Собачий холод: как живут и зачем нужны псы на полярных станциях

В сентябре Гидрографическое предприятие «Росатома» отправило на контрольно-корректирующие арктические станции очередную смену полярников. В списке провизии, которую полярники захватили с собой, значится более 600 кг собачьего корма. «СР» узнала, откуда берутся собаки на полярных станциях, зачем они там нужны и как построить настоящую полярную будку.

Не наступить на медведя

Оборудование, установленное на контрольно-­корректирующих станциях (ККС), позволяет судам точно определять свое местоположение. В ведении Гидрографического предприятия — ​шесть ККС, расположенных на побережье вдоль Севморпути и на островах. На каждой станции работают и живут по три полярника и по три собаки. Смена у полярников длится год, а собаки несут вахту всю жизнь.

Самая удаленная станция находится на острове Андрея в море Лаптевых — ​до ближайшего населенного пункта, Хатанги, 700 км. Руководитель этой станции Владимир Пасько без собаки выходить на улицу не любит, особенно полярной ночью: «Сугробы у нас огромные, несколько метров высотой. Белый медведь выкапывает яму в снегу, заваливается туда и спит. Сверху его снегом припорошит — ​ни за что не заметишь! Если случайно наступишь на зверя, он будет сильно недоволен». Избежать нежелательных встреч помогают собаки, которые чуют медведя за сотни метров и лаем предупреждают человека.

Собаки всегда сопровождают полярников к месту проведения работ. «Иду я, например, работать с оборудованием на антенное поле. За мной обязательно увяжутся две собаки. Третья останется дежурить у жилого модуля — ​охранять моих коллег. Кому уходить, а кому оставаться, псы решают сами. Когда я приступаю к работе на антенном поле, одна собака занимает место на возвышенности поодаль, откуда хорошо видно окрестности. Сидит, крутит головой во все стороны. Вторая находится рядом со мной», — ​рассказывает Владимир Пасько.

Если собаки замечают белого медведя, то бегут к нему и громко лают, стараясь отогнать подальше. Полярники говорят, что лай собаки, учуявшей медведя, отличается от обычного. Услышав этот специфический лай, люди сразу ищут укрытие. Собаки же продолжают атаковать. «Медведь редко убегает от собак. Чаще просто отмахивается, как от назойливых мух. Только порыкивает недовольно — ​отстань, мол, по-хорошему. Но собаки не унимаются. Иногда доходит до смешного. Через пару часов медведь, устав огрызаться, ложится на землю и засыпает. Псы тут же замолкают и укладываются спать поблизости. Такой вот тихий час, — ​улыбается Владимир Пасько. — ​Когда медведь просыпается, собаки вскакивают и вновь принимаются тявкать. Так продолжается до тех пор, пока медведь не уйдет».

Пес от Пантелеймона

Собак для работы на станциях полярники ищут в Архангельске, оттуда стартует развозка по ККС. «Там обитает несметное количество бездомных псов. Выбираем молодого, дружелюбного и лохматого. Ловить никого не приходится. Достаточно помахать куском колбасы, и собака пойдет за тобой на край света», — ​говорит Владимир Пасько. Однако самая большая удача — ​заполучить щенка, рожденного в Арктике, идеально адаптированного к суровым погодным условиям. Такого щенка можно попросить у местных жителей, если представится случай.

«Сижу я ­как-то в жилом блоке, на улице метет пурга. Слышу — ​снаружи шаги. Открываю дверь — ​стоит якут, весь в снегу. Приглашаю в помещение, жду, когда он снимет доху и унты, зову на кухню. Приношу сладкий черный чай и еду. Не удивляйтесь, таков якутский этикет — ​первым делом человека с мороза надо обогреть и накормить, а потом уже разговор заводить. Нельзя спрашивать гостя, надолго ли он задержится. Он и сам не знает. Сколько дней метет пурга, столько гостит», — ​объясняет Владимир Пасько. После того как гость поел, отогрелся и закурил трубку, началась беседа. Якут поведал, что его зовут Пантелеймон, он ехал по делам на снегоходе и заплутал в пургу. Полярник тоже немного рассказал о себе и невзначай добавил, что нужна собака. «Он в ответ только головой покивал, но обещать ничего не стал. Прожил у нас несколько дней и уехал, когда погода наладилась. А через несколько месяцев вернулся с подарками: привез несколько мешков замороженной красной рыбы и настоящую северную собаку», — ​вспоминает наш собеседник.

