Волшебное действие термояд: интервью с главой международной организации ИТЭР Бернаром Биго

Выйдут ли США из соглашения по ИТЭР, почему не так много россиян участвует в проекте и кто будет эксплуатировать термоядерный реактор, когда его построят? «СР» и Atominfo.ru узнали у генерального директора международной организации ИТЭР Бернара Биго, как организована работа одного из самых амбициозных проектов в истории человечества.

— Вас назначили гендиректором проекта в середине 2015 года. Одна из ваших целей — нагнать график сроков выполнения проекта. За счет чего вы это делаете и каких результатов достигли?

— Как часто говорят, этот проект начался с иллюзий. Планы построить реактор за 10 лет определенно были иллюзией. В целом политикам свойственно принимать решения, результат которых можно будет увидеть только через 10 лет, ведь они не рассчитывают оставаться у власти так долго. Проект не был тщательно просчитан с технической точки зрения. Когда я стал его руководителем, мы разработали технически выполнимый график. Сейчас моя задача состоит в том, чтобы обеспечить его соблюдение.

Как я это делаю? Мы изменили организационную структуру проекта. Первый принцип — расширить полномочия гендиректора. Теперь гендиректор может принимать решения, даже если не все с ним согласны. И если он считает, что нужно что-то сделать, это должно быть сделано. Все партнеры согласились, что это правильный путь. Второй принцип заключается в том, что все мы должны работать как одна команда. Не стоит ждать, что при работе в отрыве от других участников в конце концов все согласуется само собой. И последний принцип: у нас должен быть реалистичный график, которому все будут ответственно следовать. У меня со всеми участниками есть также договоренности этического характера, основанные на взаимном доверии.

200-тонный корпус тороидальной катушки, изготовленный Mitsubishi Heavy Industries и Hyundai Heavy Industries

Когда меня пригласили на эту должность, я сказал, что готов участвовать в проекте только при соблюдении всех перечисленных принципов. Если участники проекта не будут выполнять свои обязательства, пусть лучше найдут другого руководителя вместо меня. Если они решат, что кто-то может справиться с этой задачей лучше, то я также не вижу в этом никаких проблем.

— Устраивает ли вас качество и срок поставки оборудования?

— Я впечатлен качеством оборудования и комплектующих и пунктуальностью поставщиков. У нас есть инспекторы по качеству, которые регулярно посещают предприятия и проверяют продукцию. И если обнаруживаются какие-то отклонения, их исправляют на ранних этапах. В результате мы получаем то, что нам нужно. Есть два производителя, которые вызывают у нас беспокойство. Один, например, сейчас проходит процедуру банкротства, и нам нужно найти нового, чтобы получить комплектующие в срок.

«В РОССИИ МНОЖЕСТВО ИНЖЕНЕРОВ И УЧЕНЫХ, КОТОРЫЕ МОГЛИ БЫ ВНЕСТИ ВКЛАД В РАЗВИТИЕ ПРОЕКТА, ОДНАКО НЕМНОГИЕ ИЗ НИХ ГОВОРЯТ ПО-АНГЛИЙСКИ. ЭТО ПРЕПЯТСТВИЕ ПРЕОДОЛИМО»

В целом мы движемся в правильном направлении, но это сложно из-за большого количества поставщиков. Не все складывается идеально, однако пока мне нравится готовность производителей поставлять комплектующие высшего качества. ИТЭР как будто оказывает волшебное действие: все понимают уникальность проекта и хотят принести пользу.

— США рассматривают возможность выхода из проекта. Ваш прогноз: когда они примут решение? И если все-таки выйдут, как это отразится на проекте?

— Вы задали очень важный вопрос. Мы добьемся успеха, только если все семь участников будут выполнять принятые на себя обязательства. Политическая ситуация в США изменилась, и они снова заговорили о том, что финансовые интересы Штатов должны быть превыше всего, что нужно выйти из многих соглашений о международном сотрудничестве. Это большой риск. Я был в США, встречался с представителями новой администрации, чтобы объяснить им всю ответственность проекта и важность их участия. По моему мнению, они не выйдут из ИТЭР. Вопрос сейчас звучит так: выделят ли США достаточно ресурсов, выполнят ли свои обязательства по поставкам оборудования и финансированию? Этот вопрос еще не решен, но я настроен оптимистично.

