Короли под горой

Одной поездкой в Железногорск я убила двух зайцев: послушала, что обсуждали на выездном заседании СРО атомной отрасли, и побывала в подгорной части Горно-химического комбината. Расскажу обо всем: о заводе, где в 2020 году замкнется топливный цикл, о разлучении членов «Союзатомстроя», о том, как американцы искали плутоний на Енисее и чего хотят от правительства «Газпром» и «Росатом».
Завеса тайны
ГХК вовсю застраивает нагорную часть, однако я, как большинство впервые оказавшихся здесь людей, хотела увидеть не новые производства, а историческую часть. Делегацию совета СРО разделили на две группы: одна отправилась смотреть мокрое и сухое хранилища, другая — промышленные уран-графитовые реакторы. Я попросилась со второй группой в гору.
Комбинат построили в максимальном удалении от границ страны — на секретном предприятии до 1995 года нарабатывали оружейный плутоний. Часть информации об объекте до сих пор засекречена. Интересный факт: во время гонки вооружений американцы никак не могли вычислить, где русские делают плутоний. Как-то они заметили по снимкам со спутника, что зимой участок Енисея не замерзает, это наводило на подозрения. Но скоро построили Красноярскую ГЭС, и вода перестала замерзать по вполне объяснимым причинам.

Сотрудники ГХК добираются до предприятия на электричке, нас же везли на микроавтобусах. Когда едешь по тоннелю в горе вдоль железнодорожных путей думаешь: «Как? Ну как все это сделали? Всего за восемь лет!» Комбинат построили в скале, чтобы обеспечить защиту с воздуха. Над потолком — до 250 м скальных пород, они выдержат взрыв атомной бомбы. Проходку делали буровзрывным способом, иначе твердые породы не взять. Протяженность тоннелей держат в секрете. Мы проехали примерно 3 км. По пути видели элементы противовоздушной обороны: ворота толщиной около 2 м, огромные расширительные камеры, которые нужны для снижения мощности взрывной волны.
Гибридная зона
Наконец мы в здании, где находится промышленный уран-графитовый реактор АДЭ-1. Пройдя инструктаж и получив дозиметры, надеваем спецодежду и идем в центральный зал по какому-то лабиринту: бесконечные повороты, лестницы, пролеты. Удивительно, но под землей легко дышится — система вентиляции работает отлично.
В центральном зале почти разобрали «пятак» реактора, вдоль стен висят технологические каналы. Сплав, из которых они сделаны, обеспечивает прозрачность для нейтронного потока. Я поднимаюсь на пульт крановщика и понимаю, какая у него была ювелирная работа. Он выставлял технологические каналы для загрузки топлива, находясь на большой высоте и наблюдая за процессом через окошко с желтым стеклом толщиной около метра.
На комбинате три ПУГРа, все остановлены. АД, АДЭ-1, АДЭ-2 нарабатывали плутоний, а АДЭ-2 вдобавок обеспечивал Железногорск энергией и теплом. Вот почему он работал гораздо дольше остальных — до 2010 года. В 2016 году завершили первый этап вывода АД из эксплуатации по варианту «захоронение на месте». Два других выведут по той же схеме.
Подгорное производство — прошлое и будущее комбината: на базе радиохимического завода организуют изготовление МОКС-топлива для четвертого блока Белоярской АЭС с БН-800. Проектная мощность — 400 ТВС в год. На завод нас не возили, просто рассказали о нем. Сейчас идет пусконаладка, настройка десятков аттестационных методик, которые помогут обеспечить качество продукции. Кстати, у БН-800 активная зона уже гибридная: часть ТВС — с ураном, часть — с МОКСом. Перевести его на смешанное оксидное топливо полностью планируют в 2019 году.
И замкнется цикл
Сейчас главная стройка ГХК — второй пусковой комплекс опытно-демонстрационного центра по радиохимической переработке ОЯТ мощностью 250 т в год. Первый сдали в эксплуатацию в 2015 году. В ОДЦ замкнется цикл обращения с топливом реакторов-тысячников типа ВВЭР, когда на базе центра создадут завод РТ-2 по регенерации ОЯТ.
