«Мы прорывались пять дней»: 45 лет назад «Арктика» первой в мире достигла Северного полюса

45 лет назад «Арктика» первой в мире достигла Северного полюса в активном надводном плавании. Поход советского ледокола стал сенсацией и позволил расширить период навигации в Северном Ледовитом океане по кратчайшим маршрутам. Мы попросили Юрия Островершенко, участника того самого рейса, сейчас механика «50 лет Победы», поделиться воспоминаниями о полюсной экспедиции.

Что там за горизонтом

Я родился на Дальнем Востоке, отец был военным, служил в морской авиации. Так что я был рожден у моря, всю жизнь у моря и до сих пор, а мне 74 года, ему не изменил.

Помню, когда только устроился на ледокол и в первый раз увидел эти раскалывающиеся о борт льды, испытал безумный восторг. До сих пор восхищает живность этих мест: медведи, тюлени, птицы всякие. Раньше, кстати, животные чаще встречались. Медведей очень много было. Дело в том, что сейчас ледоколы оборудованы системой для удаления пищевых остатков, а на «Ямале», на котором я одно время работал, и на предыдущих ледоколах все вываливали с борта. И моментально появлялись медведи. Они за 30 км запах чуют. У медведей строгая иерархия: сначала наглый самец самое вкусное выбирал, самку с детьми не подпускал. Он поест, развалится в стороне, и только потом самка подходит с медвежатами.

Конечно, с годами чувство морской романтики притупляется, но не исчезает. Что в детстве мне все время хотелось за горизонт заглянуть, что сейчас в ясную погоду смотришь за горизонт, и кажется, что облака за ним заканчиваются. А что там дальше?

Флагшток Седова

В 1977 году мне посчастливилось стать участником первой экспедиции к Северному полюсу. Мне было 27 лет, я был механиком, нес вахту в главном машинном отделении.

Изначально ни о какой полюсной экспедиции нам не говорили — ​просто высокоширотный рейс. О том, что пойдем к полюсу, мы узнали уже ­где-то в районе пролива Вилькицкого, когда встретились с ледоколом «Ленин», на то время самым мощным после «Арктики».

На полюс мы прорывались дней пять: ледовая обстановка была довольно тяжелая, приходилось ударами двигаться — ​это когда не удается с ходу пробить лед, нужно сдать назад, разогнаться и снова ударить. Но, слава богу, лопасти выдержали, поломок не было. Шли мы под руководством полярного капитана Юрия Сергеевича Кучиева. Я очень уважаю этого человека и вообще считаю, что инициатива того рейса принадлежит ему и успех экспедиции — ​его заслуга.

Северного полюса мы достигли 17 августа. Пробыли там несколько часов, но я хорошо запомнил два момента. Один — ​когда капитан Кучиев вышел нас поздравить с древком флага первой русской экспедиции к Северному полюсу. Ее организовал в 1912 году Георгий Седов. Экспедиция была неудачной, Седов умер по пути на острове Рудольфа. Через 20 лет там нашли флаг, который он собирался поднять на полюсе. Вот древко этого флага Юрий Сергеевич прикрепил к флагштоку с флагом Советского Союза. И второй момент — ​мы поиграли на Северном полюсе в футбол. Молодые были, веселые.

Билет домой в награду

Если в начале рейса все мысли были о том, как прорваться к полюсу, то потом надо было думать, как уйти оттуда благополучно, без потерь. Это сейчас спутник моментально выдает информацию, а тогда ни спутников для ледовой разведки не было, ни GPS. Летчики полярной авиации наблюдали за ледовой обстановкой и помогали выбрать маршрут.

У нас даже был бульдозер, чтобы расчистить взлетную полосу, если застрянем в районе полюса. Среди членов экспедиции были журналисты, ученые, руководители из Министерства морского флота. Их эвакуировали бы по воздуху, а на ледоколе оставили бы только экипаж. Рано или поздно мы бы все равно выбрались. Но, к счастью, все обошлось.

Всю важность события мы осознали, только вернувшись в Мурманск. На берегу, наверное, половина города нас встречала, митинг организовали. Нам даже награды вручили и премию в размере оклада в конвертиках. Я на эти деньги слетал к семье в Ленинград. Тогда билет стоил 25 руб­лей, и мы с ребятами смогли себе позволить рвануть на день в Питер.

До сих пор влюблен в Питер

С возрастом ходить в рейсы стало тяжелее. По молодости мне даже нравилось: четыре месяца в море — ​четыре месяца свободен, иди куда хочешь, делай что хочешь.

Но я, наверное, скоро на пенсию выйду, пора. Смотрю на ровесников, которые уже не работают, — ​счастливые жизнерадостные загорелые люди. Буду на земле жить — ​внуками заниматься, путешествовать, книжки читать.

Я много читаю, все подряд, что у ребят нахожу. Но писатели, которыми в молодости зачитывался, уже не так интересны. Каверин, Сабатини, например, приелись. Хотя молодежи я советую их книги прочесть обязательно — ​особенно «Два капитана» и «Одиссею капитана Блада». Истории о Седове, о первых экспедициях, которые северные земли открыли. Я преклоняюсь перед ребятами, которые на парусниках пришли в Антарктиду. Там же гораздо суровее, чем в Арктике, и природа, и море. Люблю научную и историческую литературу, про архитектуру книги нравятся — ​прочтешь ­что-нибудь и потом идешь гулять, разглядывать здания. Я уже лет пятьдесят живу в Питере и до сих пор влюблен в этот город: интересуюсь его историей и архитектурой, нравится по музеям ходить, в пригороды ездить.

СПРАВКА

«Арктику» построили на Балтийском заводе и спустили на воду в конце 1972 года. Это был крупнейший ледокол своего времени: 148 м в длину, 30 м в ширину. Высота борта составляла 17 м, осадка — ​11 м, водоизмещение — ​23 тыс. т. Мощность турбин — ​75 тыс. л. с. «Арктика» могла с легкостью проламывать лед толщиной 5 м и развивать скорость до 18 узлов в чистой воде. Корпус ледокола был из прочной легированной стали, по бокам усиленный ледовым поясом. Судно имело четыре палубы, две платформы, бак и пятиярусную надстройку-площадку для посадки разведывательного вертолета. На борту были размещены 86 радиационных датчиков.

Первая экспедиция на Северный полюс состояла из 207 человек: высокое начальство, команда, исследователи и журналисты. Требовалось не просто достичь полюса, но и провести замеры и наблюдения, проверить возможности ледокола, его устойчивость к постоянным столкновениям со льдами.

Важнейшей задачей того времени было расширение периода навигации на Северном морском пути. До 1960‑х она длилась с июля по сентябрь, иногда октябрь. Первый в мире атомный ледокол «Ленин» позволил существенно продлить этот срок навигации. Рейс «Арктики» способствовал поиску новых трасс.

НА БОРТУ БЫЛ АВАРИЙНЫЙ ЗАПАС ПРОДОВОЛЬСТВИЯ

Из воспоминаний Юрия Кучиева

— Плавание во льдах — ​это вечный риск. Могут произойти тысячи неожиданностей: сломаться конус гребного вала, отвалиться винт. В этом случае ледокол лишается трети мощности. Может сложиться ситуация, когда, затертый льдами, он должен будет пытаться вырваться из ледового плена. Поэтому на борту был аварийный запас продовольствия, чтобы хватило всему экипажу примерно на восемь месяцев. Было все необходимое, чтобы построить аэродром. Особое беспокойство вызывали ажурные винты диаметром 5,7 м. Но даже в самые тяжелые моменты плавания «Арктики» они выдержали.