Страсти по «харлею»: почему увлечение мотоциклами — ​это больше чем хобби

Главного эксперта отдела массовых и внутренних коммуникаций Высокотехнологического научно-исследовательского института неорганических материалов Сергея Комиссарова в «Росатоме» знают не только как пиарщика. Многим он известен как байкер со стажем: уже 26 лет гоняет на мотоциклах. Мы расспросили его про первую «адскую машину», философию байкеров и страсть к работам в гараже.

Вдоводел-разлучник

Сергей Комиссаров перемещается на двух колесах, сколько себя помнит. Началось все, конечно, с велосипеда.

«Мое детство пришлось на начало 1970‑х, тогда иметь велосипед было почти так же, как сегодня — личный самолет. Мы жили в новосибирском Академгородке. Отец был аспирантом-философом. Платили ему немного, однако родители старались, чтобы хоть какие-то мои мечты сбывались. Когда мне исполнилось семь, папа, что называется, на вырост купил велосипед для взрослых «Урал». Я ездил, разместившись под рамой — ​в треугольнике, образованном поперечинами, так как не хватало роста, но уже тогда снились «Ижи». С помощью изоленты и картона я даже стилизовал свой «Урал» под мотоцикл.

В 16 лет выпросил у деда мопед. Он посадил меня в свои «Жигули» и повез в соседний Бердск покупать «Верховину‑6». Пока ехали, Обь впервые за много лет вышла из берегов. Машина поплыла по дороге как лодка. В Бердск мы не попали. А дедушка одумался и не купил мне шайтан-машинку, решив, что это был знак. Так я остался без мопеда».

Свой первый мотоцикл — ​ Yamaha V-Max с объемом двигателя 1200 кубов и мощностью 100 лошадей — ​Сергей Комиссаров купил в 30 лет. К тому моменту он уже окончил вуз, отслужил в армии, стал кандидатом наук и несколько лет жил в Москве. Мотоцикл был мощный, но пострадавший в аварии. Стоил недешево — ​4,5 тыс. долларов, за четыре таких можно было купить однушку на окраине столицы.

«Мотоцикл был не на ходу, с неисправными тормозами, хлипкой рамой, кривым колесом, пробитым маслобаком. А я думал: «Что может быть лучше?» — ​смеется байкер. — ​Эта модель Yamaha — ​адская машина, мотоциклисты заслуженно называли ее вдоводелом. Я кое-как подлатал его у друга в таксопарке. И учился ездить на просторах тогда еще не застроенного Митина. Два года гонял без прав, а потом записался в мотошколу. Сдавать экзамен решил на своем монстре. Гаишники, узнав, что я езжу на нем два сезона и все еще живой, сразу написали «сдал». Даже на автодром меня не отправили. Мотоциклы менял каждый год, разбивал, бился сам, но никак не мог остановиться. Вошел в байкерскую тусовку — ​гонки, бары, драки и сплошные приключения. 1990‑е были дикими временами. Первая жена поставила меня перед выбором: она или мотоцикл. Я выбрал второе».

Гонки со смертью

Сергей Комиссаров считает себя везучим: за 26 лет езды всего несколько аварий. Дважды его чуть не раздавило мотоциклом, когда он падал на асфальт, пару раз разорвало плечевой сустав, а уж сколько раз вылетал из седла и кувыркался по дороге под визг тормозов попуток, не счесть. Но многим из его окружения везло куда меньше.

«Езда на мотоцикле сродни медитации. Но это медитация, направленная на борьбу со страхом смерти, который, согласно некоторым психологам, является основополагающим для человека, — ​делится Сергей Комиссаров своей байкерской философией. — ​Каждый байкер знает, что его дорога может быть в один конец. У меня есть ежедневные ритуалы прощания с родными — ​например, перед любой мотопоездкой надо обязательно всех поцеловать, если даже они спят. Вдруг в последний раз… В моей компании 1990‑х было несколько десятков человек, сегодня осталось трое. Не все, конечно, расстались с жизнью на дороге, ведь прошло более 20 лет, но именно дорога забрала многих».

В 1999 году Сергей Комиссаров познакомился со второй женой Татьяной. Заехал на работу к другу и встретил ее. Понял, что это любовь с первого взгляда. Чувствовал себя так, словно я герой любовного романа, — ​просто мучился, когда ее не было рядом. Потом в нем заговорил байкер. Приехал к ней на Yamaha и предложил прокатить по городу. Не сразу, но будущая супруга не устояла.

«Я одевал ее в свою куртку и шлем. Они на ней висели, как на заборе, но защищали от ветра и опасностей. Все наше первое лето мы каждую ночь гоняли по спящей Москве. Таня много работала, мало отдыхала. Я боялся, что она заснет, и привязывал ее к себе длинным шарфом. Она и правда нередко засыпала на скорости. Когда забеременела старшим сыном, мы почти до родов ездили втроем: укутаем живот теплым платком — ​и вперед. Как только ребенок родился, жена разом разлюбила мотоциклы, стала видеть в них угрозу семье. Последние лет двадцать любую мою мотопоездку воспринимает в штыки. Весной сказал ей, что еду в командировку, а сам на мотике смотался в Махачкалу. Некоторые ребята придумывают командировки, чтобы с любовницей встретиться, а я — ​чтобы на мотоцикле покататься. Конечно, был разоблачен по возвращении».

