Судьба Каллистова: из директоров завода в заключенные и обратно

Монумент, посвященный Анатолию Каллистову, открыли в Электростали 20 ноября. В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения легендарного директора Машиностроительного завода. В 1940-е он запустил первое в СССР производство чистого металлического урана в Электростали. Но его фигура значима и для остальных атомных городов: Анатолий Каллистов добивался расселения атомщиков из бараков в благоустроенное жилье, строительства объектов соцкультбыта, больниц и здравниц во всех атомградах.

По биографии Анатолия Каллистова можно снять драматический сериал. Родился в семье сельских учителей в деревне Леушино Уфимской губернии, к семи годам потерял обоих родителей. Оказавшись в детском доме, узнал, что болен туберкулезом костей. Болезнь удалось победить, но от болей в спине и ногах Анатолий Назарович страдал всю жизнь. Подросшего и окрепшего сироту сначала отправили в трудовую колонию в Татарскую АССР, а потом в Башкирию к дяде.

После окончания средней школы Анатолий Каллистов поступил в Свердловский горно-металлургический техникум. В 1932 году получил первое распределение на работу — ​техником-исследователем в Северный государственный институт по проектированию предприятий цветной и золото-платиновой промышленности в Свердловске. В 23 года будущий атомщик поступил в Уральский политех, экзамены сдал экстерном за два года, в итоге его зачислили сразу на третий курс. После выпуска устроился на Пышминский медеэлектролитный завод, где за три года сделал головокружительную карьеру — ​от рядового инженера до директора.

Из руководителей — ​в заключенные

За год до начала Великой Отечественной войны Анатолия Каллистова ждал очередной крутой вираж судьбы. Его арестовали, обвинили в выпуске бракованных изделий и вредительстве. В уголовном деле была такая формулировка: «Самовольно отменил существующий стандарт на кабельные вайербарсы (заготовки для производства проволоки методом прокатки. — «СР»), разрешил отгрузку нестандартной продукции». Незадолго до этого Пышминский медеэлектролитный завод начал осваивать производство медных слитков по новому техническому стандарту. Каллистов понял, что стандарт составлен некорректно, и отменил его, за что и поплатился.

Нарком госконтроля СССР Лев Мехлис лично отстранил Анатолия Каллистова от занимаемой должности и привлек к суду. Директора Пышминского завода приговорили к пяти годам тюремного заключения. Наказание он отбывал в Мончегорске, где работал начальником смены в кобальтовом цехе на заводе «Североникель». В августе 1941 года Анатолия Каллистова отправили по этапу в Вятский исправительно-трудовой лагерь, на строительство железной дороги, а в феврале 1942-го Верховный Суд СССР отменил приговор за отсутствием состава преступления. По одной версии, пересмотра дела добился сам Каллистов, по другой — ​его отстоял коллектив завода: возмущенные сотрудники написали письмо в Кремль.

Пребывание в лагере на деловой репутации Анатолия Каллистова практически не сказалось. После освобождения он несколько месяцев работал главным инженером Металлургического комбината № 150, затем талантливого металлурга повысили: перевели в Первоуральск и назначили директором Уральского хромпикового химического завода № 521.

К Берии по протекции

В конце 1945 года Анатолий Каллистов попал в поле зрения Первого главного управления при Совете народных комиссаров СССР. Его глава Борис Ванников искал кадры для советского атомного проекта. В мае 1946-го академики Игорь Павлов и Игорь Курчатов в докладной на имя Лаврентия Берии сообщили, что под угрозой срыва сроки по созданию первого в СССР производства чистого металлического урана на заводе № 12 (сейчас МСЗ). Борис Ванников предложил заменить директора завода и порекомендовал кандидатуру Анатолия Каллистова, Берия утвердил. В новую должность Каллистов вступил в 1946 году.

«Я должен был вместе с отраслевыми НИИ создать инженерные службы для разработки новой промышленной технологии, закупить оборудование, разработать и изготовить то, чего еще не существует, — ​рассказывал Анатолий Каллистов в одном из интервью. — ​Когда я приехал на завод, там работало около 5 тыс. человек. Мне повезло, что хороший костяк руководителей уже был, а вот основной коллектив нужно было укомплектовать. Я использовал возможности, которые давало постановление, позволяющее предприятиям — ​участникам советского атомного проекта привлекать высококвалифицированных специалистов из всех отраслей народного хозяйства. Еще к нам постоянно направляли молодежь со всей страны. Мне также удалось заполучить большую группу заключенных для работы на стройке. Большинство из них отбывали срок за мелкие нарушения. Зная об этих людях не понаслышке, я был убежден, что на них можно положиться. Лагерники работали с большой самоотдачей, тем более что сверхурочные шли им в зачет срока».

Танцы на острие

Под руководством Анатолия Каллистова на Машзаводе заработало химико-металлургическое производство высокочистого урана. Предприятие начало выпускать урановые блоки для первого советского промышленного ядерного реактора, запустило производство кальция и тончайших диффузионных фильтров. Ожидания кураторов проекта директор МСЗ полностью оправдал. Авраамий Завенягин, в то время работавший первым заместителем начальника Первого главного управления, как-то сказал Анатолию Каллистову: «Ты, товарищ Каллистов, тогда танцевал на острие бритвы».

