На пути в капитаны: студенты рассказали о практике на атомном ледоколе

На ледоколе «50 лет Победы» проходят практику два студента: Никита Грушин из Волжского государственного университета водного транспорта в Нижнем Новгороде и Илья Хренов из новосибирского Института водного транспорта.

— Как вы попали на атомный ледокол?

Никита Грушин: Мы учимся на судоводителей. Мы будущие штурманы и, если все пойдет хорошо, — будущие капитаны. Для нас обоих это вторая производственная практика. Первая была скорее ознакомительная, она позволила получить необходимый опыт и документы. Я два месяца провел на большом танкере.

Илья Хренов: А я был на паруснике.

Н.Г.: А эта практика уже более серьезная. Попасть студенту на атомный ледокол достаточно сложно — большой конкурс, берут только тех, кто показывает отличные результаты в учебе и участвует в общественной жизни своего университета. Это у нас есть: мы оба отличники и хорошие пловцы, успешно выступаем от своих вузов в студенческих соревнованиях. Позвонили в «Атомфлот», прошли собеседование. И вот мы здесь.

— Что входит в ваши обязанности?

И.Х.: Наша главная обязанность — продолжать учиться, получать новые знания и пробовать их применять на практике.Мы в основном находимся на ходовом мостике, наша задача — перенимать опыт всех, кто тут работает. Плюс нам доверяют выполнять некоторые обязанности третьего помощника капитана. Нам часто устраивают экскурсии по ледоколу, чтобы мы могли познакомиться с его техническими особенностями, а также с механиками. Сами просим дополнительно давать нам работу на палубе. Например, в этом рейсе участвовали в отшвартовке.

— Вы говорили, что уже раньше были в море. Чем отличается работа на атомном ледоколе?

Н.Г.: Судно идет во льдах. Нужно время привыкнуть к постоянной тряске. Нас, конечно, поразила мощь атомного ледокола, скрытая в двух ядерных реакторах. Он может идти по льду, как другие корабли по воде.

И.Х.: Атомный ледокол технически гораздо сложнее устроен, чем парусник и даже дизельный ледокол. Нам члены экипажа говорят: если вы изучите атомный ледокол, то потом вам будет очень просто разобраться в работе любого другого судна.

Н.Г.: Экипаж тут гораздо больше, чем на торговом флоте. На танкере работают 20–25 человек, здесь — до 100 человек.

— Как к вам относятся на ледоколе? Моряки охотно вас учат или больше отмахиваются?

Н.Г.: Очень хорошо относятся. Все сотрудники беспокоятся за будущее атомного ледокольного флота, который сейчас активно строится. Хотят, чтобы на судах работали высококвалифицированные специалисты, поэтому заинтересованы в том, чтобы всему нас научить. Всегда готовы ответить на любой вопрос, объяснить.

— Какое впечатление на вас произвел Северный полюс?

Н.Г.: С вашим рейсом мы уже в третий раз за этого год там были. Практика-то идет с июня. В первый раз я, конечно, ощутил некое внутреннее ликование: я на вершине мира!

И.Х.: А во второй раз это уже не праздник, а просто работа. Ну зима, ну льды.

— Медведей много видели?

Н.Г.: Много, и моржей видели. Но после двух месяцев на ледоколе медведи иногда уже больше раздражают, чем умиляют: рассядется на пути, ему гудят, а он не реагирует. И ледокол ждет, когда же мишка соблаговолит отойти.

— После учебы хотите работать в «Атомфлоте» или еще будете рассматривать другие возможности?

Н.Г.: Мне кажется, мы уже закрепились здесь. Условия тут хорошие, карьерные перспективы ясны.

И.Х.: Мы уже заключили контракт с «Атомфлотом». Следующую практику также проходим тут, а после окончания вуза компания готова нас трудоустроить.

— Планируете после учебы переезжать в Мурманск?

Н.Г.: Я планирую остаться в своем городе. Прелесть работы судоводителя в том, что на суше ты не привязан к одному месту. В отпуске ты можешь жить, где хочешь.

И.Х.: А я думаю о переезде. Мурманск мне очень понравился: он весь пропитан морем, вокруг — моряки. Чувствую, что мне в этом городе будет хорошо.