Урбанист из «Стрелки» — о парадоксах атомных городов
![](https://strana-rosatom.ru/wp-content/uploads/2023/02/img_6544.png)
Руководитель Центра городской антропологии консалтингового бюро «Стрелка» Михаил Алексеевский много ездит по стране, исследует жизнь городов, разрабатывает планы их развития. До консалтинга он изучал русский фольклор. «СР» обсудила с ученым, как от инициативы жителей зависит будущее территорий, почему в Сарове негде потратить большую зарплату и в чем уникальность атомградов.
Заговорили гены прапрадеда
![](https://strana-rosatom.ru/wp-content/uploads/2023/02/mihail-alekseevskij-kb-strelka.png)
— Как получилось, что вы пришли из науки в консалтинг?
— Я окончил историко-филологический факультет Российского государственного гуманитарного университета, поступил в аспирантуру, защитил кандидатскую. Мне в целом нравилась научная работа, но казалось, что исследования, которыми я занимаюсь, могут приносить куда большую пользу обществу, если выйдут за пределы академического мира. Когда меня пригласили в КБ «Стрелка», я почувствовал, что это мой шанс применить знания на практике. Занялся консалтингом, разработкой проектов развития городов. Потом мы создали в бюро Центр городской антропологии, который занимается прикладными исследованиями. В этом году ему исполняется 10 лет.
— Откуда у вас, жителя столицы, тяга к изучению российской глубинки?
— Мой отец, математик с мировым именем, хотел, чтобы сын пошел по его стопам. Но я понимал, что рискую через 20–30 лет быть «Алексеевским, который сын Алексеевского». Поэтому в восьмом классе выбрал свой путь, гуманитарный. Понятия не имел, что это во мне говорят гены прапрадеда, знаменитого этнографа-фольклориста Петра Ефименко. Он исследовал быт и верования Русского Севера, когда находился там в политической ссылке, и потом выпустил двухтомник «Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии». Я знать не знал об этом, поступая на историко-филологический. И лишь когда серьезно заинтересовался фольклором, отец мне рассказал о прапрадеде. Вот такая преемственность поколений.
— Как фольклор вошел в вашу жизнь?
— В 1997 году, после первого курса, меня отправили в фольклорную экспедицию в Архангельскую область. Ехал без особого энтузиазма. Я был обычным московским мальчиком с книжными представлениями о деревенском быте, но эта поездка изменила мое сознание и определила научную судьбу. Участники экспедиции ходят по деревням, разыскивают дома коренных жителей фольклорно-этнографического региона и опрашивают их, записывая ответы на диктофон. Самая первая бабулька, с которой я пообщался, потрясла меня рассказом о том, что она всю жизнь складывает свои состриженные ногти в мешочек, держит его в углу за иконами, чтобы после смерти эти ногти ей положили в гроб. Она считает, что на том свете они нарастут обратно и помогут ей забраться по хрустальной горе в рай. После этого разговора у меня появилось ощущение, что я не понимаю чего-то важного в мироустройстве и культуре моей страны. Захотелось разобраться.
![](https://strana-rosatom.ru/wp-content/uploads/2023/02/bilibino-1024x682.jpg)
Живые и угасающие
— Вы вдоль и поперек объехали всю Россию, для вас города еще не слились воедино?
— Это только на первый взгляд кажется, что все города одинаковые — в каждом есть исторический центр, панельные многоэтажки и частный сектор. На самом деле они очень разные. Промышленные города с развитой постиндустриальной экономикой отличаются от тех, в которых нет градообразующих предприятий, — те похожи на большие деревни. Еще важный фактор — есть ли у города экономический движок. Бывают города угасающие, находящиеся в перманентной депрессии, бывают развивающиеся, а бывают застывшие, в которых ни плохо, ни хорошо.
— Есть любимые и нелюбимые города?
— Люблю Владивосток с его самобытностью, Кемерово, несмотря на то что это крайне непростой город, Южно-Сахалинск и Калининград. Из маленьких городов самый любимый — Коломна. Интересно наблюдать его развитие как культурно-туристического центра. Некоторые города любить не получается, только жалеть.
— Как понять, разглядеть город стороннему наблюдателю?
— Я смотрю в первую очередь не на дороги и дома, а на жителей. Если население застыло в ожидании метафорического отца — мэра, губернатора, волшебника в голубом вертолете, — который явится и решит все проблемы, плохо дело. Хорошо, если люди хотят сами что-то делать для себя. Считаю, что главный показатель городской жизни — активность: волонтерские движения, общественные инициативы. Чем больше развита местная самобытная культура, от музеев до стрит-арта, тем оптимистичнее будущее этого города.
— А какая самобытная культура может быть у относительно молодых городов, таких как атомные?
— Локальная идентичность есть у всех городов. Даже в спальном районе, построенном лет двадцать назад, у жителей наберется столько историй, что их хватит на целую книгу. Люди везде создают мифологию. Это естественная потребность осмыслять свою территорию, маркировать ее. Атомные города — это города с очень яркой идентичностью, они наполнены воспоминаниями о людях, особенно героях-первостроителях, ученых, рассказами на профессиональную, атомную тему, уже ставшими мифами.