«Моими непосредственными начальниками были Берия, Ванников и Завенягин — ​люди, известные своей строгостью и решительностью, — ​говорит Анатолий Каллистов. — ​При малейшем нарушении установленных ими сроков выполнения заданий тотчас могли последовать самые жесткие санкции. Железная дисциплина была необходимостью. Я не терпел расхлябанности, равнодушия, безответственности. Допускаю, что иногда был и излишне горяч, в частности, это могло проявляться по отношению к людям, с которыми я близко соприкасался в работе и которым особо доверял. С них двойной спрос. Что же касается рядовых работников, особенно рабочего люда, то с ними мне всегда удавалось говорить спокойно. Человек хорошо работает, когда видит, что его труд по достоинству оценен».

О том времени можно судить еще по одной истории. В конце 1947 года коллегия Минсредмаша СССР решила назначить Анатолия Каллистова директором завода в Глазове. Тот, как мог, отнекивался. Борис Ванников вызвал коллегу на ковер и потребовал объяснений. Каллистов ответил: «­Борис Львович, но ведь я сидел в тюрьме!» Ванников пожал плечами и сказал: «Ну и что, я тоже сидел». «Но я, — ​добавил Каллистов, — ​боюсь еще раз туда попасть».

Серп и молот важнее денег

29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне взорвали первую советскую плутониевую бомбу РДС‑1. Спустя два месяца после испытаний вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Социалистического Труда научным, инженерно-техническим и руководящим работникам научно-исследовательских, конструкторских организаций и промышленных предприятий «за исключительные заслуги перед государством при выполнении специального задания». Указ касался более 30 человек. В их числе были Лаврентий Берия, Авраамий Завенягин, Яков Зельдович, Игорь Курчатов, Юлий Харитон, в середине этого почетного списка стояла и фамилия Каллистова. Ему присвоили звание Героя Социалистического Труда, вручили орден Ленина и золотую медаль «Серп и Молот». Награды он принял, а от материальных поощрений — ​квартиры, дачи и персональной машины — ​отказался.

В 1951 году Анатолия Каллистова, как опытного руководителя, перевели с МСЗ на строящееся в Новосибирске предприятие-дублер — ​завод № 250 (сейчас НЗХК). Каллистову предстояло запустить урановое производство — ​от переработки рудного концентрата до выпуска тепловыделяющих элементов для промышленных реакторов. При новом директоре завод вышел на проектную мощность. За те пять лет, которые Анатолий Каллистов работал на НЗХК, рядом с заводом построили жилой комплекс с учебными заведениями и предприятиями бытового обслуживания, дом культуры, первую очередь медсанчасти. Через овраги, которые отделяли строящийся жилой район от городской черты Новосибирска, проложили дорогу и запустили трамвай, связав окраину промышленного района с центром города.

Лично набирал сотрудников

В 1956 году Анатолия Каллистова вернули на пост директора Машиностроительного завода, здесь он проработал еще пять лет. «Старшие товарищи рассказывали, как он набирал кадры на свой завод, — ​вспоминает ветеран МСЗ Владимир Бахтин. — ​Ездил в профильные институты, изучал досье выпускников, знакомился с ними, мог даже перехватить их по пути на другое предприятие. Так, одна из наших ветеранов ­Эсфирь Яковлевна Франкфурт рассказывала: ее направили по распределению в Сибирь, она с чемоданами пришла в вуз за документами, как вдруг возник Анатолий Назарович, за несколько минут уговорил ехать работать на МСЗ и выбил новое направление. И тем самым изменил ее судьбу».

Каллистов наращивал объемы выпуска урановых блочков и заложил основы производства ядерного топлива для целой серии исследовательских атомных реакторов, реакторов первых АЭС, первого атомного ледокола «­Ленин», занимался производством лития‑6, необходимого для изготовления термоядерного оружия. Директор уделял много внимания социальной политике. По его настоянию завод первым в отрасли приступил к сносу бараков, масштабному строительству жилья и объектов соцкультбыта.

«Если говорить о работе директором МСЗ, заметный след в моей памяти оставила борьба — ​иного слова не нахожу, потому что ее пришлось вести на всех уровнях — ​за улучшение быта работников. Люди, работавшие во вредных условиях, имели право на нормальную жизнь, и они могли трудиться с полной отдачей только тогда, когда обеспечивались надлежащие условия для отдыха», — ​вспоминает Анатолий Каллистов.

Нашел себя в профсоюзе

В 1959 году в судьбе Каллистова произошел еще один переломный момент. Его избрали председателем Центрального комитета профсоюза рабочих среднего машиностроения. В этой должности он проработал почти 30 лет. Анатолий Каллистов стал настоящим лидером отраслевого профсоюзного движения. Он следил за графиком строительства жилья, курировал создание и развитие отраслевых здравниц, спортивных и образовательных сооружений в атомградах, выбивал льготы для атомщков, работающих в опасных условиях.

«У меня есть воспоминание, связанное с Анатолием Назаровичем, — ​рассказывает ветеран МСЗ Любовь Щеголькова. — ​Эта история случилась в конце 1960-х. Мне было чуть за 20, я работала аппаратчицей на подгонке магнитов. Мы услышали, что на завод приезжает сам Каллистов. Он был в составе какой-то комиссии как председатель ЦК профсоюза работников Минсредмаша. Случайно мы столкнулись с ним в цехе нос к носу. Он остановил меня, начал со мной говорить. Я сначала обомлела, но стеснение прошло быстро. В нем не было ни капли зазнайства, он был очень остроумным, сердечным и внимательным. Расспрашивал меня о работе, семье. Произвел необыкновенное впечатление! Тогда я поняла, почему его так любили и уважали в нашем коллективе».