Буровая техника с женскими именами взорвала российский рынок

Идеальным резидентом называют озерское предприятие «Интео» в «Атом-ТОРе» — ​управляющей компании территорий опережающего развития. Производитель спецтехники для буровзрывных работ показывает рекордный рост. В 2019 году, на старте, «Интео» собиралось выпускать максимум четыре машины в год, сейчас — ​12. Об особенностях второй волны импортозамещения рассказывает гендиректор «Интео» Александр Федотов.

«Екатерина», «Надежда», «Любовь»

— Кто ваши основные заказчики?

— Предприятия Кузбасса и Сахалина, открытым способом добывающие полезные ископаемые: золото, алмазы, палладий, серебро, уголь. Наши машины доставляют компоненты взрывчатого вещества, автоматически их смешивают и подают в буровые скважины.

Производство у нас сборочное. Мы собираем смесительно-зарядные машины и буровые установки на базе шасси разных торговых марок. Но навесное оборудование разрабатываем и изготавливаем сами. По запросу можем модифицировать машины — ​оснащать дополнительным навесным оборудованием.

— Это был проект с нуля?

— Да, классический стартап. Я 10 лет работал замдиректора в компании, производящей буровую технику, получил большой опыт в этой сфере, завел много деловых контактов. Захотелось сделать что-то свое. Собрал команду профессионалов с высокой мотивацией — ​разработчиков из Перми и Москвы, у них было много классных идей. Нам повезло: в 2019 году нашелся партнер, который в нас поверил, а это самая важная вещь для запуска малого бизнеса. Нам помогли на льготных условиях получить подходящее помещение. Появилась возможность работать, не вкладывая больших средств, мы тогда считали каждую копейку. Начальный капитал был всего 8,5 млн рублей, для запуска производства это немного. Первым нашим продуктом стала смесительно-зарядная машина «Надежда».

— Почему «Надежда»?

— В честь Надежды Ларионовой, директора Уральского завода теплообменного оборудования, которая помогла нам с помещением. Мы решили, что это уместно, ведь она, так сказать, крестная нашей первой машины. К тому же имя символичное. Она, когда узнала, была в восторге. В ее кабинете до сих пор висит наше благодарственное письмо. Мы кому-то из СМИ рассказали историю названия, и это пошло гулять по сети. Мы подумали: «Хороший маркетинговый ход, надо продолжить». Эмульсионные машины назвали «Екатерина», а смесевые — ​«Любовь».

Первый промышленный экземпляр «Надежды» купила компания, добывающая алмазы. Машина работает в Якутии на карьере месторождения россыпных алмазов Эбелях, в суровых условиях ведет себя хорошо. Мы целый год переписывались с покупателем, интересовались, все ли в порядке. Он доволен, говорит, если понадобятся новые машины, снова обратится к нам.

Восстание машин

— Техническое обслуживание машин предлагаете?

— Мы предлагаем техническую поддержку. Обучаем людей обслуживать технику самостоятельно, ведь в Якутию или на Сахалин не наездишься. Срок жизни таких машин — ​около семи лет. Это обусловлено тем, что в них перевозят химически активные вещества. Поэтому еще одно перспективное направление бизнеса — ​модернизация оборудования. Сначала мы предлагали услугу по замене механической системы управления буровых установок на гидравлическую нашего производства. Теперь начали обновлять и систему управления смесительно-зарядных машин. Недавно нам пригнали машину 2011 года выпуска, чтобы дать ей новую жизнь.

— Когда вы только начинали, планировали выпускать от двух до четырех машин в год. Но в этом году у вас заказы на 12 машин. Недооценили свои возможности или спрос?

— Смесительно-зарядные машины — ​штучный товар. Ежегодная потребность в такой спецтехнике на российском рынке — ​порядка 100 единиц. Не мы одни их делаем. Никто в этой сфере не производит впрок, только по заявкам. Весь 2020 год мы разрабатывали коммерческие предложения, новые продукты и решения. Многие уникальны — ​некоторые узлы у нас в стране вообще не делают. Общались с людьми, показывали, что умеем. И вот через два года выстрелило, пошли клиенты. Сейчас формируем заказы на 2023‑й.

В этом году «Интео» выпустило две смесительно-зарядные машины на базе шасси IVECO уже в статусе официального автопроизводителя спецтехники.

— Зачем нужен этот статус?

— Когда предприятие участвует в торгах на поставку спецоборудования на шасси «КамАЗа» или автомобиля производства другого завода, № 44-ФЗ, регламентирующий правила при обеспечении госнужд, требует, чтобы оборудование было новым. Мы покупаем полуфабрикат — ​шасси с паспортом изделия, делаем надстройку и, как официальный автопроизводитель, выписываем паспорт транспортного средства.

Раньше мы вынуждены были покупать машины с ПТС, а после того как делали надстройку, обращались в ГИБДД и органы сертификации, получали дополнение к паспорту транспортного средства. То есть в документах мы значились не как производитель, а как перекупщик, и машины считались б/у. Это закрывало нам путь на государственные тендеры.

Мы целый год оформляли лицензию и сертифицировали технологии и вот недавно получили документы. Сейчас под своей маркой мы выпускаем шасси IVECO-АМТ, будем потихонечку подбираться к «КамАЗу» и «МАЗу».

