180 месяцев вокруг ядра: апрельские материалы «СР» за 15 лет

Где самая красивая в мире площадка АЭС, зачем Андрей Козлов запугивал команду «Росатома» перед «Что? Где? Когда?» и почему энергоблоки на станциях разного цвета?

12 апреля 2010 года вышел первый номер «Страны Росатом». За 180 месяцев сделано 670 выпусков — ​тысячи журналистских материалов. К ним мы будем возвращаться весь юбилейный год. Перед вами обзор самых интересных апрельских публикаций.

Стоп, машина!

№ 2, 2010 год

Хедлайнерами первого номера были президенты Дмитрий Медведев и Барак Обама, только что подписавшие в Праге 10‑летний Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. Дальше статьи о том, обрушит ли Казахстан рынок урана, что будет на месте Игналинской АЭС и как пройдет конкурс красоты «Мисс Атом». Во втором номере возглавлявший тогда редакцию Олег Алямов писал об останове уранграфитового реактора АДЭ‑2 на Горно-химическом комбинате. Кстати, скоро мы расскажем о музеефикации этого уникального объекта в Железногорске.

Пол устелен листами нержавеющей стали с тщательно проваренными швами. Посреди зала огромный восьмигранник из металлических плиток, и под каждой скрыт технологический канал для уранового твэла. Всего каналов 2928. На языке реакторщиков восьмигранник называется пятаком. Сам реактор — ​под полом и уходит вниз еще метров на тридцать. Персонал в белых комбинезонах бодро снует по пятаку, под которым доживает последние полчаса ядерное пекло.

В 11:30 сотрудники плотным кольцом выстроились по периметру зала. В 6 м под нами в активную зону опускались графитовые стержни, останавливая цепную реакцию… В 12 часов прозвучала сирена, вслед за ней — ​сообщения об останове реактора и включении ключа холостого хода.

Полярный дозор

№ 189, 2015 год

Специалисты НИИ технической физики и автоматизации искали на шестом континенте отработавшие свое источники питания. Журналистка Марина Лев записала их рассказ.

На земле есть места, куда редко ступает нога человека. Например, ледяная пустыня Антарктиды. Метеорологические приборы, расположенные там, помогают следить за изменениями климата. Питание оборудования обеспечивают радиационные зарядные устройства. Эту безотказную батарейку — ​радиоизотопный термоэлектрический генератор, сокращенно РИТЭГ, — ​придумали в НИИТФА.

По международным соглашениям, отработавшие РИТЭГи нужно изъять и утилизировать. И вот в декабре 2014 года НИИТФА снарядил на поиски четырех генераторов ведущих инженеров Андрея Высовеня и Дмитрия Кораблева. 12 декабря судно снялось с якоря и взяло курс на Южный полюс. Спустя восемь дней экспедиция прибыла в первый пункт назначения — ​к полярной станции «Молодежная», где предстояло забрать два РИТЭГа. Оставаться там судно могло не более двух суток, за это время нужно было успеть выгрузить топливо, провизию, оборудование. А еще найти генераторы, убедиться, что они не повреждены, и подготовить к транспортировке.

…Два трактора двинулись к так называемому куполу «Б», где был когда-то установлен РИТЭГ. Но полярников ждал неприятный сюрприз: померив фон, Андрей Высовень сделал вывод, что генератора там нет. Решили искать. В снегу сделали траншею. «Нашли старую бочку, и тут дозиметр пикнул — ​53 мкР/ч. Первые признаки генератора. Я сказал: ура, копаем дальше! И вот он — ​генератор, правда, немного покореженный. Подцепили краном­-манипулятором и подняли. У него было отломано строповочное ухо, за которое генератор крепят к транспортировочной клети. Но мы выкрутились», — ​вспоминает Андрей Высовень.

XXI век представляет

№ 284, 2017 год

Журналистка Светлана Романова побывала в Охотничьем домике Нескучного сада, месте интеллектуальных баталий телевизионного клуба «Что? Где? Когда?», и стала свидетельницей победы команды знатоков «Школа «Росатома».

Мы разговорились с магистром Андреем Козловым. Выяснилось, что отбор ребят из атомных городов в команду «Школа «Росатома» проводил он. Поблажек не было. «Я запугивал, давил, не принимал неточные ответы — ​проверял на стрессоустойчивость», — ​в красках описывает Андрей Козлов.

