Риски и «геройства»: как минимизировать число ошибок персонала атомных станций

В электроэнергетическом дивизионе состоялся ежегодный, уже четвертый, форум по культуре безопасности. Сокращению числа происшествий в результате неправильных действий персонала в «Росэнергоатоме» уделяют особое внимание: они напрямую влияют на выработку электроэнергии. В этот раз обсуждали, как научиться просчитывать риск возникновения нештатных ситуаций и минимизировать его.

Человеческий фактор

По итогам трех предыдущих форумов утвержден общий план действий, в результате которых борьба за безопасность к 2024 году должна выйти на проактивный уровень. Это означает, что каждый сотрудник на своем уровне предвидит риски и стремится их минимизировать. Пока эта вершина не взята.

Почему, стало ясно по некоторым показателям устойчивости работы российских атомных станций в прошлом году. Их привел заместитель гендиректора «Росэнергоатома», директор по производству и эксплуатации АЭС Андрей Дементьев. Зафиксированы 50 учетных нарушений в работе энергоблоков, что на четверть больше, чем годом ранее, и на треть больше, чем четыре года назад. Нарушений с неправильными действиями персонала — ​восемь, столько же, сколько за 2020 и 2021 годы, вместе взятые. И хотя динамика удельных (в пересчете на энергоблок) нарушений выглядит позитивнее (1,06 в прошлом году против 1,22 10 лет назад), это серьезный повод задуматься.

Вот три примера нарушений, вызвавших заметное падение поставляемой в электросеть мощности в этом и прошлом году.

Сварщик попытался инверторным аппаратом сделать дополнительные врезки в вентиляционную трубу рядом с клеммной коробкой, куда сходятся кабели управления системы безопасности. От электропомех система сработала, результат — ​остановка реактора. Другой случай — ​сотрудник, закрывая острые кромки на кабельных каналах, встал на стул рядом со шкафом управления и животом задел кнопку запуска дизель-генераторной системы безопасности. Сработала защита, реактор остановился. Слесари отправились менять датчики давления в раздающем коллекторе и ошиблись блоком: вместо остановленного на ремонт пришли в работающий на мощности. Итог тот же — ​срабатывание защиты и останов.

Каждый эпизод официально оформлен, проведено тщательное расследование причин. Конечно, российские реакторы надежно застрахованы от человеческого фактора: системы автоматической защиты срабатывали штатно. Но возникают закономерные вопросы — ​например, почему злосчастная красная кнопка в нормальном положении не утоплена в конструкцию шкафа и ее можно случайно задеть животом? Кстати, на панельной дискуссии форума подобные моменты горячо обсуждали представители станций, где и случались эти неприятности. Общий вывод: ошибки допущены в простейших ситуациях, а способствовала им нехватка критического отношения там, где, казалось бы, все просто и понятно.

Эпидемия равнодушия

Трудно перейти на проактивный уровень культуры, если рядовой исполнитель без царя в голове, уверен заместитель гендиректора концерна, генеральный инспектор Николай Сорокин. Он подробно разобрал три несчастных случая, закончившихся тяжелыми травмами.

В мае сотрудник отдела охраны труда (!) поленился сделать два лишних шага, чтобы обойти стопку порожних палет, и решил перелезть через нее. Умудрился свалиться — ​да так неудачно, что получил перелом позвоночника.

В июле водитель в нарушение правил полез на крышу автобуса по нештатной (подпольной, по выражению Николая Сорокина) стремянке. Упал и тоже повредил позвоночник.

В августе в сильный ветер сотрудник АЭС в спешке закрывал ворота, сняв их со стопора. Получил от одной створки нокдаун. Итог — ​открытый перелом носа и закрытая черепно-мозговая травма.

Конечно, это примеры без ядерной специфики, такое могло случиться на любом производстве. Но беспокоят рецидивы из года в год, каждый четвертый — ​из-за неправильных действий персонала, подчеркивает Николай Сорокин: «Из 21 проверки устранения причин, которые в свое время приводили к ЧП со смертельным исходом, только четыре не выявили недостатков, в девяти же отмечены нарушения с высоким риском травмирования персонала».

Еще одной причиной травматизма Николай Сорокин называет равнодушие, эпидемия которого распространяется на производственные площадки. На одном из строящихся отраслевых объектов в этом году разбился человек. Погиб по своей вине из-за грубейшего нарушения техники безопасности. Но есть нюанс: прежде чем спрыгнуть в шахте с отметки +25 до +7, держась только за вспомогательные стропы, он громко поинтересовался у десятка коллег, есть ли на горизонте «белые каски». «Нет!» — ​«Ну, тогда погнали!» — ​были последние слова этого «героя».

Задание новому уполномоченному

Управление риском — ​рецепт хороший, считает главный инспектор Калининской АЭС Михаил Коцарев, но только если учитывается весь риск, а не его частности. Возможно, погибший строитель прежде успешно проворачивал этот трюк и потому уверовал в собственную исключительную физподготовку. «За рубежом к нарушителям техники безопасности в подобных случаях страховая практика беспощадна, не пора ли и нам перенять ее?» — ​задался вопросом Михаил Коцарев.

Николай Сорокин поддержал эту точку зрения аналогией с «карательным» настроем ГИБДД по отношению к водителям-нарушителям. «Но давайте посмотрим на результат: за 10 лет число ежегодно гибнущих в ДТП россиян снизилось почти вдвое — ​в абсолютном исчислении на 13 819 человек, — ​привел пример главный инспектор. — ​Это население Полярных Зорь или половина Удомли».

Впрочем, это немного расходится со стратегией формирования в коллективе атмосферы доверия, о чем тоже много говорили на форуме.

Кстати, на интерактивном голосовании к главным проблемам безопасности присутствовавшие отнесли самоуспокоенность и бюрократию, а основной нерешенной задачей из дюжины сформулированных по итогам предыдущего форума назвали совершенствование работы с подрядчиками. Отвечать на эти вызовы предстоит новому генеральному уполномоченному по культуре безопасности. Дмитрия Гастена на этом посту сменил заместитель генерального инспектора — ​главный инспектор концерна Игорь Зонов.