Какую работу ищут зумеры: прогнозы рынка труда от ВЦИОМа

Сколько переменных в долгосрочном бизнес-планировании, подсчитать мы не возьмемся. Просто добавим еще одну — ​меняющиеся предпочтения соискателей. Знаете, где это изучают? Во ВЦИОМе. У замдиректора департамента социальных исследований и консалтинга Даниила Ермолаева есть несколько гипотез относительно того, как поведет себя рынок труда в скором времени.

О вузах

— Как старшеклассники выбирают образовательные направления?

— Обычно классу к девятому молодые люди понимают, технари они или гуманитарии. Конкретизироваться помогает профориентация, если она толково ведется в школе. То есть не просто поставили фильм шестым уроком, а пригласили представителей предприятий, съездили туда на экскурсию. Профориентацию надо начинать как можно раньше и делать максимально прикладной.

Если молодой человек планирует поступать в вуз, сначала он смотрит на специальности. Тут любопытно: больше половины старшеклассников в наших опросах говорят, что четко знают, чего хотят. Но в вузе к концу первого курса некоторых посещает мысль, что, возможно, выбор был неверный. Может, предмет не зашел, может, преподаватели не те или вообще это не совсем его. Такое встречается часто. Результаты качественных исследований, которые мы наряду с количественными проводили в 2023 году, подтвердили выводы нашего большого доклада 2022 года. Определенный тренд есть. Кто‑то меняет специальность, кто‑то остается, но тут важно, что осознанность наступает только в вузе.

— Это нормально?

— Это абсолютно естественно. Но в технических и узкопрофильных вузах, например в медицинских или в Уральском горном университете, этот процент очень небольшой. Туда сложно поступить, в подготовку вкладывают много сил — ​случайных людей там почти нет. В общих вузах, особенно с широким перечнем гуманитарных специальностей, этот процент выше.

Вернемся к выбору направления. Определившись со специальностью, молодой человек присматривает вузы, затем предметы для ЕГЭ и после сдачи решает, куда с его баллом можно пройти.

— Вы ничего не сказали о родителях.

— Взаимосвязь молодых людей и родителей довольно сильная. К родителям приходят за помощью, они дают советы. Но постепенно снижается фактор принудительного выбора — ​когда родители говорят: «Надо идти туда‑то». Если ребенок достаточно упорен и уверен в своем желании, родители его стараются поддержать, хотя, конечно, могут обрисовать сложности того или иного пути.

— Часто дети идут в профессию родителей? Трудовые династии продолжаются?

— Количественно не мерили, но династии есть, особенно в регионах, моногородах. Правда, сегодняшняя молодежь растет с гаджетами, в быстро меняющемся мире, поэтому она гораздо более динамичная, ориентированная на комфорт и ускоренное развитие, на моду. Бывает, наследник династии инженеров на заводе сталкивается с жестким регламентом и не получает такого быстрого роста, которого хочет. «Быстрого роста» означает, что молодой человек уже через месяц или даже раньше хочет, чтобы ему сказали, какой он молодец. И не только сказали, но и повысили, добавили денег. А это не везде возможно. Тогда молодой человек задумывается: а комфортно ли ему, может, надо выбрать что‑то другое? В этот момент профессиональная династия может прерваться, хотя это не всегда происходит. Я не могу сказать, что идет резкий крен в сторону прекращения династий.

— Часто ли молодые сотрудники кардинально меняют специальность?

— В гуманитарной сфере это обычное дело. В технических и узких специальностях переход, скажем, из инженера в фуд-блогера — ​скорее исключение.

— Насколько выпускники вузов удовлетворены своим образованием и насколько удовлетворены ими работодатели?

— Сложно утверждать, что выпускник полностью готов к профессиональной жизни. Но зазор между образованием и реальной работой в последнее время сужается, хотя не думаю, что он когда‑либо исчезнет. Работодатели с этим справляются: открывают корпоративные университеты, профильные классы — ​есть довольно много способов.

Молодые люди очень хотят работать. Снижается стремление «спрятаться за образованием», когда человек бесконечно учится и никак не начинает работать. По нашим данным, больше половины студентов подрабатывают. Не только ради денег, но и из желания получить опыт, внести вклад в важное дело. Опыт нужен, чтобы было что показать работодателю и не оказаться в положении новичка, которому снова нужно с нуля учиться. Ощущение неполной готовности — ​это кризис, выпускники переживают его болезненно. Впрочем, к 28–29 годам все проходит.