Генподрядчик «Буреягэсстрой», построивший сухое хранилище и первый пусковой комплекс ОДЦ, свернул работы в 2015 году из-за экономических трудностей материнской компании, группы «Е4». В 2016 году конкурс на продолжение строительства выиграл «Элерон» и создал для этого обособленное подразделение «Железногорск». «Работы на площадке ведутся круглосуточно, — говорит заместитель гендиректора по капитальным вложениям ГХК Петр Протасов. — В этом году мы должны достроить здание ОДЦ и начать монтаж оборудования. Планируем сдать объект в эксплуатацию в 2020 году».
На площадке два передела ЗЯТЦ: ОДЦ и не имеющий аналогов в мире комплекс мокрого и сухого хранилищ ОЯТ. Мокрое хранилище, построенное еще в 1985 году, реконструировали в 2008 – 2011 годы. Сюда свозят топливо ВВЭР-1000. После модернизации емкость хранилища увеличилась с 6 до 8,6 тыс. т, а сейсмоустойчивость повысилась — теперь оно должно выдержать землетрясение в восемь баллов.
В 2011 году ввели в эксплуатацию пусковой комплекс сухого хранилища, и решилась проблема загруженности пристанционных хранилищ, в первую очередь на Ленинградской АЭС. В полную силу хранилище заработало в 2015 году. Оно рассчитано на 10 тыс. т ОЯТ. Топливо РБМК-1000 и ВВЭР-1000 держат в разных зданиях. Сборки ВВЭР-1000 вначале остывают в мокром хранилище, оттуда их переводят на сухое хранение — гораздо менее затратное и еще более безопасное.
Продуманная система логистики связывает мокрое и сухое хранилища и ОДЦ, где для переработки ОЯТ будет использоваться инновационная технология поколения III+. Ее преимущество — отсутствие жидких отходов, этого не смогли добиться нигде в мире. Так, на самых современных на сегодня заводах по радиохимической переработке ОЯТ UP-2 и UP-3 во Франции и в Роккасе в Японии используется технология второго поколения.
Главное отличие технологии поколения III+ — волоксидация. Ученые Радиевого института и инженеры ГХК разработали схему, в которой радиоактивные тритий и йод-129 отгоняют в газовой фазе, до растворения топлива. Тяжелая вода не образуется, и раствор можно выпарить до сухого остатка. После волоксидации топливо поступает на растворение и экстракцию. Уран и плутоний выделяются и возвращаются в топливный цикл в виде диоксидов. Качество экстракции и волоксидация в технологии поколения III+ позволяют сократить объем твердых РАО в 100 раз. Пока режимы отрабатываются на первом пусковом комплексе ОДЦ.
Из извлеченного урана и плутония будут делать МОКС-топливо для реакторов на быстрых нейтронах и РЕМИКС-топливо для реакторов на тепловых нейтронах.
Дубль два
Прошлым летом из «Союзатомстроя» в региональные СРО были вынуждены уйти 188 предприятий, так как они зарегистрированы не в Москве, — возможно, читателя смутит резкий переход на другую тему, но вы же помните, что в Железногорск мы приехали не ради экскурсии. На заседании члены совета СРО атомной отрасли подвели первые итоги изменения градостроительного законодательства. С момента вступления в силу 372-ФЗ прошло полгода. «По поручению гендиректора «Росатома» мы мониторим ситуацию в регионах, куда перешли наши предприятия, — рассказал президент СРО атомной отрасли Виктор Опекунов. — Во многих региональных СРО мы видим печальную картину. В 25 из 69 организаций компенсационные фонды либо наполовину растрачены, либо их вообще нет. Эти СРО под угрозой ликвидации».
Кроме того, специализация региональных СРО в основном — жилые дома, небольшие промышленные объекты. Там смутно представляют, что такое атомные стройки. «Региональные СРО без особого желания принимали наши компании. Многие говорили: «Зачем нам ответственность, которую мы будем нести, не понимая, за что отвечаем?» — рассказывает Виктор Опекунов.
