Дом на склоне сопки: как строили и вводили в эксплуатацию первый блок Билибинской АЭС

Полвека назад, 11 декабря 1973 года, на Билибинской АЭС начался физпуск реактора первого энергоблока — в активную зону загрузили первый технологический канал. Одним из свидетелей этого события и подготовки к нему был писатель Борис Василевский. Вдохновленный рождением самой северной АЭС в стране, он в 1977 году опубликовал очерк «В долине Кэпервеема», отрывки из которого мы сегодня публикуем.

За полтора года до пуска

Летом 72-го я отправился в Билибино посмотреть, что представляет собой «атомка». На склоне сопки расположился огромный, по чукотским понятиям, дом — метров сто в длину, шестьдесят в ширину и двадцать пять в высоту. Две высокие трубы над плоской крышей. Стены его отливали на солнце светлым металлическим блеском. И от того, что этот большой дом стоял так уединенно в тундре, и так непривычно — не камень, не дерево, не штукатурка — выглядели его стены, вид у него был какой-то загадочный, странный, нездешний, ну, может быть, как у инопланетного корабля, причалившего из космоса тихо, без грома и огненных струй.

Водил меня тогда по станции Владимир Кузьмич Абалакин, молодой инженер из дирекции строящейся БАЭС. Он приехал в Билибино как эксплуатационник, хотя до пуска «атомки» было еще далеко. Показывал он мне, как я догадался, не то, что есть, а что будет, но показывал так, будто это уже есть. Мы поднимались по крутым деревянным лестницам, проходили по дощатым мостикам над пропастью и попадали в просторное помещение с круглыми глубокими колодцами в полу. На дне колодцев и по краям лежали металлические детали непонятного назначения, такие же большие, как все вокруг, каждая деталь пока сама по себе, а Владимир Кузьмич говорил: «Это реакторный зал. Четыре блока…» И объяснял принцип работы реактора. Мы перелезали через широкие проемы в стенах, нависали там над другой пустотой, и Абалакин называл: «Блочный щит управления. По одному щиту на два блока. Обслуживает смена из нескольких инженеров. В белых одеждах…» Конечно, он уже работал на атомных электростанциях и мог все это себе представить. Я же видел со всех сторон, и справа, и слева, и над нами, и под нами, бетонщиков, каменщиков, кровельщиков, монтажников — отнюдь не в белых одеждах, — видел хаос металлических конструкций, свежие кладки из бетонных блоков, вспышки электросварки, слышал стук и гул, наполняющий изнутри этот дом.

Нажатие кнопки

На атомных электростанциях существует два одинаково важных, одинаково ответственных, одинаково торжественных момента. Первый — когда в реактор загружают необходимое для его работы количество стрежней с ураном и происходит так называемый физический пуск. Второй момент — когда станция начинает давать промышленный ток, энергетический пуск. Оба эти момента помнятся на билибинской «атомке» до минуты.

10 декабря 1973 года в 21 час 57 минут по местному времени (разница с московским девять часов) в первый реактор опустили первый рабочий канал. К следующему дню загруженная масса урана стала, что называется, критической, и реактор «заработал». Вот это была горячая пора для «атомщиков», эксплуатационников. По круглым суткам они от этого реактора не отходили, исследовали, испытывали его нрав, проверяли как самостоятельное «физическое нейтронное устройство». Тут, возле него, на раскладушках и спали… Обращаясь к сравнению, от атомной физики очень далекому, — вот как необъезженного коня укрощают, прежде чем запрячь. И через месяц, 12 января 1974 года в 22 часа 15 минут, реактор «запрягали»: энергию ядерного распада передали воде, вода обратилась в пар, пар ринулся в турбогенератор — по высоковольтным линиям пошел ток. Из летописи: «Год 1974-й. 22 апреля. Указом Президиума Верховного Совета СССР Билибинская районная комсомольская организация награждена орденом Трудового Красного Знамени за развитие энергетики на Крайнем Северо-Востоке и коммунистическое воспитание молодежи». Но летопись на этом далеко не закончилась — оставалось смонтировать и пустить еще целых три реактора, или, как тут говорят, три блока.

Впервые очерк «В долине Кэпервеема» был опубликован в журнале «Москва» (1977, № 6)

Константин Холопов
Директор Билибинской АЭС

— Первый блок Билибинской АЭС был окончательно остановлен для вывода из эксплуатации пять лет назад, 23 марта 2018 года. Я бы сравнил его с бойцом, который пожертвовал собой ради товарищей. Результаты технического обследования первого блока стали основанием для продления ресурса трех других. После останова на блоке провели грандиозные исследования, в том числе реакторного оборудования, прежде такого никто никогда не делал.

Во-первых, для доступа к нижней плите реактора в кратчайшие сроки из него полностью выгрузили ядерное топливо (273 отработавшие тепловыделяющие сборки). Во-вторых, с помощью инновационных робототехнических комплексов (человеку там работать нельзя) отобрали темплеты металла из верхнего и нижнего листов нижней плиты реактора и бака биологической защиты. В Курчатовском институте (ЦНИИ КМ «Прометей») эти темплеты тщательно исследовали и на основании полученных данных оценили ресурсные характеристики энергоблоков № 2, 3, 4. Помимо реакторного оборудования, провели исследования и других систем энергоблока, теперь мы имеем необходимую информацию для продления ресурса оставшихся энергоблоков и получили лицензии на их эксплуатацию до конца 2025 года. В итоге все действующие блоки прослужат полвека вместо запланированных 30 лет.