Особо теплая будка

За несколько десятилетий работы в Арктике Владимир Пасько отступил от правил якутского этикета лишь однажды. К­ак-то раз в нескольких километрах от ККС якутские рыбаки поставили балок — ​легкий передвижной домик на полозьях. В ноябре, когда наступили холода, рыбаки собрались уезжать, но всю выловленную рыбу забрать не смогли. Заглянули к полярникам, попросили присмотреть. Те согласились. Через пару дней полярники поехали проверить, как там рыба. «Приезжаем — ​и видим кучу мороженой рыбы, к которой привязана собака! Видимо, рыбаки думали, что пес будет рыбу охранять и ею же питаться. Нам о собаке ни слова не сказали! К моменту нашего приезда пес лежал едва живой, весь в ранах. А вокруг него толпились песцы. Они подбегали, кусали собаку и сразу отбегали на безопасное расстояние. Ждали, когда пес умрет, — ​такая манера охоты. Я эту картину увидел — ​волосы встали дыбом. Мы отвязали собаку и кинулись с ней на станцию. Обработали раны, напоили бульоном. Думали, что пес не выживет. Но он оклемался, — ​говорит Владимир Пасько. — ​Через четыре месяца рыбаки вернулись за рыбой. Один из них зашел к нам на станцию и попросил вернуть собаку. Такого гостя я прямо с порога прогнал».

Спасенный пес остался жить на полярной станции, Владимир Пасько сколотил для него будку. Обустроить жилье для собаки в Арктике — ​целое искусство. «В обычной будке собаке не выжить. Все дело в сильном ветре, который постоянно меняет направление. Если животное не сможет укрыться, то погибнет», — ​поясняет полярник. Будки для собак он строит с тамбуром, который развернут на 90 градусов — ​немного похоже на лабиринт. «Строю из досок толщиной 2 см. Пол трехслойный, стены и крыша двухслойные, — ​рассказывает Владимир Пасько. — ​Между досками — ​утеплитель из пенопласта, все щели заливаются пеной. Изнутри будка обивается вой­локом. На полу «матрас» из пенопласта толщиной 20 см. И никаких тряпок! Тряпка может намокнуть и замерзнуть, в итоге животное будет спать на льду». Перед входом в будку строится забор, чтобы тамбур не замело снегом и собака могла выйти на улицу. На тех станциях, где будок нет, собак на ночь пускают в тамбур жилого модуля.

«Наши псы отлично несут службу. Мы их бережем и благодарим как только можем. Однажды якутские охотники привезли на нашу станцию мясо дикого оленя. Конечно, мы поделились с собаками. Вы бы видели, какими счастливыми они были, отведав этот деликатес!» — ​улыбается Алексей Дрозд, сотрудник ККС на острове Андрея. А для того чтобы собаки дольше оставались в хорошей форме, полярники дают им витамины.

Полярная порода

Работники ККС на острове Медвежий (станция закрылась в 2012 году) однажды попытались вывести собственную породу собак. Тогда Гидрографическое предприятие еще не было передано «Росатому» и находилось в ведении Минтранса. «Обычные собаки медведя побаиваются, поэтому мы решили вывести особенных — ​чтобы псы были крупные и сами пугали медведей. Наша полярная станция находилась возле поселка Диксон. Там мы искали хороших щенков маламутов и лаек, даже метиса волка нашли! Забирали щенков к себе на станцию, выращивали, получали потомство от взрослых собак, — ​вспоминает полярник Виктор Бузырев. — ​Получилась хорошая собака — ​крупнее лайки и лохматая. Спокойная, смелая».

Виктор Бузырев вырастил одного такого щенка, назвал его Музгар. Когда полярная вахта закончилась, не смог расстаться с псом и забрал его домой, в Екатеринбург. «Помню, как сотрудники аэропорта удивились, увидев моего пса. Откуда, спрашивают, у вас волк? Музгар и правда был немного на волка похож, если на морду смотреть. А вот хвост у него заворачивался крючком, как у обычной собаки. И шерсть лохматая. Через год мы с Музгаром вернулись работать на ККС. В один из дней к нашей станции подошел медведь. Обычные собаки к медведю сзади подбегали, прихватывали за «штаны». А Музгар ничего не боялся — ​бросился медведю прямо на грудь. Медведь его сильно покусал, травмы оказались смертельными», — ​вздыхает полярник. Эксперимент по выведению новой породы не удался: смелые собаки первыми погибали от лап медведя. Впрочем, даже боязливая собака живет на полярной станции недолго, до восьми лет. Болезни в арктических условиях протекают стремительно, ветеринара можно вызвать далеко не на каждую станцию. Однако за жизнь каждой собаки люди борются до последнего.

Похороны умерших животных — ​особая история. «Выкопать могилу в условиях вечной мерзлоты невозможно, — ​говорит Владимир Пасько. — ​Поэтому заворачиваем умершую собаку в тряпку, относим в специальное место и заваливаем камнями — ​чтобы медведи и песцы не добрались. Такое вот кладбище для животных».