Урановая леди: 120 лет назад родилась Зинаида Ершова

Ее называли русской мадам Кюри. Она была автором технологии получения металлического урана, плутония, полония и трития. По легенде, с нее писали профессора Никитину, которую сыграла Любовь Орлова в «Весне». Вместе с сотрудниками Высокотехнологического научно­исследовательского института неорганических материалов (ВНИИНМ) вспоминаем Зинаиду Ершову — ​одну из основателей радиохимии в СССР.

Юность и знакомство с Хлопиным

Зинаида Ершова родилась 23 октября 1904 года в Москве в семье служащего. После школы поступила в Московский университет на физико­математический факультет. Там познакомилась с Виталием Хлопиным — ​в то время заместителем директора Радиевого института. У нас есть описание их встречи: «В 1923 году перед началом учебного года на доске объявлений появилась записка, в которой сообщалось, что в радиологической лаборатории открыта запись желающих работать по радиоактивности. Мы, три молодые студентки, вошли в комнату, тесно заставленную лабораторными столами и приборами, и встретили преподавателя, незнакомого нам по общему физическому практикуму. Из-под заросших бровей и небритого лица на нас устремился пытливый и иронический взгляд, как будто он был удивлен: кого прислала судьба на его объявление? Но это было только мгновение. Он стал серьезным, внимательным, показал приборы — ​различного вида электроскопы — ​и дал карточки с описанием задач».

Впоследствии Хлопин посоветовал своей ученице пойти работать на Московский завод редких элементов, где создавалось первое в Союзе промышленное производство радия. Ксения Дроздова, дочь нашей героини, рассказывала, что до войны Виталий Хлопин нередко бывал у них — ​к приходу гостя пекли пироги, а ее одевали в новое платье с матросским воротником.

В январе 1930 года Зинаида Ершова приступила к работе в радиевом цехе рядовым специалистом, затем стала начальником физической лаборатории. В конце 1931 года на заводе получили первую партию радия — ​около 200 мг. Это стало большой победой коллектива, который состоял в основном из недавних выпускников вузов.

Русская мадам Кюри

В декабре 1936 года Зинаида Ершова поехала в Париж на стажировку в Институт радия — ​лабораторию Марии Кюри. В 1937 году под руководством Ирен Жолио­Кюри выполнила работу по теме «Определение отношения 238U/235U в UY».

В 1938 году по рекомендации Хлопина Зинаиду Ершову пригласили возглавить лабораторию радия в Государственном институте редких металлов (Гиредмет). Когда началась война, институт эвакуировали в Казахстан. Там в феврале 1943 года Зинаида Ершова получила правительственный вызов: «Срочно возвратиться в Москву для работы по специальности». «По специальности» — ​это получить карбид урана и металлический уран для первого в Европе опытного реактора. Уже в 1944 году материалы были переданы Игорю Курчатову, который занимался проектированием установки Ф‑1. Достижение такого масштаба поставило Зинаиду Ершову в один ряд с известнейшими учеными. За глаза ее называли русской мадам Кюри.

НИИ‑9 и первый плутоний

В декабре 1944 года вышло постановление об организации Института специальных материалов (НИИ‑9, позднее ВНИИНМ), директором которого назначили инженер­полковника Виктора Шевченко. В начале 1946 года туда перешла группа специалистов Гиредмета. Первую радиохимическую лабораторию в НИИ‑9 возглавила Зинаида Ершова, в то время одна из немногих сотрудников института, имевших опыт работы с радиоактивными элементами на производстве.

Знакомство с Курчатовым, деловые и дружеские отношения с Хлопиным очень помогали при организации института. Несмотря на скромное официальное положение, Зинаида Ершова, по существу, вместе с Виктором Шевченко первые два года руководила радиохимическим отделением НИИ‑9.

Ее лаборатория занималась методами получения из облученного урана соединений плутония в весовом количестве. Для этого собрали полупромышленную установку, в которую загружали урановые блочки из реактора Ф‑1. Поздней ночью 18 декабря 1947 года сотрудницы лаборатории в присутствии Зинаиды Ершовой впервые в СССР получили весовые количества препарата плутония (73 мкг). Это была очередная победа.

Советский полоний

В 1948 году Зинаида Ершова полностью переключилась на полониевую тематику. Ее новая лаборатория взялась за получение большого количества полония из облученного в реакторе металлического висмута. Под руководством Зинаиды Ершовой и Давида Зива была создана технология, названная «мокрой», и построена полупромышленная установка. В первой атомной бомбе, испытанной в 1949 году, использовался полоний, наработанный именно на этой установке. В 1952 году ученый совет института присудил Зинаиде Ершовой степень доктора технических наук без защиты диссертации.

В начале 1960‑х конструкторы атомного оружия в СССР отказались от полония. Но возникла идея использовать его в изотопных источниках тепла и электричества. Этот период в истории советского полония отмечен появлением научных и технологических направлений, связанных с принципиально новой, безопасной, высокопроизводительной «сухой» технологией получения полония из облученного висмута. Так развилось новое для отечественной радиохимии направление — ​химия твердых соединений полония. Во ВНИИНМ провели беспрецедентный комплекс работ для изучения взаимодействия полония со множеством элементов периодической системы. За научное руководство этим циклом Зинаида Ершова в 1968 году получила премию им. Хлопина АН СССР.

Широкое использование полония в энергетике началось с середины 1960‑х. В 1965‑м были изготовлены два блока «Орион» для генераторов на спутниках связи «Космос‑84» и «Космос‑90». В 1968, 1970 и 1972‑м — ​три тепловых блока для обогрева аппаратуры самоходных станций «Луноход‑1» и «Луноход‑2».

