Малахит из Конго, септария с Мадагаскара: истории экспонатов из собрания сотрудника Ленинградской АЭС

Начальник отдела защиты государственной тайны Ленинградской АЭС Константин Рожко тоже собирает камни. Но у него другой интерес, не столько эстетический, сколько географо-исторический: ему эти осколки минералов, независимо от их ценности и происхождения, помогают познавать мир.

На стене в кабинете Константина Рожко — огромная карта мира с разноцветными флажками. Ими он отмечает места, откуда родом экспонаты из его коллекции. Сегодня их больше 200, практически со всех материков, кроме Австралии и Антарктиды. А на столе в момент нашей встречи красуется потрясающий самоцвет сиреневого цвета.

«Флюорит из Китая, — перехватывает мой взгляд собеседник. — Легкоплавкий природный минерал, который широко используется в металлургии, химической промышленности, из его кристаллов делают прозрачные линзы и ювелирные украшения. В античные времена изделия из него ценились выше золота. Это, кстати, его природная структура, без обработки».

Увлечение камнями началось более 30 лет назад. Уезжая в 1988 году с пограничной заставы, расположенной на границе с Норвегией, Константин Рожко подобрал на память камешек — обычный гранит, который и стал основой коллекции. Он показывает мне фотоснимок государственной границы между Россией и Норвегией, где на возвышенности стоит Екатерининский копец — пирамида из камней, древний пограничный знак, поставленный после подписания конвенции о государственной границе, заключенной в 1826 году, а на нем бронзовая табличка с надписью: «Россiя». Вот из тех краев первый экспонат его коллекции.

«Потом я много ездил по стране и всегда приво­зил из интересных мест новые экземпляры. Часть этих камней — моя семейная история, связанная с местами, где я был с близкими и дорогими мне людьми, — рассказывает атомщик. — А часть мне привозят работники АЭС, рассказывают, где побывали, что видели, случаются и курьезы. Один из таких произошел с нашим коллегой, который был в путешествии по Северной Америке и оказался в Йеллоустонском национальном парке. Природа в биосферном заповеднике дикая, но есть дорожки для пешеходов. Гуляя с экскурсией, он решил поднять с земли камень, наклонился за ним и увидел медведя, потом всей группой убегали от зверя. Кстати, камень не бросил. Вообще, минералов вулканического происхождения у меня много. Один из них родом из Боливии. Обычно такие называют вулканическими бомбами. Они вылетают из вулкана, в полете остывают и, падая на землю, раскалываются, поэтому выглядят как черное стекло. Еще один очень древний камень, септария, — с острова Мадагаскар, его еще называют «яйцо дракона». Он тоже вулканического происхождения, ему около 150 млн лет. Если на него направить ультрафиолет, он начинается светиться нежно-зеленым светом. Такие камни образуются благодаря давлению и температуре в вулканической лаве».

Самый маленький экспонат в коллекции — пришелец из космоса. Челябинский метеорит весом 0,4 г, упавший на землю 15 февраля 2013 года. Редкий экземпляр, с сертификатом подлинности. Самый далекий — с острова Пасхи, самый глубокий — из скалы, в которой размещен горно-химический комбинат в Красноярске. Есть из самого сухого места на Земле — пустыни Атакама в Южной Америке. А есть и осколки, хорошо «замаскировавшиеся» под камни, как, например, кусочек черепицы с южнокорейского храма, основанного в 528 году, то есть почти 1,5 тыс. лет назад.

Интересуюсь, как перевозят такие экспонаты через границы. Ведь надо как-то объяснять на таможне, зачем они нужны. А то ведь по незнанию можно и в контрабандисты угодить.

«Легко. Помню, знакомый привез мне из Вьетнама в подарок камень. Оказалось, что это и не камень вовсе, а фрагмент древней керамики, даже узор на нем просматривается. Много веков назад это было блюдо, просто человек не знал и под видом камня провез настоящую археологическую находку, — рассказывает Константин Рожко. — Аналогичный случай был и в Таиланде, из которого вообще ничего нельзя вывозить. Один из работников нашей станции там рыбачил и вместо грузила приспособил камень с отверстием. И вспомнил об этом, только проходя таможню. К счастью, все обошлось, а камень, который стоил ему столько нер­вов, решил подарить мне. Потом я узнал, есть поверье, что такие камни приносят удачу. Вот, наверное, и сработало».

Все экспонаты в коллекции пронумерованы и подписаны: «роза пустыни» из Сахары в Марокко, розовый гранит из Карелии, где его добывали для Мавзолея Ленина, белый мрамор с греческого острова — там он вместо песка на пляже, камень из-под античного акведука во Франции — тоже со своей историей. Есть камень с вершины Эвереста, уральский малахит.

«Мы посещали мастерскую почти такого же умельца, как Данила-мастер из сказки Бажова «Хозяйка Медной горы», и он подарил мне вот этот малахит. Кстати, сейчас в России таких нет, — говорит Константин Рожко. — Этот удивительный камень везут к нам теперь из Конго и обрабатывают в уральских мастерских. А ведь считалось, что малахит — исконно русский. Вот этот, похожий на обычный кусок пемзы, — камень с острова Пасхи, а вот из этого материала сделаны знаменитые истуканы на острове. Я проехал и всю Россию: от Камчатки до Санкт-Петербурга и от острова Колгуев, Ямала, Тикси до южных рубежей. Много езжу по атомным станциям и оттуда тоже стараюсь привезти новые экземпляры. Например, слюду привез со стоянки «Атомфлота» в Мурманске, ее путешественники отламывают с отвесной скалы на память. Вообще, самое интересное в моем увлечении — общение с людьми. Вспоминаю историю, как Александр Рахубой и Игорь Ложников (тогда сотрудники ЛАЭС) были в рабочей командировке в Японии и решили привезти мне оттуда камень. Однако это оказалось весьма непростой задачей — Киото в этом плане практически стерильный, им пришлось потратить несколько часов, чтобы отыскать презент. Оба по возвращении на станцию пришли ко мне страшно довольные и поделились и своей находкой, и своим рассказом о ее поисках».