Как искать пропавших: рассказ координатора отряда поисковиков

Сотрудник Горно-химического комбината Андрей Поляковский в свободное время ищет пропавших людей. В прошлом году команда волонтеров под его руководством отыскала 112 человек. О том, почему пенсионеры стали чаще теряться, о специфике поисков в атомном городе и дружбе с отрядом «ЛизаАлерт» Андрей Поляковский рассказал «СР».

К поисковому движению аппаратчик цеха сухого хранения завода регенерации топлива Андрей Поляковский присоединился в 2017 году. Двое железногорцев пошли в тайгу за грибами и заблудились. МЧС и полиции не хватало людей, и они через СМИ и соцсети обратились за помощью к добровольцам. «Мы поехали в лес, постреляли из ружей, пошумели сигналками автомобилей, мужики услышали и вышли на звук, — ​рассказывает Андрей Поляковский. — ​Через несколько дней еще одна компания потерялась, мы снова собрались. Нас позвали в администрацию города отблагодарить, и там я предложил всем обменяться телефонами. Так и появилась группа».

От тимуровцев до спасателей

Сначала волонтеров воспринимали как тимуровцев — ​посылали снимать кошек с деревьев и вытаскивать собак из канализационных колодцев. Но довольно быстро местные службы оценили потенциал добровольцев и предложили им создать настоящий поисково-спасательный отряд. Возглавил его Андрей Поляковский. Меньше чем за пять лет отряд разросся, и теперь это Красноярская региональная общественная организация «Поисково-спасательная группа «Сибирь». В организации больше 100 человек, на счету волонтеров — ​десятки спасенных.

«У нас быстро сложился костяк — ​самые разные люди, от депутатов до домохозяек, — ​говорит Андрей Поляковский. — ​Всем стараюсь подобрать занятие по душе. Любишь сидеть в интернете — ​иди в инфогруппу, собирай данные через соцсети. Хочешь рисовать, умеешь коммуницировать? Добро пожаловать в медиагруппу — ​занимайся продвижением, пиаром. Есть задатки лидера, ты не робкого десятка? Попробуй стать старшим в автономной поисковой группе. Понимаешь в технике? Наши внедорожники, квадроциклы, беспилотники должны быть всегда в рабочем состоянии».

Железногорских волонтеров обучали члены отряда «ЛизаАлерт» из Красноярска — ​некоммерческое объединение с 2010 года занимается поиском пропавших без вести. Команды тесно сотрудничают, зовут друг друга на помощь, проводят совместные учения. «Методы одинаковые, но у нас своя специфика. Из Красноярска человек может выйти в любом месте, а из Железногорска — ​только через один из семи КПП. Получается, мы всегда знаем точку выхода. И в нашем распоряжении видео с камер. Это здорово помогает», — ​поясняет Андрей Поляковский.

Командир определил приоритеты для членов своего отряда так: на первом месте — семья, на втором — ​работа, на третьем — ​поиски. «Добро для чужих людей надо делать не в ущерб родным. Если от близких не будет поддержки, быстро сдуешься, — ​уверен Андрей Поляковский. — ​Если ты плохой работник и у тебя нет премий, не на что будет покупать экипировку. Не всегда удается получить грантовую поддержку от государства. Нужна хорошая обувь, термобелье, спецодежда, навигатор, а он минимум 20 тыс. рублей стоит. Желательно, чтобы машина была исправна и с полным баком».

Бегунки и таежники

Кроме всего перечисленного, в арсенале Андрея Поляковского два телефона — ​кнопочный и смартфон. Все тревожные сигналы стекаются на кнопочный — ​он надежнее, батарея держит заряд долго. Руководитель передает информацию заместителям и старшим поисковых групп.

В 2022 году команда выходила на задание 131 раз: 19 раз на помощь другим отрядам, остальное — ​по обращениям жителей Железногорска. «Самые беспомощные категории потеряшек — ​дети и старики, их надо найти как можно скорее, — ​говорит Андрей Поляковский. — ​Если ищем таежника (охотника или рыбака. — ​«СР»), мы за него относительно спокойны, особенно если он курящий — ​значит, костер разведет, не замерзнет. Если это подросток-­бегунок, надо работать осторожно, незаметно проверить историю посещения сайтов, чаты — ​если дети узнают, что на их след вышли, могут еще сильнее затаиться. Если пропал человек, склонный к суициду, действовать надо еще аккуратнее, о таких поисках никто в городе обычно не знает, работаем закрыто и быстро».

20 минут на сборы

По словам Андрея Поляковского, все больше случаев, когда пропадают люди в возрасте. Он винит во всем пандемию: «В прошлом году потерялось много стариков. Многие переболели ковидом, получили осложнения на кровеносную систему и сосуды. Почти у всех потерявшихся либо деменция, либо перенесенный инсульт, либо больное сердце. Когда ограничения сняли, они рванули на свои огороды, в лес за грибами. Погуляли, поработали, пошли домой, свернули не туда, упали. В лучшем случае — позвонили родным, а в худшем — дети через несколько часов отсутствия связи обратились к нам. За мою практику самый короткий поиск длился пять секунд — ​время между двумя звонками: от родственников и от моего зама, что потеряшка уже дома. Самый длинный — ​17 дней. Мужчина заблудился в лесу с собакой, прошел около 40 км. На пути встречал охотничьи избушки, отогревался и двигался дальше. Ел мышей, исхудал, но сам вышел к людям. Ничего нельзя прогнозировать, в жизни всякое бывает».

Важно как можно быстрее сообщить о пропаже, подчеркивает Андрей Поляковский, особенно если это дети и подростки. Его группа быстрого реагирования может приступить к поискам через 20 минут после тревожного звонка. «Сейчас человек считается пропавшим не спустя трое суток отсутствия, как было раньше, а с момента обращения в полицию, или к нам, или в службу спасения по номеру 112, — ​объясняет Андрей Поляковский. — ​Не важно, какая заявка — ​письменная или устная. Для полиции такое обращение в приоритете, по степени важности исчезновение человека приравнено к пожару. Это гарантирует статья 144 УПК РФ. Вы вправе подать заявление о пропавшем человеке хоть через секунду после его исчезновения из поля зрения, полиция обязана заявление принять и начать оперативно-разыскные мероприятия».