«Кому интересно работать, те не выгорают, а горят»: интервью с Юрием Селезневым

Ректор Технической академии «Росатома» Юрий Селезнев — ровесник первой в мире АЭС — Обнинской, которая в июне отметит 70-летие. 20 лет назад он приехал работать в Обнинск и убежден, что это не просто стечение обстоятельств, а судьба. Интервью мы начали с пути в атомщики и закончили смыслом жизни.

— Вы родом из Новосибирска?

— Да, моя малая родина — западная Сибирь. Отец был мастером на оборонном заводе, лучшим рационализатором Новосибирской области, мама работала в детском саду. Я поступил в Новосибирский электротехнический институт на специальность «механизированная обработка экономической информации». На четвертом курсе перешел на индивидуальный график. В институт ходил только сессии сдавать, а параллельно работал на Новосибирском заводе точного машиностроения программистом, научным работником — и еще немного дворником в детском саду.

После вуза меня приняли на Точмаш сразу старшим инженером. Вскоре я возглавил совет молодых специалистов, который тогда входил в подчинение главному инженеру. И тут указ сверху: советы молодых специалистов сделать секциями бюро комсомола. Меня сразу ввели в заводское бюро комсомола, потом откомандировали учиться в Университет марксизма-ленинизма при Высшей партийной школе, приняли в партию. Я стал председателем комитета по контролю управленческих решений и вскоре услышал: «Пора тебе переходить на руководящую работу». Так я возглавил информационно-вычислительный центр Точмаша численностью около 300 человек.

— Сколько вам тогда было?

— 25 лет. Когда через пять лет увольнялся, начальник одного участка, женщина лет шестидесяти, подошла со словами: «Юрочка, мы поначалу думали, вы пацан зеленый, а вы прирожденный руководитель. Как подойдете, обнимите, в глаза посмотрите и скажете тихо: «Уволю», — так трепет пробирает до самых пяток».

— Действительно увольняли?

— Приходилось. Оценив обстановку, я полностью изменил штатное расписание, за месяц переназначил всех людей, и команда стала работать как часы. Это был мой первый эксперимент с оргструктурой.

Выстроить оргструктуру так, чтобы в обмене информацией, коммуникации был минимум бюрократии, — это искусство, я его оттачиваю и по сей день.

— А почему вы ушли с Точмаша?

— Мой близкий товарищ Юрий Тригуб, с которым мы дружили с первого курса института, давно звал меня на Смоленскую АЭС и, наконец, переманил — там сразу давали жилье, а в Новосибирске очередь была на четверть века. Так в 30 лет я стал атомщиком, начальником отдела разработки тренажеров Смоленского учебно-тренировочного центра подготовки операторов АЭС с реакторами РБМК. 11 апреля исполнилось 40 лет, как я в атомной отрасли.

Что такое тренажер энергоблока, я тогда понятия не имел, да и мало кто его имел. Тренажер разрабатывал Центральный институт повышения квалификации атомной отрасли (ЦИПК. — «СР») под руководством Анатолия Коротина, научным руководителем был Иван Малашинин, тогда директор ЦИПКа, контр-адмирала. Проектировали с нуля, делали все сами, и связи на Точмаше пригодились — там мы изготовили все печатные платы для устройств связи. За разработку первого полномасштабного тренажера энергоблока с РБМК нас выдвинули на Госпремию, но шел 1991 год. СССР распался, Госпремия исчезла, зато тренажер остался.

— В 2004-м, после 20 лет работы в Смоленском учебно-тренировочном центре, вы перешли в ЦИПК. Чем было вызвано это решение?

— Жаждой перемен. С 2001 по 2004 год я реализовывал федеральный проект по анализу системы подготовки персонала ядерно и радиационно опасных объектов. На его основе защитил кандидатскую диссертацию. Аналитическая работа, общение с учеными сформировали иной взгляд на жизнь. В 50 лет я понял, что надо что-то менять.

В 2004 году у отрасли были не лучшие времена, мощной структурой подготовки персонала обладал только «Росэнергоатом». Основываясь на его опыте, мы восстановили сообщество начальников учебных подразделений предприятий отрасли, провели несколько стратегических сессий на головных предприятиях в Железногорске, Северске, Новосибирске, Димитровграде, Электростали, Глазове и на Смоленской АЭС, где команда инструкторов концерна представила технологию создания отраслевой системы подготовки кадров, основанной на подходе, рекомендованном Международным агентством по атомной энергии. После этого от коллег и руководства отрасли я получил предложение перейти в ЦИПК возрождать систему отраслевого обучения.

— Техническая академия «Росатома» — преемник ЦИПКа?

— Первую концепцию корпоративного университета мы разработали в 2007 году. Сергей Владиленович Кириенко, тогда глава «Росатома», поставил задачу восстановить ЦИПК, вернув ему филиалы, ушедшие в самостоятельное плавание в 1993 году.