Распорядитель, вернее, распорядительница в красном жилете запускает волчок — ​игра начинается. Вопросы интеллектуалам, представляющим поколение XXI века, задают знатоки. Их детские фотографии мелькают на экранах. Раскрасневшиеся ребята с ходу взяли непростой вопрос о шахматах, а потом споткнулись на секторе «Черный ящик». Счет дошел до 5:5. Алексей Лихачев во время паузы поддержал ребят и назвал команду достойной сменой в клубе. Задан последний вопрос, началось обсуждение. Волновались все. Александр Друзь нервно разминал пальцы, ведущий усмотрел было в этом подсказку, но потом сменил гнев на милость. Впрочем, юные интеллектуалы в помощи не нуждались. Их ответ зал встретил аплодисментами.

Первая на Средиземном море

№ 334, 2018 год

Семь лет назад в турецкой провинции Мерсин началось сооружение АЭС «Аккую». Корреспондентка Анастасия Барей вернулась со стройплощадки со множеством фото и зарисовками о местной жизни.

На КПП у нас попросили паспорта, сверили аппаратуру для съемки со списком и разрешили пройти на территорию. Первое, что бросилось мне в глаза, — ​море. Смотрю через объектив и замечаю, что вода минимум трех цветов: синего, голубого, бирюзового. Все, кто бывал на «Аккую», единогласно признают это место самой красивой площадкой АЭС в мире.

Так как здесь практически нет равнинных участков, пришлось немало поработать — ​вывезти более 9 млн м³ грунта. Когда начались взрывные работы, жители окрестных деревень заволновались: что происходит? Тогда в дирекции АЭС решили приглашать желающих на экскурсии, рассказывать о строительстве и о том, какие работы ведутся сейчас.

…С площадки мы едем в Буюкеджели. Здесь единственная на семь населенных пунктов школа. Планируется, что со строительством АЭС в Мерсине откроется много учебных заведений, ведь народа точно будет больше. Завуч Месут Сары говорит: «Мы начали рассказывать детям об АЭС, организуем конкурсы рисунков. К нам приезжают атомщики из России, объясняют, что такое ядерная энергия».

Во дворе несколько девочек прыгают через резиночку, остальные дети позируют видеооператору. Увидев фотоаппарат, переключаются на меня. 10‑летняя Хава ездит в школу на автобусе. Знает об атомной станции от старшего брата. «Думаю, это будет хорошая штука, хорошая», — ​кивает она.

Деревня живет в основном за счет сельского хозяйства. «Молодежь уезжает в города. Остаются пожилые люди», — ​рассказывает владелец придорожного кафе Али Гекче. В небольшой постройке с вывеской Ali Baba Tantuni несколько столиков. На веранде пьют чай посетители. Али Гекче 76 лет, но, несмотря на почтенный возраст, он сам управляет кафе, принимает заказы, помогает жене готовить. Фирменное блюдо в этом регионе — ​тантуни, мелкие кусочки куриной грудки, которые отваривают и затем обжаривают со свежим зеленым перцем, помидорами, луком и зеленью и заворачивают в пропитанный соком от овощей и мяса лаваш.

В кафе заходят те, кто проезжает мимо, строители и, конечно, местные жители. Али Гекче ждет, что с атомной станцией жизнь здесь изменится: «Большому государству и правительству должны сопутствовать большие проекты. АЭС — ​это будущее нашей страны. Считаю, что нужно построить несколько станций. Так мы освободимся от энергозависимости, станем сильнее. Возможно, мне не удастся увидеть запуск первого блока, но наши дети и внуки это увидят. Я сторонник дружественных отношений Турции и России. Хочу, чтобы у россиян не возникало сомнений, что они — ​члены нашей семьи».

Станционный краситель

№ 574, 2023 год

Региональный редактор Евгений Рожков разобрался, чем обусловлена цветовая дифференциация помещений и оборудования на атомных станциях. Оказывается, разнообразие нужно не только чтобы радовать глаз. Вообще, по нормативам красить надлежит все оборудование АЭС — ​кроме того, что изготовлено из нержавеющей стали и имеет теплоизоляцию (в этих местах обходятся точечной маркировкой). Маркируют и огромные градирни — ​в целях авиабезопасности. Например, на узор «спартаковской» расцветки для 170‑метровой охладительной башни Ленинградской АЭС ушло 65 т краски.