— У каждого из семи участников есть квота на специалистов, которые могут работать в ИТЭР. Квота соответствует размеру финансирования. У России это 9 %, но довольно давно количество наших ученых держится на 4,5 %…

— Я неоднократно обсуждал этот вопрос с Российским агентством ИТЭР. По словам его представителей, основное препятствие — незнание английского языка. В России множество квалифицированных инженеров и ученых, которые могли бы внести существенный вклад в развитие проекта, однако немногие из них говорят по-английски. Соответственно, они не могут участвовать в проекте. Я думаю, это препятствие преодолимо. Мы публикуем списки нужных нам специалистов на годы вперед, а выучить иностранный язык можно за полгода. Нам нужны талантливые исследователи. Участие в проекте ИТЭР выгодно как для них самих, так и для России в целом.

— Законам и правилам какой страны подчиняется проект? Кто контролирует ядерную безопасность?

— Проект реализует Международная организация ИТЭР, которая следует своим правилам. Никто не может навязывать нам правила, их принимают участники. Когда начиналась работа над проектом, решили применять французское законодательство, поскольку строительство ведется в этой стране и мы хотели заручиться поддержкой местного населения. Именно поэтому мы руководствуемся французским законодательством в части ядерной безопасности и защиты окружающей среды. Но я подчеркиваю, что это решение приняли все участники проекта.

— Так как ИТЭР — не ядерный, а термоядерный реактор, какие регламенты Агентства ядерной безопасности Франции (ASN) применимы к нему?

— Этот проект — первый в своем роде. Пока нигде в мире нет подобных установок. По этой причине французские регуляторы, ASN и СЕА, разрабатывают правила и стандарты с нуля, чтобы обеспечить безопасность нового оборудования. Эти усилия повышают ценность проекта, потому что создается новая законодательная база для термоядерных реакторов. Все результаты обсуждений доступны и другим заинтересованным странам.

— Кто станет эксплуатирующей организацией ИТЭР?

— Международная организация ИТЭР отвечает и за строительство, и за эксплуатацию термоядерного реактора. Сейчас мы нанимаем специалистов, умеющих строить сложные инженерные объекты и монтировать оборудование. Позже их сменит персонал по эксплуатации. Поэтому мы создаем так называемую эксплуатационную сеть ИТЭР. В рамках этой структуры люди, работающие на токамаках в России, Корее, США и странах Европы, обдумывают, какой должна быть последовательность решения стоящих перед нами задач, как наилучшим образом эксплуатировать ИТЭР, как подготовить и сертифицировать операторов.

«ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В США ИЗМЕНИЛАСЬ, И ОНИ СНОВА ЗАГОВОРИЛИ О ТОМ, ЧТО НУЖНО ВЫЙТИ ИЗ МНОГИХ СОГЛАШЕНИЙ О МЕЖДУНАРОДНОМ СОТРУДНИЧЕСТВЕ. ЭТО БОЛЬШОЙ РИСК»

— И вы получите эксплуатационную лицензию от ASN для термоядерного реактора, как EDF — для ядерных?

— Да, все так.

— Как вы планируете готовить операторов?

— Сейчас работаем над их созданием. Невозможно запустить такую установку, как ИТЭР, без должной подготовки персонала. Недавно мы приняли на работу нового директора департамента науки и эксплуатации (Тимоти Люс вступил в должность в ноябре 2017 года. — «СР»). В его задачи как раз входит разработка программы обучения будущих операторов.

— Как вы считаете, верно ли утверждение, что для успеха международного проекта, реализуемого во Франции, им обязательно должен руководить француз?

— Нет. Я твердо убежден, что возглавлять проект должен человек, способный решать его задачи. Выбор руководителя не зависит от национальности. Это может быть, например, россиянин, обладающий необходимыми навыками и опытом управления крупными проектами, осознающий важность культуры безопасности. Проект международный, и мы должны мыслить глобально. Когда работа начиналась, частью сделки по выбору площадки для ИТЭР было обязательное назначение гендиректора из Японии. Проект от этого только пострадал, так как два первых директора не совсем подходили. В свое время я приложил усилия к тому, чтобы убедить японских партнеров отказаться от этого условия (Бернар Биго был главой Комиссариата по атомной и альтернативным видам энергии Франции, СЕА, и верховным представителем Франции в проекте ИТЭР. — «СР»). Они согласились, что для столь большого и дорогого международного проекта такое ограничение неоправданно.

— Почему вы решили участвовать в проекте?

— Вряд ли я доживу до того времени, когда энергия термоядерного синтеза будет использоваться повсеместно. Но я верю, что участие в проекте — это уникальный шанс внести вклад в развитие технологий и отличная возможность применить мои знания и навыки.