Термоядерные приключения Пьетро Барабаски в России: как прошел визит главы ИТЭР

Что не дает спать по ночам Пьетро Барабаски, а что его вдохновляет? Почему задержки в сооружении Международного термоядерного реактора не угрожают проекту, а паузы смерти подобны? «СР» узнала из первых уст.

Три дня и десяток мероприятий в обеих столицах. Техтуры, встречи — в частности, с гендиректором «Росатома» Алексеем Лихачевым и отцом-основателем проекта ИТЭР почетным президентом Курчатовского института Евгением Велиховым. Но Пьетро Барабаски надеется выкроить время на короткую культурную программу: «Возможно, в Петербурге мы пойдем в оперу».

Программа началась с визита в лабораторный комплекс Проектного центра ИТЭР (входит в «Росатом») в Троицке. Пьетро Барабаски показали, как выращивают искусственные монокристаллические алмазы и разрабатывают диагностические системы для термоядерного реактора. Затем — совещание по видеосвязи с членами Совета ИТЭР (руководящего органа проекта), представителями «Росатома» и других российских организаций. Командировка командировкой, а планерка по расписанию.

Встреча с журналистами проходит в российском центре дистанционного участия в ИТЭР. По сути, это пультовая удаленного доступа. На мониторах за спинами Пьетро Барабаски и главы российского Проектного центра ИТЭР Анатолия Красильникова отображаются те же данные, которые видят операторы на площадке термоядерного реактора в центре «Кадараш» во Франции.

Журналисты начинают с насущного: «Не поменялся ли подход в отношении российских технологий и специалистов в свете последних событий?» В ответ — решительное «нет». «Я не могу отвечать за другие международные научные проекты, но, что касается ИТЭР, наши отношения не изменились. Инженеры и ученые стран-участниц по-прежнему работают вместе. И это то, чем я горжусь»,— подчеркивает Пьетро Барабаски.

О целях визита в Россию он говорит так: «Я здесь не для того, чтобы налаживать сотрудничество — сотрудничество уже давно существует и успешно развивается. У проекта ИТЭР много локаций, и часть моей работы — ездить по миру и смотреть, как идут дела в каждой, встречаться с коллегами. Так что я тут дома, и мой коллега (дружески хлопает по плечу Анатолия Красильникова) в «Кадараше» тоже дома».

«Для нас этот визит очень важен,— говорит Анатолий Красильников.— Проект Международного экспериментального термоядерного реактора сейчас на знаковой ступени — участники обсуждают новую базовую линию. Сроки и стоимость реализации могут серьезно измениться. Российским предприятиям нужна полная информация от непосредственного руководителя проекта».

Задержки и паузы

Сроки проекта уже сдвинулись: выход на полную энергию перенесли с 2033-го на 2036 год, выход на полноценный термоядерный эксперимент состоится в 2034–2035 годы. От получения первой плазмы, намечавшегося на 2025 год, вообще решили отказаться. «В первоначальном плане это было событием больше символическим,— объясняет Пьетро Барабаски.— Потом мы заглушили бы реактор и провели ряд экспериментов, чтобы наконец набрать полную энергию». Он сравнивает токамак с автомобилем. Сначала итэровцы хотели выжать газ на полную на нейтральной передаче. Громко, эффектно, но бесполезно, к тому же с риском повредить коробку переключения передач. По новому плану газовать будут тогда, когда машина точно готова ехать.

Руководитель проекта не видит в задержках ничего страшного. «Может, вообще на несколько лет прервать стройку?— предлагают сердобольные журналисты.— Это же так дорого, а у стран-участниц сейчас столько проблем — есть на что потратить деньги». Пьетро Барабаски считает, что паузы в проекте — очень плохая идея: «Когда бежишь марафон, можешь замедляться, чтобы перевести дух. Но если остановишься выкурить сигаретку или пообедать, на этом марафон закончится, правда?»

«Очень важно подготовить специалистов, которые будут работать на ИТЭР,— добавляет Анатолий Красильников.— Решение задачи такого масштаба занимает не менее 10 лет. Если прервать сооружение реактора, то прервется и генерация кадров. Это очень рискованно. Пауза недопустима — только регулирование скорости».