От ИНТОР к ИТЭР

Зинаида Ершова была признанным лидером научных и технологических работ по тритию. Еще в начале 1950‑х НИИ‑9 поручили сложнейшую задачу — ​максимально быстро придумать, как добыть нужный для водородной бомбы тритий из облученных литиевых материалов. За дело взялся коллектив лабораторий. И снова успех. Зинаида Ершова прочно обосновалась в плеяде выдающихся отечественных ученых и технологов радиоактивных производств.

В начале 1960‑х она углубляется в исследования тритиевого топливного цикла. Слово сотруднику ВНИИНМ Сергею Якунину: «В 1980 году Ершова перевела меня на работу над термоядерным реактором. Пришлось на ходу осваивать совершенно новое направление. Тогда разрабатывался проект ИНТОР, который в дальнейшем перерос в ИТЭР. По этому проекту работала группа сотрудников нашего отдела под руководством Ершовой, а в заседаниях международной рабочей группы в Вене участвовал Валерий Васильев. В том же году я поступил в аспирантуру. Моим научным руководителем назначили Ершову… Зинаида Васильевна мне говорила: «Сергей Александрович, вы счастливый человек — ​в солидном возрасте будете пускать термоядерный реактор!» Но с уходом Ершовой из института работы по бланкету термоядерного реактора постепенно сошли на нет. «Бланкет» в буквальном переводе с английского — ​это «одеяло». То, что окружает термоядерный реактор».

Научная интуиция

Михаил Беляков 20 лет работал под началом Зинаиды Ершовой и характеризовал научно­управленческий феномен русской мадам Кюри так: «В основе ее руководства лежала четкая, довольно жесткая, продуманная административная иерархия взаимоотношений. Она умело пользовалась своими правами начальника, не перекладывала на заместителя свои обязанности. Это требовало большой работоспособности, выносливости. У Ершовой была отличная научная интуиция. Она хорошо знала слабые и сильные черты характера всех руководящих сотрудников отдела, их интеллектуальные возможности. Она любила смелые, оригинальные решения, и, если какая‑то идея казалась ей авантюрной, она выносила ее на обсуждение техсоветом».

Говоря о том, что Зинаида Ершова всегда старалась понять главное, докопаться до сути, Сергей Якунин привел такой пример: «Надо было подписать документ, касающийся способа переработки бракованных твэлов. Ее не устроили некоторые технологические формулировки, и Зинаида Васильевна отказалась его подписывать. Я вернулся на рабочее место, достал учебник Касаткина «Основные процессы и аппараты химической технологии» и показал Ершовой, что формулировка в документе соответствует сути теории. И Ершова со мной согласилась. После этой истории она прониклась ко мне искренней симпатией».

Вот выдержка из очерка Майи Владимировой, младшей коллеги и друга Зинаиды Ершовой: «Сотрудники при встрече с ней испытывали трепет и робость. В то же время она была добрым и отзывчивым человеком, помогавшим многим в трудные периоды жизни. Она участвовала в лабораторных мероприятиях, посвященных разным событиям и юбилеям. Многие сотрудники каждый год 23 октября приходили к ней в гости на день рождения. Она была радушной и гостеприимной хозяйкой. В быту Зинаида Васильевна была очень «домашней». Любила вязать, раскладывать пасьянс, ухаживать на даче за цветами».

В 1986 году Зинаиду Ершову перевели в главные научные сотрудники. «За ней оставили кабинет, а новый начальник отдела ютился в маленькой комнатке в здании номер 53, — ​рассказал Сергей Якунин. — ​С 1988 года проект ИНТОР сменился проектом ИТЭР, и Зинаида Васильевна проявляла постоянный интерес ко всем этим работам».

«Ершовой предложили уйти с поста начальника отдела, когда ей было уже за 80, — ​вспоминал Михаил Беляков. — ​Вот тогда мы стали понимать важность тех принципов руководства, которые выработала и использовала она. На ее фоне новое руководство было откровенно слабым. Ершова с высоты своего профессионализма и авторитета могла вести и вела людей за собой. Сегодня это можно сказать вполне определенно».

Проработав в НИИ‑9 более 40 лет, в 1989 году Зинаида Ершова покинула институт. До последнего она интересовалась делами своих учеников и лаборатории. Скончалась 25 апреля 1995 года на 91‑м году жизни. Похоронена на Ваганьковском кладбище в Москве.

Немного о личном

• Зинаида Ершова была замужем дважды. Первый брак — ​с сыном богатого промышленника России Николая Второва. Молодожены отправились в свадебное путешествие в Сочи, на обратном пути оба заболели тифом, она выжила, он скончался. Второй муж Андрей Филиппов был главным прокурором Москвы, в 1937 году его арестовали, в 1938‑м расстреляли. По словам мужа внучки Зинаиды Ершовой Николая Сванидзе, после войны к ней сватался Авраамий Завенягин, руководивший всей атомной промышленностью, но получил отказ.
• Еще из воспоминаний Николая Сванидзе: «Готовить она не умела. Единственное — ​пекла тонкие блинчики и любила делать вареники, которые в семье по причине их малой съедобности называли атомными галушками. И еще Зинаида Васильевна классно варила варенье, но это был процесс, технология, это было похоже на экспериментальную химию».
• «Мама всегда все успевала и все прекрасно совмещала, — ​рассказывала Ксения Дроздова. — ​Как‑то она меня, школьницу, отправила в дом отдыха. Бегут ребята и кричат мне: «Твоя мама приехала!» Она посмотрела, как я устроилась, как живу, и уехала. Понимаете? Она просто приехала посмотреть, как я живу».