Негде потратить зарплату
— Атомные города как тип моногорода уникальны?
— Можно и так сказать. В плане закрытости территорий их можно сравнить с военными городками, но на этом сходство заканчивается. Атомные города отличаются исключительно высоким уровнем образования населения, культурой, все-таки в них живет научно-техническая интеллигенция. Они не похожи на другие города России, даже те, что находятся с ними в одном регионе. Закрытость границ дает ощущение безопасности. Здесь много профессиональных династий. Атомные города, как правило, благополучны экономически, а жизнь в них тихая, у людей в этой связи проблемы, которые нам со стороны кажутся забавными.
— А именно?
— Приведу показательный пример. Житель Сарова в интервью пожаловался, что не знает, куда тратить зарплату. Купил дорогое жилье, сменил машину — и все, деньги девать некуда, только на путешествия по России. Инфраструктура развлечений в атомных городах, как правило, плохо развита, вариантов хобби тоже не много. В других небольших городах таких проблем нет, потому что население беднее.
— Это, видимо, отпугивает молодежь?
— Молодежь, разумеется, хочет, чтобы город предоставлял разные культурные, досуговые, спортивные возможности. В этом смысле атомные города могут предложить не так много. Но как только молодые люди обзаводятся семьями, их представление об идеальных городах меняется. Размеренная жизнь, бытовой комфорт, безопасность, хорошая экология — все это сразу начинает им нравиться.
— Получается, если молодой человек родился и вырос в ЗАТО, а потом поехал покорять мегаполис, он вряд ли вернется, а если живет в небольшом среднестатистическом городе, владеет технической профессией и обзаводится семьей, то с удовольствием переедет в ЗАТО?
— Да. Ну или если он родился в ЗАТО, окончил местный технический вуз, он вряд ли уедет.
![](https://strana-rosatom.ru/wp-content/uploads/2023/02/pamyatnik-propusku-v-zarechnyj-zato.png)
Несбывшаяся мечта
— Давайте представим ситуацию: к вам приходят заказчики из «Росатома» и предлагают сделать проект развития всех атомных городов.
— Это не гипотетическая ситуация, а реальная — к нам обращаются представители госкорпорации и других крупных компаний, у которых есть градообразующие предприятия в разных регионах страны. Мы анализируем сферу городского строительства, экономику, малый бизнес. Это дает понимание, что развито, а что надо развивать. Разбираемся в ценностях, запросах, потребностях населения.
— И что вы им предлагаете?
— Некоторые компании думают, что деньги решают все и человек никуда не денется, если ему предложить оплату выше рынка. Наши исследования показывают, что это так не работает. Надо запускать проекты социального развития территорий, начиная с детской инфраструктуры и индустрии развлечений, заканчивая бизнес-сообществом, особенно в сфере услуг и культуры. Необязательно делать это за счет компаний, есть множество госпрограмм, грантов. Мы рекомендуем клиентам встраиваться в эту систему. Наша задача — разработать план социально-урбанистических инвестиций, основанных на глубоком анализе жизни города и людей. Легко сказать: «Давайте построим спортивный центр». Потом выяснится, что для него не хватает специалистов или ходить в него некому. Надо же создавать работающую структуру.
— А как это сделать? Как, например, привлечь в атомграды врачей и учителей?
— Создать привлекательные условия. У нас был проект повышения качества образования в небольшом поселке на Дальнем Востоке, где у компании-заказчика находилось одно из ключевых предприятий. Молодых учителей мы привлекали апгрейдом здания школы — не банальным ремонтом, а серьезным техническим переоснащением. Школа стала достопримечательностью региона: педагоги хотят там работать, дети охотно идут учиться, родители довольны.
— Почему в атомградах медленно развивается малый бизнес?
— Мешает закрытость территории. Предпринимателям сложно ввозить товары, нанимать сотрудников. Несмотря на высокую платежеспособность населения, количество потребителей небольшое. А у местных жителей низкий интерес к коммерции, для них привычнее и надежней работать на госкомпанию. Изменить это сложно, но можно: надо разбираться, как работает бизнес сейчас, на кого можно опереться, с кем начать работать.
— По опросам, большинство жителей малых городов мечтают жить в частных домах, а не в многоэтажках. Это точно могло бы многих привязать к месту. Вы видите эти запросы? Что советуете госкорпорациям, муниципалитетам?
— Жить в частных домах мечтают 75–80 % горожан России. Но население у нас не настолько богато, чтобы воплотить эту мечту. Иначе мы наступили бы на те же грабли, что и создатели «одноэтажной Америки». Там тоже все хотели иметь свой дом с гаражом. Закончилось все тотальной автомобилизацией и экологическими проблемами. Оказалось, что сложно и дорого поддерживать в порядке огромную дорожную сеть, которая эти домики связывает с городом, сложно обеспечить социальную инфраструктуру. Во всем мире продвигают идеи нового урбанизма — компактной малоэтажной застройки с большим количеством сервисов в шаговой доступности. Надо сказать, что некоторые атомные города как раз очень похожи по своей структуре на идеалы нового урбанизма.