Что я забыл на Северном полюсе: бортовой журнал учителя из Тегерана Олега Янковского

Учитель русского языка и литературы школы при посольстве России в Иране в прошлом году стал победителем конкурса «Учитель года России». Помимо призового миллиона, Олег Янковский получил путевку на «Ледокол знаний». Своими впечатлениями об экспедиции он поделился с «СР».

13 августа. Капитан ледокола «50 лет Победы» Руслан Сасов дает старт экспедиции, луженая глотка ледокола издает могучий рев, и мы отчаливаем от порта в Мурманске. Наш путь к полюсу лежит через Кольский залив, так что несколько часов мобильная связь сохраняется. Даже когда земли уже не видно, одна-две палочки еще появляются. Судорожно пишу последние сообщения беременной жене, потому что на звонки связи уже не хватает.

Баренцево море в это время очень красивое: вдали темное и суровое, а на просвет голубое, оно услужливо расступается под громадой ледокола, превращаясь в густую пену.

14 августа. У меня два выступления перед ребятами. Готовлюсь, выступаю. Море слегка покрылось туманом, потемнело и заволновалось.

15 августа. Утром начали попадаться маленькие ледяные глыбы. В 11:00 удалось запечатлеть почти полноценный айсберг по левому борту. Ото льда ледокол защищен пятисантиметровым слоем нержавеющей стали, поэтому, хоть песня со словами «это мой последний день на «Титанике» и играла как минимум трижды на дискотеках в кормовом салоне, она не могла стать пророческой.

А еще в этот день была экскурсия по ледоколу. Мы поднялись на капитанский мостик, послушали доклад третьего помощника капитана Марии Кочегаровой, увидели штурвал и удивились тому, какое маленькое креслице у рулевого. Затем спустились в нижние отсеки ледокола, посетили зону управления реакторами, машинный цех, увидели, как работают циклопические поршни, двигающие руль ледокола.

Время переведено на два часа назад, теперь оно по Гринвичу. Тем не менее команда ледокола живет по московскому времени, только мы и сотрудники ресторана переводим часы.

16 августа. Мы уже в Северном Ледовитом океане, а потому полноценно врубились в лед. Качка сменилась постоянными вибрациями и периодическими сильными ударами, из-за которых официанты не разрешают наливать чай и кофе в чашки выше половины. Во льдах корабль уже полностью на ручном управлении, однако иногда рулевой не замечает торосы или паковый лед, и происходит удар. Как мы узнали от нашего экскурсовода, ледокол рассчитан на разрушение льда толщиной 2,8 м, но экипаж уже неоднократно убеждался, что фактическая толщина расколотого льда может быть значительно больше.

Звук раскалывающегося льда — ​отдельная история. Это как небольшой гром, как маленький взрыв — ​тихий, но звучный, объемный, разносящийся по всей длине трещины, порой расползающейся на десятки метров. Однако даже эти сравнения не вполне точны.

Ночь на 17 августа. Еще с вечера прошлого дня нас предупредили, что отбой откладывается, потому что ночью мы достигнем Северного полюса. Потом в динамики мерно поступали отчеты: «До Северного полюса осталось 10 морских миль… Пять морских миль… Три морские мили…»

Я в панике побежал по коридорам искать выход на нос, потому что не удосужился сделать это заранее. Успел, вышел и удивился: большие отрезки открытой воды на Северном полюсе не исчезли, и мы шли по воде, а не через лед. Ледокол начинает замедляться, останавливается, а потом и вовсе идет задним ходом. Проскочили! Томительные минуты ожидания скрашиваются братаниями, шутками, съемками и музыкой. Все в утомленном и одновременно взбудораженном состоянии. И вот он — ​оглушительный гудок! Каждый из нас переживает фантастический триумф: Северный полюс достигнут, вершина мира покорилась!

Играет музыка, начинается самая северная дискотека, все поздравляют друг друга. В отдельные моменты по просьбе ведущих мы затихаем и слушаем Северный полюс, загадываем желания. Уверен, большинство в этот момент загадывало посетить Южный полюс, и надеюсь, что это желание обязательно сбудется.

