Дневники его памяти: март 1942 года глазами участника Великой Отечественной войны

Начальник управления стратегического развития «Гринатома» Сергей Ненашев передал редакции «СР» фронтовой дневник своего деда Михаила Алексеевича Ненашева. Первая запись датируется 1 августа 1941 года, последняя — ​31 мая 1945 года. К моменту окончания войны их автору было всего 22 года.

ДОСЬЕ

Михаил Ненашев родился 21 сентября 1922 года в селе Стаево Тамбовской области. В 17 лет поступил в Тамбовское артиллерийско-оружейное техническое училище. Начавшаяся вой­на ускорила обучение, курсантов выпустили раньше и отправили на фронт. Совсем еще юный младший лейтенант Михаил Ненашев оказался на берегу Азовского моря. В Бердянске формировалась 261‑я стрелковая дивизия. Михаила Ненашева определили в 978‑й стрелковый полк младшим оружейным техником. Его следующие должности: начальник мастерских боепитания стрелкового полка, начальник артиллерийского снабжения отдельного армейского кавалерийского полка, помощник начальника и потом начальник артиллерийского снабжения кавалерийской стрелковой дивизии. Победу Михаил Ненашев встретил на Ленинградском фронте в составе 87‑й стрелковой дивизии, которая ознаменовала этот день пленением двух дивизий Курляндской группировки.

Военную службу Михаил Алексеевич закончил в 1963 году в должности начальника службы ракетно­-артиллерийского вооружения Уральского военного округа.

«С первых дней на фронте дед начал коротко записывать то, что там происходило, что он видел своими глазами, — ​рассказывает Сергей Ненашев. — ​Он очень берег эти записи. И когда его контузило, больше всего боялся, что сумка с дневниками потеряется».

В 1963 году Михаил Алексеевич начал работать над книгой. Сидел в архивах, списывался с сослуживцами, те присылали свои воспоминания и фотографии. В авторском предисловии к рукописи сказано: «К сожалению, в мемуарной литературе очень мало или совсем не освещается работа, место и роль, которую сыграла в войне самая старинная, авторитетная и оправдавшая себя служба — ​вооружения. В ряде случаев в воспоминаниях военачальников о службе говорится лишь мимоходом, с упрощенным пониманием ее задач, что является искажением действительности об историческом месте службы в минувшей войне».

Михаил Ненашев ушел из жизни в 55 лет, не закончив книгу. Ею занялись внуки Алексей и Сергей. «Мой брат нашел дневники в доме деда, когда разбирал там вещи, — ​говорит Сергей Ненашев. — ​Мы слышали, что дед писал книгу о войне, но были тогда совсем детьми и особо этой темой не интересовались. Брат прочитал записи и был потрясен. Мы о многом не знали: и что деда не раз контузило, и что он был ранен. Дед писал о своем везении, которое помогало ему выбраться живым из разных фронтовых передряг, о первой любви, об испытаниях ампуломета, о минировании магазинов к немецким автоматам и многом-многом другом».

Почти два с половиной года Алексей Ненашев набирал на компьютере дедовские воспоминания, искал фото сослуживцев, связывался с их родными, начал переписываться с другими исследователями. Книга готова, мы надеемся, что она найдет издателя. А пока небольшой отрывок — ​каким был март 1942 года в жизни Михаила Ненашева.

4 марта (среда), день 256‑й

Ночью с мастерами и техниками был в подразделениях. Устраняли неисправности. Утром заслушал всех о проделанной работе. Воентехник Рудаков на заседание не ходил. Был в санчасти. Интересовался, как доставили «сюрпризы». Все обошлось благополучно. Все доставили до цели. Разбрасывали ночью. Днем их только начнут находить. Сомнений нет: жертвы будут.

Чувство голода — ​постоянный спутник. Сегодня в разных ротах съел три порции каши и гороховый суп. Мастера примерно делают так же.