По поводу удовлетворенности: в прошлогоднем исследовании мы обнаружили, что те, у кого есть наставник, удовлетворены образованием больше и чувствуют себя увереннее, более подготовленными к работе. Наставники не обучают, они поддерживают, направляют, советуют.

О среднем профессиональном образовании

— Сейчас в России велик запрос на синих воротничков. Много усилий прикладывается для повышения привлекательности среднего профессионального образования (СПО). Действенны ли эти усилия?

— Да, в 2023 году мы зафиксировали бум спроса на СПО. Сдвиг был в сторону информационных технологий и сервисных специальностей типа гостиничного дела. С СПО есть проблема: казалось бы, оно должно быть ориентировано на практику, но в действительности разрыв между тем, что дает колледж, и потребностями работодателей выше, чем у вузов.

— Разве студентов колледжей не разбирают еще на старших курсах?

— Зависит от колледжа, в целом по стране — ​нет. Кстати, в СПО наставников гораздо меньше. Многие преподаватели не без оснований считают, что их задача — ​дать знания, навыки, поэтому личностная поддержка не системна. Но не исключено, что новое исследование покажет изменения.

— Бум продолжится?

— Моя гипотеза — ​продолжится, но ее надо проверить. Переход к рынку работодателя может повлиять на все образовательные траектории: возможно, школьники пойдут учиться не туда, куда их в любом случае возьмут, а на те специальности, с которыми больше вероятность устроиться и выше зарплаты. Но даже если ситуация на рынке изменится, всегда есть временной лаг, год-два, между проявлением тенденции и ее распространением. Вот пример: поправки в закон об упрощении трудоустройства несовершеннолетних были приняты в 2023 году, массово подростки трудоустраиваться начали в 2024 году.

— Что популярнее — ​высшее или среднее профессиональное образование?

— Не могу сказать, не собирали статистику. Но одно другого не исключает. Молодой человек может получить профессию в колледже, начать зарабатывать, набирать опыта и поступить в вуз. Это резонирует с желанием молодежи раньше выйти на рынок труда. Но у таких студентов, скорее всего, не будет активной внеучебной деятельности, которую Министерство высшего образования и науки, честь ему и хвала, выстроило в вузах. Они успевают только учиться и работать — ​без классного нетворкинга и активной студенческой жизни. Впрочем, нетворкинг может быть и в колледже.

О рынке труда

— Как изменилась конкуренция за кадры?

— Производственникам теперь приходится конкурировать не только между собой, но и с компаниями, работающими в «цифре». Условная «Роснефть» против условного «ВК». С одной стороны, модная компания с гигантским офисом и баскетбольной площадкой, как в сериалах, с другой — ​предприятие. Это тоже классно, но стилистика другая, у нас не очень раскрученная. В айти все быстро и креативно, а на производстве регламент, порядок. Опять же деньги: то, что в айти можно получить быстро, на заводе тоже достижимо, но позже.

Возможно, заводы станут интереснее молодым людям благодаря важности и ценности для страны. В опросе 2023 года две трети респондентов ответили, что профессии инженеров и ученых очень престижны. Но вот образа современного инженера и ученого нет — ​только советских.

— Нужно новое кино про инженеров?

— Да, именно. Четкой картинки, как они выглядят, нет. И ее надо создавать. Тогда появится привлекательный образ человека, который развивает страну. Идя к этому образу, ты идешь не за быстрым рублем и красивым офисом, а за чем‑то важным и значимым.

— Через какие каналы лучше доносить этот образ?

— Соцсети, живые форматы. Если в коротком видео появится привлекательный образ инженера — ​причем форматы могут быть разные: и юмористические, и красивые ролики под героическую музыку, и приземленные истории, — ​это может сработать.

Еще два важных момента: у молодых людей есть запрос на честность, и они готовы к вызовам, которые им интересны. Пока нет семьи и больших обязательств, даже жители столиц, выпускники столичных вузов могут несколько лет поработать в регионах, причем не очень комфортных, где‑то на Севере. Это способ себя проверить, попробовать. Но это не значит, что молодой человек захочет там остаться навсегда. В его картине мира год-два он там, а потом возвращается. Для промышленных компаний это возможность привлечь молодых специалистов в регионы. И дальше вопрос: станет ли для него эта работа интересной, важной, с возможностями развития? Если нет, к 26–28 годам, когда появится семья, он, вероятно, решит: «Вернусь-ка в уют и комфорт». Но если он увидит перспективу, если город или поселок, где он живет, комфортный и в нем найдется работа для жены и место для прогулок детей, есть шанс, что он останется.

— Дефицит кадров привел к тому, что сформировался рынок соискателя. Нехватка людей будет усугубляться?