Утро 17 августа. Позавтракав, утепляемся и впервые за время путешествия спускаемся по трапу ледокола. Важный факт: высадиться именно на Северный полюс мы не смогли, эта точка находилась на воде, так что ледокол искал подходящую для высадки льдину недалеко от полюса. И все фотографии с табличками «90° N» — ​художественное допущение, ​по крайней мере, в нашей экспедиции.

На льду мы делаем все, о чем мечтали: бегаем, прыгаем, танцуем. Кто‑то положил на полюс хлеб, уверяя, что его знакомые сейчас на Южном полюсе и тоже положили хлеб на лед, — ​так получился самый большой в мире бутерброд.

Дата нашего прибытия выбрана неслучайно: 17 августа 1977 года советский ледокол «Арктика» стал первым в мире судном, достигшим Северного полюса в надводном положении. Кстати, ледокол «50 лет Победы» — ​усовершенствованная версия той самой «Арктики». Еще одна полярная традиция, которую мы соблюли, — ​самое короткое кругосветное путешествие. Все участники проходят по кругу диаметром примерно 40 м, пересекая все мировые меридианы. Так делал и экипаж легендарной «Арктики» в 1977‑м.

Ну и конечно, я не мог не воспользоваться возможностью окунуться в Северный Ледовитый океан. До этого я никогда не окунался в воду холоднее 16–17 °C, а здесь температура воды колебалась от –1 до +1. Я прыгнул в воду, доплыл до борта ледокола, потрогал его, а вот на обратном пути мне, как и другим, помогали, слегка подтягивая страховочную веревку. Воспоминания такие: я уже на «суше», вытираю полотенцем ноги и не чувствую их. То есть я чувствую руки, я чувствую руками через полотенце ноги, но самими ногами я даже прикосновений не чувствую!

Поднявшись обратно на ледокол, мы с соседом Ваней обнаружили, что после купаний забыли полотнище флага. Так как мы собирались в сауну, я не стал надевать куртку, обошелся жилеткой и снова спустился на лед. Как же я удивился, что в это время известный блогер Богдан Булычев тестировал свой вездеход. Без особых сомнений я влез к нему на борт. Удивительное ощущение — ​ехать на вездеходе по ледяной пустыне!

А вечером мне удалось поговорить по спутниковому телефону с женой. Она сразу взяла трубку, сказала, что в полном порядке, врач послушал сердце малышки, все хорошо. Я был бесконечно рад возможности услышать голос родного человека из точки, где нет и не может быть никакой обычной связи.

18 августа. Мы уже много часов движемся в сторону Мурманска, но на обратном пути делаем крюк, чтобы попасть к архипелагу Земля Франца­-Иосифа. Льдов вокруг уже меньше, Северный полюс далеко позади.

19 августа. Близость к Земле Франца-­Иосифа подтверждается не только показаниями приборов, но и наличием двух моржей, которые живут в этих местах. Ледокол останавливается, чтобы все могли сделать бесценные кадры с тучными полярными аборигенами. Это оказались мать с детенышем, и, как заметила наш биолог Милена Морозова, мы наблюдали кормление.

Как же мы были рады увидеть землю! Острова, утесы и холмы, наполовину покрытые древними ледниками. Лед на них уже не голубой — ​он сизый и грязный, но очень толстый. По верху ледяной шапки видны узоры, как на облаках, когда летишь над ними на самолете. Будто неведомый исполин оставил свои отпечатки, вылепливая нашу планету.

Мы останавливаемся в бухте Тихой, чтобы полюбоваться одним из самых впечатляющих птичьих базаров на всей полярной территории. Моевки и кайры сидят на полочках скал, когда‑то давно образованных причудливым течением лавы. Птицы охраняют яйца и птенцов, и есть от кого: в объектив нашего главного фотографа Настасьи Беляевой случайно попал песец — ​единственное полностью сухопутное млекопитающее в этой зоне. Бухта Тихая — ​заповедник, в ней не то, что давать гудок, даже разговаривать громко нельзя. Поэтому мы почти безмолвно наблюдаем за полетом сотен птиц, внимаем их шуму и разглядываем окрестности.