Не выходит из головы мысль: «Где же вооружение? Почему его все еще недостает?» Нам еще в училище говорили, что в годы советской власти и особенно в последние годы в развитии вооружения Красной армии прошла целая эпоха. Мол, уже сейчас в войска поступают все новые образцы вооружения, в том числе автоматы, пулеметы, противотанковые и зенитные средства. Если оно не поступает в общевойсковые соединения, то кому же тогда? Вот сегодня командир полка капитан Шевченко при очередной атаке фашистов метал молнии и бранился, с ненавистью сквозь зубы шептал: «Хотя бы пяток пушек, парочку танков и сотню автоматов — ​мы бы вам, сволочи, показали!»

19 марта (четверг), день 271‑й

…Ночью, возвращаясь с передовой, зашел в штаб полка. Здесь царит переполох. А произошло вот что. У штабных блиндажей топтались часовые, охраняя отдых бойцов и командиров. Стояла полная тишина. В одной из землянок произошел взрыв. Дымом заволокло остальные землянки. В суматохе началась автоматная стрельба. Никто не мог понять, что случилось. Прояснилось лишь после того, как осмотрели землянку: здесь похозяйничали немецкие разведчики, незаметно пробравшиеся в землянку. Но находившиеся там два штабных писаря Соловьев и Игнатов пленить себя не дали — ​кто‑то из них взорвал гранату. Оба писаря были смертельно ранены, тяжело ранены два немца, скончались позднее. Так никто и не знает, сколько здесь побывало немцев.

20–25 марта, дни 272–277‑й

Наступала пора подготовки оружия к летнему периоду эксплуатации. Составил график перевода оружия на летнюю смазку. Согласовал с начартснабом и утвердил у командира полка м-ра Левина А. С. Графиком предусмотрены дни, часы проведения этой работы в каждом подразделении, обеспечение каждого подразделения необходимыми материалами, смазками, жидкостями… Всю эту работу предусматривалось закончить до 31 марта. По размеренному (как заведенный механизм) времени весь личный состав во главе со мной круглые сутки занимался этими вопросами. С утра, кто успевал засветло выйти с передовой, умывались, растирали тело снегом и полотенцем. И все равно лица мастеров были усталыми, под глазами у каждого синяки, кожа обтягивает скулы…

В весенние дни было труднее работать в подразделениях. Окопы и траншеи производят довольно‑таки неприятное впечатление. Еще труднее бойцам и командирам постоянно находиться в сырых, с раскисшей липкой грязью окопах, ноги вязнут в глине. А еще труднее полковым разведчикам: они почти каждую ночь ползают по грязи по нейтральной зоне, и все пока безрезультатно. Их группы захвата, группы обеспечения и блокирующая возвращаются крайне утомленные и сердитые.

26 марта (четверг), день 278‑й

Мастерские продолжают проводить профилактические работы с оружием. Погода пасмурная, дороги стали труднопроходимыми, видимость плохая. Полк совершенствует в инженерном отношении принятый участок обороны. День и ночь ведутся земляные работы. Мастерские имеют хорошую землянку в два наката…

Мастера работают без какого‑либо нажима. Все они безотказные и бесхитростные. На фронте можно выпить практически кто сколько захочет. Любой старшина роты может налить стакан водки мастеру. Но тем не менее пили сдержанно и незаметно. И не потому, что стеснялись начальства, а просто считали, что в этом не всегда бывает необходимость. Дела таких людей обычно не замечаются. Доведется ли когда-­нибудь кому вспомнить их добрым словом?

27 марта (пятница), день 279‑й

…Времени не хватает. Работаем днем и ночью под постоянным воздействием огневых средств противника, где бы ни был мастер — ​на переднем крае или в районе размещения мастерских. Об отдыхе думаем меньше всего. Шли отдохнуть на час-другой только тогда, когда было совсем невмоготу, работать становилось невозможно.

Каждый из мастеров, да и мы, техники, воспрещали себе все то, что в жизни считается сомнительной репутацией. Никто из нас и не мыслил, чтобы выпить лишний стакан водки или встретить женщину… Каждый думал, как можно больше и лучше сделать для Победы, внести свой весомый вклад в борьбу с фашизмом. Конечно, каждому из нас хотелось и тепла, и отдыха, и того, чтобы чувство голода не было постоянным нашим спутником.