Техническая бессонница

Санкционные ограничения, конечно, повлияли на сроки поставки российского оборудования для ИТЭР, но не критически. «Находим новые маршруты. Получается чуть дольше и чуть дороже, но все возможно»,— говорит Анатолий Красильников. «У нас есть некоторые трудности с поставками оборудования из России,— подтверждает Пьетро Барабаски,— но по сравнению с другими проблемами проекта это не так важно». Он добавляет, что в ковидные времена было куда хуже.

На данном этапе трудности, которые порой заставляют руководителя Международной организации ИТЭР мучиться от бессонницы,— в основном технические. Элементы вакуумной камеры, изготовленные разными партнерами проекта, не стыкуются. На теплозащитном экране для охлаждения стенки вакуумной камеры термоядерного реактора заметили коррозию на трубках для жидкого гелия. Пришлось переделывать. Но Пьетро Барабаски не отчаивается: «Когда строишь совершенно новую установку из компонентов, которые никто раньше не делал, технические трудности неизбежны. Что-то приходится дорабатывать, что-то менять». Он отмечает, что вполне доволен тем, как устраняют проблемы.

Журналист интересуется: «Что вас вдохновляет?» Оказывается, все те же проблемы. «Я по образованию инженер-электромеханик. Для инженера область термоядерного синтеза безумно интересна. Много задач, и все сложные,— отвечает Пьетро Барабаски.— Немного грустно, что окончательные результаты своей работы я могу и не увидеть — человеческая жизнь такая короткая. Но так ведь и во многих других сферах: мы рожаем детей, они рожают детей, их дети рожают детей. Это процесс, и мы не видим финального «продукта». Но все равно ведь здорово давать жизнь новым людям и новым идеям».

В атмосфере взаимопонимания

Во второй день визита Пьетро Барабаски беседовал с Алексеем Лихачевым и другими топ-менеджерами «Росатома». Встреча проходила за закрытыми дверями, по окончании Алексей Лихачев прокомментировал: «У нас состоялся открытый и доверительный разговор в атмосфере взаимопонимания и общей нацеленности на успех. Россия — пионер в области термоядерных исследований, родина токамака, инициатор самого проекта ИТЭР. И наша встреча подчеркнула незыблемость позиции России в мировых термоядерных исследованиях».

«Вклад России, как и всех других членов ИТЭР, очень важен, он показывает общую приверженность развитию термоядерной энергетики во благо всего мира,— подчеркнул Пьетро Барабаски.— Этот вклад охватывает все области — от критически важных компонентов до ключевых технологических инноваций. Именно глобальный дух сотрудничества остается краеугольным камнем успеха, обеспечивая продвижение одного из самых амбициозных научных проектов нашего времени».

Командировка закончилась в Санкт-Петербурге. Пьетро Барабаски посетил Научно-исследовательский институт электрофизической аппаратуры им. Ефремова (НИИЭФА, входит в «Росатом»). Это один из ключевых российских поставщиков оборудования для Международного экспериментального термоядерного реактора. НИИЭФА отвечал за одну из шести катушек полоидального поля магнитной системы. 9 м в диаметре и масса порядка 200 т — это самая большая сверхпроводящая система, которая когда-либо создавалась в нашей стране. Также гендиректор ИТЭР побывал в Физико-техническом институте им. Иоффе РАН, который участвует в разработке ключевых систем диагностики плазмы.

***

В оперу Пьетро Барабаски успел. В Мариинке давали «Травиату». «Высокий гость оценил виртуозность исполнения постановки на итальянском языке и великолепное убранство Новой сцены»,— рассказал Анатолий Красильников.

Еще больше фотографий с визита Пьетро Барабаски — в нашем медиабанке. По этой ссылке — посещение Троицка, а по этой ссылке — встреча с Алексеем Лихачевым.

ДОСЬЕ

Пьетро Барабаски родился в 1965 году в Милане. Окончил Университет Генуи. В исследованиях в области термоядерного синтеза принимает участие с конца 1980-х годов. Работал на Объединенном европейском токамаке (JET). К команде ИТЭР присоединился в 1993 году, на ранних стадиях проектирования. В начале 2000-х работал заместителем руководителя проекта ИТЭР и начальником отдела интеграции инжиниринга и проектирования. В 2006 году перешел в Fusion for Energy (F4E) — европейское совместное предприятие, ответственное за поставку компонентов для ИТЭР. В сентябре 2022 года возглавил Международную организацию ИТЭР.