20 августа. После полуночи голос по громкой связи объявляет: «Через пять минут мы остановимся у ледника Георга — ​последней точки перед Мурманском. Желающих увидеть ледник приглашаем на нос ледокола». Как можно пропустить такое событие? Я вылезаю из кровати и прямо в пижаме, набросив куртку, иду на палубу.

Завороженно глядя на ледяную массу, обмениваемся мнениями, разглядываем в бинокль все тех же чаек и кайр, которые приспособились к жизни и на ледяных утесах, и вдруг огромный пласт ледника откалывается и с оглушительным шумом падает в воду! Никто не успел среагировать и снять это на камеру, но все видели и слышали — ​и теперь вряд ли смогут забыть. После падения из воды всплывают уже небольшие ледяные глыбы, а на изломе гордо голубеет свежий лед. Вот совпадение так совпадение! Да, нам не удалось увидеть хозяина Арктики — ​белого медведя. Но я думаю, что еще меньшее число людей видело такое впечатляющее обрушение ледника.

Начало второго часа ночи, народ разошелся по каютам, на капитанском мостике три человека: я, Милена Морозова и инженер Андрей Акатов. Ощущение такое, что мы не просто примерзли к палубе, а чего‑то ждем… И вот он, тот момент, ради которого интуиция продержала меня на ветру полтора часа, — ​появление гренландских китов! Три кита показались вдалеке слева от ледокола. Мы опознали их по фонтанчикам при выныривании, треугольной голове и отсутствию спинных плавников, которые есть у дельфинов и косаток. Нас наполнял поистине детский восторг! Мы с упоением следили за морскими гигантами, ждали знака от них — ​и не зря. Один кит, нырнув глубже, показал нам хвост. Милена успела запечатлеть этот момент на фотоаппарат. Затем она убежала будить товарищей, которым обещала показать морских властелинов. Когда заспанные эксперты высыпали на палубу, мы с Андреем видели уже семь китов: трех по левому борту, трех по правому и одного впереди справа. Все были ошеломлены таким успехом и принялись снимать. Больше всех повезло Алексею Неште: ближний к нам кит показал ему хвостик, и это видео было признано самым удачным за всю экспедицию.

21 августа. Возобновилась качка, и многие участники экспедиции сидят по каютам, некоторые даже не появляются в столовой. Тем не менее с размахом прошла последняя дискотека, она же концерт, она же подведение итогов экспедиции.

Затем время вернулось на два часа вперед, 10 вечера внезапно превратились в полночь, и пришло осознание, что чемоданы еще не собраны, а спать уже хочется. Поэтому все цивилизованные люди ушли в каюты, а вот анонимные «папуасы» во главе с Артемом Огановым, профессором РАН, ведущим отечественным кристаллографом и одним из самых цитируемых российских ученых, напали на уснувших бедолаг. До экспедиции Артем и его дети изготовили три ярких красителя: египетскую и ханьскую лазурь (рецептам несколько тысяч лет), а также марганцевый фиолетовый (любимая краска Клода Моне). «Папуасы» смешали эти красители с зубной пастой и намазали получившуюся массу на всех, кого смогли выследить и поймать. Так племя росло и грозило заполонить весь ледокол, но наступающее утро охладило пыл дикарей.

22 августа. С самого утра появилась связь, однако сообщения жене не отправляются. Участники экспедиции хмурые, и этот тот редкий случай, когда после долгого плавания нет торжествующего крика «Земля!», нет радости, что экспедиция кончается, потому что все только распробовали ее. Но все хорошее должно заканчиваться вовремя, а потому уже в восемь утра мы пришвартовались в порту Мурманска. Меня будет качать еще пару дней. Все пройдет, останутся только непередаваемые, восхитительные воспоминания!

А, и простуда. Но она тоже временная.

30 августа. Это было потрясающе! Со светлой печалью переписываемся в угасающей беседе «Ледокол знаний». Теперь долгие годы, а может, и всю жизнь в нашем сердце будет звучать красивая фраза: «Я теперь полярник, важный человек!»

Что же я забыл на Северном полюсе? Свое сердце.