28 марта (суббота), день 280‑й

С оружейными мастерами осматривали оружие во 2‑м стрелковом батальоне и в роте автоматчиков полка. Хотя основной целью было осмотреть автоматы. Уж очень часто они стали отказывать в работе. Все автоматы, обнаруженные неисправными, были отремонтированы на месте.

Я вошел в землянку к командиру роты автоматчиков ст. л-ту Головко. Вскоре за мной в землянку буквально ворвался, а вернее, вкатился как мячик маленький и толстый красноармеец с недельной щетиной по всему лицу. Из-под расстегнутой ушанки выбивался пучок густых волос и свисал на бровь. Глаза его блестели радостью, в них виделось торжество, его победа, успех. Он замер на пороге, приложив руку к головному убору, и глазами искал старшего, кому доложить о себе, о том, что его сюда привело. Он доложил, что он — ​рядовой роты Перепегаев Дмитрий Иванович, тот самый, который неделю назад не вернулся из разведки, и что, видимо, его посчитали убитым. Казалось, он становился все легче и легче по мере того, как слова срывались с его губ. Было видно, как постепенно разглаживались на его лице скорбные морщины и вместе с ними исчезало тревожное выражение. И когда он закончил свой рассказ, черты его лица озарились спокойствием и миром. Конечно, он еще не знает, что будет проходить проверку органами контрразведки…

29 марта (воскресенье), день 281‑й

…Сегодня оружейный техник Буйный и оружмастера Сосулин и Голубев возвращались с передовой. В Александровке они попали под сильный обстрел противника. В селе загорелось несколько домов. Пробегая мимо одного из них, Сосулин услышал детский плач. Он бросился к двери, но она была на запоре. Из щелей, из-под крыши валил едкий густой дым. Обстрел продолжался. Пренебрегая опасностью, они втроем бревном выбили дверь и бросились буквально в огонь. Казалось, войти уже невозможно. Горячий воздух, насыщенный дымом, обжигал им лицо и руки. Людей в доме не было слышно. Обшаривая пол, они ползком проникали все глубже и глубже в дом. Задыхаясь, в кромешной тьме искали людей. Но вот руки одного, а потом другого натолкнулись на ребячьи тела, а вот и взрослые. Вскоре четверых вытащили на свежий воздух. Девочек, Феню и Наташу, быстро привели в порядок. Две женщины, видимо их матери, были мертвы. Они были убиты осколками разорвавшегося в доме снаряда. Девочки были тут же эвакуированы. Молодцы мастера, и здесь себя проявили!

30 марта (понедельник), день 282‑й

Советские войска продвинулись на запад на фронте от Ленинграда до Черного моря до 300–400 км. Разгром немцев под Москвой вдохновил воинов на более решительную борьбу против фашистов.

Артиллерийские, минометные и оружейные мастера работают с удвоенной энергией, воодушевленные победами Красной армии на других фронтах. Завтра мы должны закончить все работы по графику. Принимаем все меры, чтобы выполнить задание.

Вот и закончилась зима. Незаметно на Донбасс пришла весна. Шумели и раскачивались под весенним ветром деревья. На глазах растаял снег. Но погода еще стоит капризная: ночью мороз, иногда с метелями, днем — ​оттепель. Дороги испорчены. Часто красноармейцам приходится расчищать путь для транспорта лопатами, плечом выталкивать застрявшую технику, надсадно покрикивая: «Раз-два — ​взяли!» Ночью в иных местах скапливаются целые колонны машин, а водители мерзнущими руками копаются в застывших моторах.

Подразделения полка продолжают совершенствовать систему обороны. На всем участке углубляются и разветвляются траншеи, устраиваются землянки для отдыха личного состава, совершенствуется полоса минного поля; на танкоопасных направлениях устанавливаются металлические ежи и надолбы, изготовленные промышленными предприятиями Первомайска. Много вкладывается сил и средств в совершенствование полосы обороны на всю глубину с применением железобетона.

31 марта (вторник), день 283‑й

Немцы на переднем крае обороны активности не проявляют. Активно действуют их снайпера. Они тоже совершенствуют систему обороны. С появлением разветвленной сети траншей не так стали страшны и снайпера. Теперь мы днем ходим по подразделениям уже по ходам сообщений, редко когда приходится ползти.