— Мы как раз завершаем исследование (результаты должны представить в конце марта — ​начале апреля) на этот счет. Действительно, в 2023 году был рынок соискателя. Но не исключено, что он качнется в сторону рынка работодателя.

— Почему?

— Работодателям нужны годные соискатели. Да, кадров не хватает, но требования остаются. Плюс несовпадение ожиданий кандидатов и возможностей работодателей. Компании не готовы платить выпускнику 150–200 тыс., давать отдельный кабинет и сразу гибкий график — ​этот запрос, кстати, из реальной жизни. Столкнувшись с действительностью, соискатели запросы корректируют, но не синхронно на всем рынке: кто‑то за месяц, кто‑то за год. Мы хотим проверить такую гипотезу: осознав, что молодых людей немного и полностью закрыть кадровый дефицит не получается, а мороки с их привлечением и удержанием много, работодатель автоматизирует рабочие места и вложится в «ИИзацию», а не в молодых людей, которые, даже если придут, вскоре уйдут.

Уже есть примеры, когда автоматизация рабочего места не настолько дорогая, чтобы ее согласовывали в инвесткомитете. В перспективе автоматизация выгоднее. Нанимать молодых людей и вкладываться в них не перестанут, но это точно тренд. Пугаться не надо: одно наше исследование показало, что искусственный интеллект генерирует не риски, а возможности. Человек ведь полностью не исчезает, меняется объем или характер работы.

— По каким критериям молодые люди выбирают работодателя и что важно, чтобы они остались?

— В момент выбора на первом месте зарплата, на втором — ​стабильность условий. Спустя примерно месяц возникает новый запрос: «А где мое развитие и быстрые победы?»

— Что в этой ситуации делать работодателю?

— На старте нужна честность. Мы встречали такое: прилетаешь в большой город, в аэропорту висит баннер «Зарплата до 250 тыс. рублей». Соискатель не видит «до», поэтому, когда он приходит и кадровик ему говорит, что зарплата 150 тыс. или даже 80 тыс., он чувствует себя обманутым. Другой пример. В ролике показывают высокотехнологичную рубку, а соискателю говорят: «Да, ты туда потом попадешь, а пока поработай у станка». Обман ожиданий — ​плохой прием. Надо показывать не только результаты, но и этапы пути.

Для удержания надо обеспечивать креатив и достижения в духе Agile и Scrum (методика организации работ. — ​«СР»): неделя-две — спринт, решили задачу — ​все молодцы. Молодому сотруднику надо поощрение небольших успехов, чтобы он чувствовал свою нужность. Тут хорошо задействовать мастера-наставника, который похвалит, покажет, что молодой человек нужен, идет развитие. Такая поддержка сильно повышает удовлетворенность от работы.

О демографии

— Карьера и семья — ​как эти аспекты сосуществуют в умах сегодняшней молодежи?

— Возраст рождения детей смещается к 28–30 годам. Этой тенденции уже несколько лет. Что любопытно: даже если у 21‑летних студентов, которых мы по всей стране опрашивали весной прошлого года, есть пара, брак они планируют лет через пять-шесть. Главный фактор психологический: молодые люди очень ответственно относятся к семье и рождению ребенка. Абсолютно неверно, что это проявление инфантильности. Они боятся: вот ребенок родится, мне надо нести за него ответственность, обеспечивать, а как я с этим ребенком справлюсь, а вдруг я не буду хорошим родителем? Поэтому желание денег и стабильности — ​это в том числе проявление ответственности перед будущей семьей. О семье молодой человек думает, выбирая работу. Вот пример ответа в наших исследованиях: «Я решил уехать из этого города, потому что для меня лично тут все классно, но что будет делать моя жена, в какие магазины ходить, где будет гулять мой ребенок?» Для работодателя это новые вызовы, потому что комфорт надо создавать не только на предприятии, но и способствовать комфорту в городе.

— Города должны быть для семей?

— Да, это очень важный пункт. Если город не для семей, велика вероятность, что молодые будут уезжать. Несмотря на то, что семьи создают в 28–30, главная ценность у более чем половины наших респондентов — ​семья. И жизненная цель не самореализация, а семья.

— Сколько в ней видят детей?

— Одного рожать готовы, со вторым сложнее.

— Почему?

— Первые два года тяжелые, а запрос на комфорт и самореализацию остается. И когда ребенок становится более самостоятельным, встает вопрос: заводить второго или выходить на работу? Тогда женщина вспоминает, как было тяжело, думает: а когда же самореализация? И второй откладывается. А у нас стоит задача выйти из демографической ямы.