Цветовое разнообразие на АЭС подчиняется строгому регламенту. «У нас есть документы разного уровня, которые предписывают, например, что крюковая подвеска должна быть покрашена в желто-черный цвет. Масла, жидкости, газы тоже маркируются определенными цветами. Из всех этих правил сформирован единый документ — ​«Положение по эстетическому оформлению производственных зданий и сооружений, а также оборудования и трубопроводов Калининской АЭС». После ремонта оборудование согласно ему и красим», — ​рассказал и. о. заместителя главного инженера по ремонту Олег Охлопков.

Аналогичные положения действуют на всех атомных станциях. Документы диктуют маркировать трубопроводы для подачи азота желтым, а для подачи аммиака — ​фиолетовым, турбогенераторы красить в белый, конденсаторы — ​в зеленый, контейнеры для механических отходов — ​в синий. Часто такие документы подчиняются ГОСТам — ​например, цветные кольца на трубопроводах, означающие степень опасности среды, находящейся внутри, обязаны наносить на любом производстве.

Кроме этого, цвет используют на АЭС для оперативной ориентации персонала в пространстве и для маркировки опасности или безопасности оборудования или места. «У нас каждый энергоблок изнутри выкрашен в свой цвет. Первый — ​желтый, второй — ​оранжевый, третий — ​синий, четвертый — ​зеленый. Сделано специально, чтобы сотрудники не путали блоки, в которых находятся. Даже помещения туалетов у нас раскрашены в цвета блока, — ​улыбается Олег Охлопков. — ​Мы работаем с подсознанием, ведь цвет человек различает мгновенно, в отличие от текста. Все знают, что красный — ​источник повышенной опасности, это стоп-сигнал, поэтому те же кнопки аварийного отключения всегда выкрашены в этот цвет».

Алексей Лихачев
Гендиректор «Росатома»

Дорогие коллеги и друзья!

От всей души поздравляю вас с 15‑летием газеты «Страна Росатом»!

За эти годы издание стало главным путеводителем по атомной отрасли. Вы не просто рассказываете о новостях — ​вы формируете общественное мнение, сообщая о достижениях и вызовах, с которыми сталкивается отрасль. Ваши материалы вдохновляют, объединяют и помогают лучше понимать, что происходит в госкорпорации и в мире атомной промышленности в целом.

Газета давно переросла границы корпоративного издания, на нее ссылаются федеральные СМИ и зарубежные пресс-­службы. Вас читают сотрудники отраслевых предприятий и ведущие ученые, жители атомных городов, студенты опорных вузов и все, кому интересны высокие технологии.

Вы делаете то, что является краеугольным камнем вовлеченности — ​освещаете наше общее дело через истории отдельных людей. Очень важно в масштабе многотысячного коллектива знать наших героев по именам, в лицо.

Я искренне ценю вклад издания в развитие «Росатома». Знаю, что у нас с вами впереди еще много информационных поводов. Желаю вам успевать за всеми нашими новостями, побывать на всех наших объектах и запечатлеть все исторические события! Пусть число ваших благодарных читателей растет вместе с развитием отрасли. Успехов, здоровья, вдохновения и новых интересных проектов!

О чем еще писала «СР» в апреле

Реактор по известным мотивам

Светлана Романова / № 287, 2017 год

Сооружение шестого блока Нововоронежской АЭС — ​как выступление оркестра. Разработчик ВВЭР‑1200 «Гидропресс» — ​композитор, дирижер, первая скрипка и даже настройщик. Подольские атомщики рассказали о создании своего шедеврального произведения — ​проекта первого в мире реактора поколения III+.

Энергия шутки

Виктория Волошина / № 380, 2019 год

Говорят, чувство юмора напрямую связано с уровнем интеллекта. Придумать небанальный изящный розыгрыш — ​задача не для средних умов. 1 апреля посвящается — ​несколько примеров, как подшучивали друг над другом атомщики.

Маск атакует

Соня Давыдова / № 381, 2019 год

В России астрономия перестала быть обязательным предметом в школе в 1990‑е и вернулась в программы лишь в 2017 году. О важности астрономии в школе, космических миссиях и перспективах космонавтики рассказывает Дмитрий Эпштейн. Сотрудник Института теоретической и прикладной механики Сибирского отделения РАН часто выступает с лекциями и участвует в ток-шоу в информационных центрах по атомной энергии.