В 2010-м мы присоединили московский и петербургский филиалы. В 2017 году по решению Константина Ивановича Денисова (заместителя гендиректора «Росатома» по безопасности. — «СР») вернулась и спецкафедра ЦИПКа, которая находилась в структуре блока безопасности отрасли, — Институт глобальной ядерной безопасности. Так возникла Техническая академия. В 2018 году ее филиалом стал Нововоронежский учебно-тренировочный центр «Атомтехэнерго», на чем оргстроительство завершилось. Всего-то 11 лет от идеи до полной реализации. Так что — да, по уставу, академия — преемник ЦИПКа, и официально ей 55 лет. Это признанный в мире международный центр ядерного образования.

— А какой будет академия завтра?

— Завтра я вижу Техакадемию университетом «Росатома» с новой учебно-материальной базой — кампусом «ОбнинскТех». Но для этого нужна воля руководителей отрасли.

— Откуда вы берете энергию, когда и молодые люди жалуются на усталость, на выгорание?

— Выгорают те, кому работать неинтересно. Кому работать интересно, те не выгорают, а горят. Правда, иногда потом о них пишут: «Еще один сгорел на работе». Надо гореть, но не сгорать. А молодежь другая пошла — условия жизни у них абсолютно иные, все есть, все доступно. Я часто общаюсь с молодыми и говорю: «Ребята, есть четыре типа карьеры: экспертная, преподавательская, общественная, руководящая. Вы можете пойти по любой траектории. Приходите в любое время дня и ночи — расскажу, подскажу, направлю». Угадайте, сколько народу пришло? За последние пять лет ни одного человека. Неинтересно им делать карьеру. Не горят. Говорят, это особенность поколения Z.

— Расскажите немного о ваших детях, внуках.

— Дети повзрослели давно, семьи у всех. Две внучки. Раньше помогал им уроки делать по физике и математике, теперь немного консультирую по выбору профессии. Амалия, старшая, как-то спросила: «Дедушка, где учат на тебя?» Посмотрели с ней пару-тройку специальностей по менеджменту. Год прошел, она приходит и говорит: «Все-таки без базового образования учиться менеджменту неинтересно». Я говорю: «Конечно, надо выбрать инженерную специальность, поработать, а потом уже думать, как дальше карьеру строить — в менеджмент идти, в науку или еще куда». Вторая, Маргарита, окончила музыкальную школу. Наверно, будет гуманитарием.

— Есть у вас любимые книги, что из последнего прочли?

— Я в детстве прочитал так много, что сегодня уже не читаю, а пишу. Это шутка, конечно, хотя читать действительно стал меньше, чаще фильмы смотрю. Последнее, что прочитал с удовольствием, — воспоминания атомщика Михаила Валентиновича Чудакова. Кстати, поймал себя на мысли, что в детстве пропускал сцены с описанием природы, они казались нудными. А у Чудакова с наслаждением читаю именно наблюдения за природой.

— Говорят, вы музыкальными инструментами владеете, песни пишете?

— Не скажу, что владею. На гитаре бренчу немного. В детстве учился по классу баяна. Играл очень хорошо, поэтому на 55-летие дети подарили мне баян. Стоит в углу зачехленный. Думаю, когда на пенсию уйду, восстановлю навыки.

— Что-то хотели бы в своем прошлом изменить?

— По большому счету нет. Иногда, конечно, просыпаешься в пять утра — гениальных мыслей в голове нет. Начинаешь думать, как прожил, что можно было бы изменить, а потом вспоминаешь, что давно, еще лет в сорок пять, нашел смысл жизни, и перестаешь рефлексировать.

— И что это за смысл?

— Смысл — внести вклад в прогресс человечества. АЭС — это зеленая энергетика, чистота и спасение Земли. Развитие атомной энергетики способствует процветанию планеты. Так что не зря я нашел свое место в атомной отрасли.

У меня два лозунга. Первый — от Николая Островского: «Жизнь дается всего один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы». Немного пафосно, но мне эти слова всегда помогали, в наше время они вновь становятся актуальным. Второй лозунг подсказал Карл Маркс: «В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот достигнет ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам». Вот я и карабкаюсь.

— Сколько еще будете «карабкаться»?

— Когда-то цыганка нагадала, что я проживу 90 лет. Получается, еще лет двадцать.

ДОСЬЕ

Юрий Селезнев родился 12 мая 1954 года. Кандидат экономических наук, автор и соавтор свыше 30 книг и статей, реализовал более 100 научно-исследовательских и образовательных проектов. Награжден медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, знаком «Академик И. В. Курчатов» I и II степеней, медалью «Человек года «Росатома» I степени, медалями «Росэнергоатома» и др. Имеет благодарности Федерального собрания РФ, министерств и ведомств.