ГХК, например, перешел в СРО «Альянс енисейских строителей». Но свободный проход на режимное предприятие контролерам СРО заказан — соответственно, следить за работой они не могут. А ведь контрольно-надзорная деятельность — главная функция саморегулируемых организаций. «Мы остаемся в «Союзатомгео» и «Союзатомпроекте». Из состава «Союзатомстроя» не хотели выходить, но пришлось, — говорит Петр Протасов. — При первой же возможности вернемся. Самое печальное — непонятно, на что идут наши взносы. И еще — что приостановлено обучение персонала комбината. Но как бы то ни было, СРО атомной отрасли сохраняет большой потенциал».
Первая попытка отменить принцип регионализации для СРО топливно-энергетического комплекса не увенчалась успехом. Это было летом 2017 года. В ноябре «Газпром» выдвинул инициативу вновь. «Руководство «Газпрома» обратилось к председателю правительства Дмитрию Медведеву с предложением восстановить комплексность СРО атомной, нефтегазовой и электроэнергетической отраслей, — рассказывает Виктор Опекунов. — В этом, конечно, заинтересован «Росатом», «Русгидро», «Россети» и другие энергетические компании. Речь идет о создании специализированных СРО в ТЭКе, отмене принципа регионализации, обязательном членстве субподрядчиков».
Цена знаний
За девять лет работы в СРО атомной отрасли сформировалась эффективная система образования. Учебный центр стройкомплекса атомной отрасли (УЦПР), созданный «Союзатомстроем» и «Росатомом», занимается обучением и повышением квалификации руководителей, инженерно-технического персонала, рабочих. Ежегодно более чем по 100 программам обучение проходят 5 тыс. человек: строители, монтажники, сварщики — всего больше 30 специальностей. Отдельное внимание уделяется подготовке линейных руководителей — прорабов, мастеров, начальников участков.
Обучение, переобучение, аттестация и сертификация — все эти возможности потеряли организации, вышедшие из состава «Союзатомстроя». «К сожалению, из-за реформы градостроительного законодательства «Союзатомстрой» лишился больше 50 % бюджета, — говорит Виктор Опекунов. — Это повлияло на финансирование учебного центра, на который мы закладываем 40 % бюджета. Сократился бюджет — сократилось количество мест. Однако в нынешнем году мы рассчитываем выйти на прежний уровень за счет подготовки персонала для зарубежных строек «Росатома».
Профи-бум
Госкорпорация планирует построить до 2030 года 34 энергоблока за рубежом. Строительный комплекс нуждается в большем количестве персонала, повышении квалификации специалистов для работы на международном уровне. Стройки в других странах могут дать новые возможности для развития образовательного проекта СРО.
СРО атомной отрасли и УЦПР разработали модели подготовки российского и иностранного персонала. «Мы с «Союзатомстроем» и концерном «Титан-2» работаем над обеспечением финской АЭС «Ханхикиви» квалифицированными строительными кадрами, — рассказывает помощник президента СРО атомной отрасли, директор УЦПР Наталия Чупейкина. — С АСЭ работаем над созданием филиала учебного центра на АЭС «Руппур» в Бангладеш. Наши преподаватели будут обучать местный персонал. После апробации такие филиалы планируем открыть в Венгрии и Египте».
Что касается россиян на зарубежных стройках, по требованиям МАГАТЭ при сооружении АЭС персонал, выполняющий строительномонтажные работы, должен иметь определенную квалификацию. Это подразумевает, что строительная организация представит заказчику свою систему подготовки персонала, а тот должен систему одобрить. Наиболее жесткие международные требования предъявляются к сварщикам и специалистам неразрушающего контроля. Они должны иметь международный сертификат. «Россия не является членом Международного форума по аккредитации (IAF), поэтому мы вынуждены тратить большие средства на сертификацию и аккредитацию по международным стандартам», — отмечает Наталия Чупейкина.