ​Кировский завод Народного комиссариата танковой промышленности в городе Челябинске. Кроме усовершенствованных КВ там вырастили новое семейство — ​тяжелые танки ИС («Иосиф Сталин»).

Вермахт и войска СС испытали на себе мощь пушек, брони и гусениц ИС‑1 и ИС‑2, а союзники были изрядно удивлены необычным обликом новейшего ИС‑3 на совместном параде Победы в Берлине 7 сентября 1945 года. То был триумф нашего танкостроения периода войны, и выглядел ИС‑3 совершенно фантастически: машины со «щучьим» носом и приплюснутыми башнями обтекаемой формы словно прибыли из будущего. На вооружении Советской армии ИС‑3 состояли вплоть до начала 1990‑х.

Противоминные системы Александрова и Курчатова

Опаснейшее оружие подводного удара в арсенале вероятных противников — ​морские мины и торпеды с неконтактными магнитными взрывателями — ​остро поставило вопрос защиты кораблей Военно-морского флота СССР. Ею во второй половине 1930‑х занялись в Ленинградском физико-техническом институте (ЛФТИ) — точнее, лаборатории полимеров, где начальствовал будущий президент Академии наук СССР Анатолий Александров.

Его спецгруппа всесторонне обосновала метод защиты компенсацией магнитного поля кораблей (на которое реагировали взрыватели новых мин и торпед). На корпус накладывали обмотку, через нее пропускали постоянный электрический ток с заданными характеристиками. Принцип был положен в основу размагничивающих устройств системы ЛФТИ. Перед войной их опробовали на линейном корабле «Марат», бронекатере и деревянном тральщике (его магнитное поле создавала двигательная установка и металлические элементы конструкции).

Также была разработана система размагничивания подводных лодок (на вооружении у люфтваффе были авиационные донные мины с магнитными взрывателями типа LMA и LMB). Систему, использовавшую кабельную петлю вдоль бортов, предложил флот. Ее опробовала и с апреля 1941 года доводила до ума на Черноморском флоте группа Игоря Курчатова.

Полностью реализовать программу размагничивания боевых кораблей и вспомогательных судов ВМФ и морской погранохраны НКВД, а также судов гражданских ведомств к началу войны не удалось. Но уже в августе 1941 года более полусотни кораблей Черноморского флота были оборудованы системой ЛФТИ, и ни один корабль с этой защитой в годы войны от магнитных мин не пострадал. Всего же, с учетом Балтийского флота, за три месяца после нападения Гитлера система ЛФТИ была установлена на 237 кораблях.

Спецхимия Первухина

Полноценное производство боевых отравляющих веществ в России появилось еще в Первую мировую войну, когда кайзеровская Германия применила новое оружие массового поражения. Спустя 25 лет Советский Союз, обладавший солидным запасом химического оружия, держал наготове симметричный ответ Германии уже фашистской. И не зря: в вермахт входили «войска задымления» якобы для постановки завес на поле боя, а на самом деле — ​для применения химического оружия. Для этого они располагали, в частности, шестиствольными реактивными минометами, прозванными нашими солдатами «ишаком» и «скрипухой». Немцы же называли их туманометами (nebelwerfer). И в том, что туманометы во время войны так и не были использованы против наших войск в химическом качестве (стреляли осколочно-фугасными минами), велика заслуга Михаила Первухина.

За годы войны подчинявшийся Михаилу Первухину химпром произвел 122,4 тыс. т боевых отравляющих веществ (76,7 тыс. т иприта, 20,2 тыс. т люизита и др.). Ими снарядили 4,5 млн единиц боеприпасов: 4,1 млн снарядов для полевой и морской артиллерии и мин, 100 тыс. реактивных снарядов и 300 тыс. авиабомб разного калибра. В выпуске отравляющих веществ СССР значительно опередил нацистскую Германию — ​та за предвоенный период и во время войны изготовила 65 тыс. т. Правда, немцы первыми в мире начали производство боевого отравляющего вещества качественно нового класса — ​нервно-паралитического действия (табун). И накопили его с 1942 года почти 9 тыс. т. Табун Германии удалось сохранить в тайне до капитуляции. Прибегни немцы к химическому оружию, их буквально залили бы боевой отравой, которой располагал не только СССР, но и США с Великобританией. Большая химическая бойня, которая унесла бы еще сотни тысяч, а то и миллионы жизней солдат и мирных граждан, не состоялась, и к этому работа Михаила Первухина имела прямое отношение.

Не будем забывать и о подвиге заводчан. Производство отравляющих веществ велось в условиях, скажем откровенно, далеких от идеальных. За то, что враг не осмелился применить свои туманометы по прямому назначению, за то, что на Москву, блокадный Ленинград и другие города не сыпались химические снаряды, да и за то, что берлинцы не задыхались и не слепли от ответных химических ударов, сражались тыловые солдаты Михаила Первухина. Сражались, платя своим здоровьем и жизнями.

Что еще

Яков Зельдович открыл новый, более эффективный и безопасный тип горения пороха реактивных снарядов для «катюш» (прежде горение пороха зимой было нестабильным). Кроме того, ученый доработал баллистику снарядов так, чтобы они летели дальше.

Под руководством Авраамия Завенягина металлургическая промышленность в кратчайшие сроки начала производство высококачественных сталей, ферросплавов и цветных металлов для передового вооружения.

Исаак Кикоин разработал новый тип магнитных противотанковых и противопехотных мин — ​в декабре 1941 года мины его системы были приняты на вооружение Красной армии.

Прикомандированный к НИИ‑6 Наркомата боеприпасов Юлий Харитон руководил серией работ по повышению эффективности взрывчатых веществ и конструкций боеприпасов, исследованиями воздушной ударной волны. Он участвовал в создании кумулятивных противотанковых гранат и снарядов.

В 1941–1945 годах Андрей Бочвар разработал ряд сплавов (и методов их получения) для авиационных моторов и брони танка Т‑34.