Ставка на многопрофильность

— Что вам дало резидентство в ТОСЭР?

— Многое. К примеру, благодаря льготам в первый год работы штат увеличился с двух человек до 22. На деньги, которые мы сэкономили на налогах по зарплате, купили хороший листогибочный станок. Он стоил больше 1 млн рублей. Понимая, что меньше платим налогов, мы охотнее повышаем сотрудникам зарплату.

Но деньги — ​это не все. «Атом-ТОР» оказывает нам серьезную информационную поддержку. О нас узнают региональные и федеральные СМИ, от них — ​потенциальные заказчики. Представители «Атом-ТОРа» постоянно проводят с нами онлайни офлайн-встречи. Сделали общий чат для резидентов из всех городов, пишут, какими мерами господдержки можно воспользоваться. На днях вот кабинет министров утвердил правила льготного кредитования для малого и среднего бизнеса из сектора высокотехнологичного производства.

— Для вас это важная новость?

— Конечно. Меня интересует кредит на оборотные средства. В них постоянная нужда, потому что оборудование, которое мы производим, очень дорогое. Мне была бы интересна сумма от 100 млн рублей.

— Планируете расширять линейку? Для кого еще вы могли бы выпускать спецтехнику?

— У нас много оборудования. Есть стационарные линии, которые делают эмульсию, линии, которые фасуют ее в брикеты, что позволяет заказчикам полноценно работать в обводненных скважинах, есть и забоечные машины. Мы делаем модули технологических линий под ключ. Заказчики их собирают у себя на предприятиях. Эти предложения интересны горнодобывающей промышленности, коммунальщикам.

Залог успешного бизнеса — ​многопрофильность. Мы активно над этим работаем. Например, смесительно-зарядную машину «Надежда» легко можно модифицировать в загрузчик сухих кормов, машину для перевозки и внесения жидких органических и минеральных удобрений. Все эти агрегаты востребованы в сельском хозяйстве. Несколько предприятий этого сектора уже заинтересовалось нашей продукцией.

— Есть у вас предложения для «Маяка»?

— Мы бы хотели завязать отношения, может быть, со временем «Маяк» и обратит на нас внимание. Наш модуль для производства невзрывчатых компонентов, по сути, обычная технологическая линия химического производства, ее можно использовать по-разному. «Маяку» мы могли бы обновить парк контейнеров, в которых они транспортируют изотопы, или изготовить химические аппараты.

Вместо европейских поставщиков китайские

— Ваша компания сразу была ориентирована на импортозамещение?

— Да, мы делаем оборудование, которое на протяжении последних 10 лет по большей части в Россию поставляли Австралия, Канада, США. Системы управления собираем сами, сами создаем и методы дозирования, это наша интеллектуальная собственность. Всеми процессами управляет электроника, техника работает по принципу одной кнопки: нажал, все само делается, в автоматическом режиме. В свете последних геополитических событий это еще актуальнее. Мы со своим бизнесом пришлись ко двору.

— Вы используете импортные комплектующие?

— Да, гидромоторы, гидронасосы, как и многие предприятия нашего профиля. В СССР гидравлику производили, но потом заводы развалились, закупаться приходится за границей. Сейчас это проблема, мы спешно меняем поставщиков с европейских на китайских. Меняется логистика, цены, бизнес страдает.

С одной стороны, сотрудничество с Китаем — ​это хорошо, но с другой — ​зачем отдавать рабочие места на сторону? Я считаю, нужно организовать кооперацию машиностроителей и производить гидравлику самим. Просто взять и восстановить советское производство гидромоторов, гидронасосов. Есть техника, есть технологии, промплощадки, их надо реанимировать. Мы хотим заменить отечественной продукцией дорогие импортные аналоги, которые используют в газои нефтедобыче, в строительстве. Наша компания может взять на себя инжиниринг и разработку технологии, остальных партнеров надо подбирать, исходя из их компетенций: кто-то хорошо точит, у кого-то есть свободные производственные мощности, кто-то хорош в литье. Научной частью может заняться Южно-Уральский государственный университет. «Атом-ТОР» заинтересовался проектом и готов его продвигать, уже назначено несколько встреч в Челябинске. Это очень перспективно.

— Вы покупаете за границей только гидравлику?

— Нет, еще электронику, в частности микроконтроллеры. До сих пор использовали немецкие, но поставки скоро прекратятся. Решили перейти на продукцию российской разработки, которая производится в Китае. Мы одни не сможем изменить ситуацию. Надеюсь, этой проблемой в ближайшее время займется государство. Ведь эти компоненты используются в управлении любого сложного технологического процесса и нужны многим отечественным предприятиям. Думаю, в плане развития импортозамещения кризис принесет пользу. Сейчас время для роста.

КОММЕНТАРИИ

Сергей Орел
Представитель «Атом-ТОРа» в Озерске

— «Интео» — ​динамично развивающееся предприятие с инновационными разработками, один из лучших наших резидентов.

Проект импортозамещения, который предлагает Александр Федотов, мы всецело поддерживаем. Импортозамещение у нас в последнее время — ​топовое направление. В гидромоторах и гидронасосах остро нуждаются многие предприятия. Мы уже начали переговоры с Южно-Уральским госуниверситетом о том, чтобы он оказал проекту научно-техническую поддержку.