Медитация на жизнь

Сергей Комиссаров предпочитает Harley-Davidson. Говорит, что на эту марку его подсадили американские байкеры. На другом мотоцикле себя уже не видит. Выбирает Harley­-Davidson, даже несмотря на постоянные поломки, свойственные этим моделям.

«В 2008 году я назанимал денег и впервые в жизни купил новый «харлей», из салона. Одноклассник переправлял его мне прямо из Америки, с тех пор я верен этому бренду, — ​объясняет байкер. — ​Хотя проблем даже с новым мотоциклом хватало. Сейчас у меня Harley-Davidson Road Glide 1983 года с заводской люлькой. Выпускался такой всего два года. Это настоящая любовь! В «харлеях» заключена какая-то непонятная, но читаемая всеми харизма».

Четыре года назад Сергей Комиссаров расширил границы хобби. Стал медитировать не на смерть, а на жизнь — ​так он сам для себя сформулировал эту трансформацию. Байкер начал ремонтировать старые мотоциклы. Вместе с другом, экономистом из крупной компании, снял гараж, купил в США проверенные временем дюймовые инструменты, измерительное оборудование, подходящее для работы со старой техникой. Нашел выброшенные заводами станки.

«Раньше в Америке была очень развита индустрия ремонта мотоциклов и авто, а сейчас она исчезает, — ​поясняет Сергей Комиссаров. — ​Инструменты для этих нужд почти не выпускают. А их нужно много: это и ключи, и приборы, например для доводки зазоров, да всего не счесть. Их сложно найти, они дорогие. Мы собираем их поштучно. Параллельно на интернет-аукционах ищем старые мотоциклы. Раньше их нам отправляли сами американцы, а теперь приходится искать посредников, фанатов «харлеев» из Италии например. Фанаты никогда не просят денег за помощь. Мы оплачиваем транспортировку и сам заказ. А ребята берут на себя хлопоты по оформлению покупки и доставки. От нас ждут только фото обновленного мотоцикла. Людям приятно, что они приняли участие во втором рождении «старика Харли».

Воскрешение «старичков»

Сергей Комиссаров подчеркивает, что его хобби к заработкам не имеет никакого отношения. Ремонты в основном делает бесплатно, нередко отдает друзьям и знакомым запчасти. Все ради того, чтобы через его руки прошел железный раритет.

«Попадаются редкие модели, которых выпускалось очень мало. Например, точная копия мотоцикла, на котором ездил Микки Рурк в фильме «Харли Дэвидсон и ковбой Мальборо». От этого боевика в 1990‑е все российские байкеры фанатели. Сейчас же у нас в работе интересная модель 1953 года. В США купили только раму и часть двигателя. Остальные запчасти пришлось искать по всему миру. И всем миром. Американцы из профильных чатов нередко находили в углу сарая нужный кусочек для мотоцикла. Нередко отдавали бесплатно. Напарник неделями выискивал в интернете переходники, болтики, шестерни. Все это уже музейные экспонаты. Но в Америке — ​стране «харлея» — ​их еще можно найти».

Один Сергей Комиссаров никогда бы не справился, поэтому уже давно подобралась целая команда таких любителей починять «примусы». У каждого своя специализация: коробка, двигатель, электрика или создание новых образов из старой техники — ​так называемый кастомайзинг (переделка стандартных вещей и техники под вкус владельца или заказчика). Говорит, что воскресить «харлей» для них — ​это ни с чем не сравнимое удовольствие.

Восстановленную технику стараются продать в хорошие руки. Спрос на нее невысокий. Нередко на таких мотоциклах просто выезжают на редкие тусовки покрасоваться.

«Раньше я не понимал людей, которые только и делают, что собирают и разбирают технику вместо того, чтобы на ней ездить, — ​рассуждает байкер. — ​А теперь я сам такой. Приходит друг, говорит: «Поехали прокатимся». А я ему: «У тебя масло протекает. Давай посмотрим». И на весь день зависаем в гараже».

Сергей Комиссаров убежден, что ремонт — ​это лучшее лекарство от стресса. Вернувшись в гараж после напряженного рабочего дня, берет инструменты и начинает колдовать над очередным железным пациентом. Нервозность улетучивается мгновенно.

«В основном мы чиним мотоциклы 1970–1990‑х годов. Они рассказывают нам о тех временах не меньше, чем учебники истории. Сразу понятно, какими были люди, которые все это создавали, и какими были их беспечные ездоки. Эти мотоциклы будто выточены из куска металла, их явно хотели сделать на века и гордились ими, — ​восхищается Сергей Комиссаров. — ​Когда берешь в руки оригинальные запчасти, ощущение такое, будто смотришь на старую мудрую книгу, на послание из очень интересного времени нашей цивилизации. Уверен, такого больше не будет никогда в нашем одноразовом мире».