Как Сахаров и Теллер чуть не взорвали мир

Сахарова и Теллера называют создателями водородной бомбы: одного — советской, другого — американской. Оба физика категорически отказывались от единоличного «отцовства», настаивая, что это плод деятельности больших коллективов. О сходствах и различиях в судьбе и мировоззрении ученых — наш материал.

И Сахаров (1921–1989), и Теллер (1908–2003) родились в весьма образованных семьях. Андрей Сахаров — сын преподавателя физики и автора известного задачника, дед по материнской линии был генералом царской армии. Отец Эдварда Теллера — юрист, мать — пианистка. Оба ученых получили блестящее образование: альма-матер Сахарова — физфак МГУ, Теллера — Технологический университет Карлсруэ и Лейпцигский университет. И тот и другой заинтересовались теоретической физикой еще в студенчестве.

Формирование обоих как выдающихся ученых происходило в контакте с другими светилами. Для Эдварда Теллера ими были Гейзенберг, Плачек, Ферми, Гамов, Бор, Оппенгеймер, для Сахарова — Тамм, Курчатов, Харитон, Зельдович и др.

Молодой доктор философии Эдвард Теллер начал научную карьеру в Германии с ее великолепной школой теоретической физики. В начале 1930-х он преподавал в Геттингене, но приход к власти Гитлера поставил на перспективах ученого крест: Теллер был евреем. Кроме того, еще в детстве он получил прививку от тоталитаризма, став свидетелем красного террора Венгерской советской республики и развернувшегося потом не менее кровавого белого террора. При нацистах противопоставление «арийской физики» эйнштейновской «еврейской» стало не просто глупостью: представители последней попросту рисковали жизнью.

В 1933-м Эдвард Теллер покинул Германию. Проработав некоторое время в Лондонском университете, а потом в Копенгагене у Бора, он по приглашению «невозвращенца» в СССР Гамова поехал в США. Теллера в Университет Вашингтона приняли сразу профессором. Гамов говорил, что Теллер ему нужен, чтобы было с кем поговорить о высоких сферах теоретической физики. Вместе они славно поработали над развитием идей Ферми и обогатили астрофизику объяснением звездных термоядерных процессов.

«Холодильник» на атолле

В 1941 году Эдвард Теллер получил американское гражданство, что устранило формальные препоны для его участия в «Манхэттенском проекте». По приглашению научного руководителя проекта Роберта Оппенгеймера Теллер приступил к работе в отделении теоретической физики Лос-Аламосской лаборатории. Что показательно, Гамову, ставшему гражданином США на год раньше Теллера, отказали в допуске к работам по созданию атомной бомбы с подачи американских спецслужб.

В рамках «Манхэттенского проекта» Теллер начал проталкивать супероружие следующего поколения — водородную бомбу. Это отвлекало его от создания собственно атомной бомбы и порядком злило Оппенгеймера, подгоняемого не столько шефом, генералом Гровсом, сколько стремлением сделать бомбу на основе урана-235 и плутония-239 раньше, чем представители «арийской физики». Увлекающемуся же Теллеру проект казался слишком тесным для его идей. Оценив настойчивость ученого, Оппенгеймер все же позволил ему с головой уйти в термояд.

При всех своих мечтах Эдвард Теллер внес немалый вклад в создание первых в мире атомных бомб. Но когда американские физики — участники «Манхэттенского проекта», сочтя свою миссию выполненной, обратились к президенту Трумэну с призывом не использовать ядерное оружие против Японии, Теллер отказался под ним подписаться. В письме к инициатору обращения Лео Силарду он объяснил свою позицию тем, что необходимо «довести результаты нашей работы до сведения людей. Это помогло бы убедить всех в том, что следующая война будет фатальной». Впрочем, потом Теллер вроде бы выразил сожаление по поводу Хиросимы и Нагасаки. Тем не менее он придерживался мнения, что дело ученых — разрабатывать оружие, а уж его применение — прерогатива государства. В этом он расходился с Оппенгеймером, который после войны стал поборником идеи международного контроля над ядерными технологиями и, кроме того, скептически относился к возможности создания термоядерного оружия. Между двумя корифеями росла взаимная неприязнь, но испытание советской атомной бомбы в 1949 году сыграло на руку Теллеру — у него появился серьезный довод, чтобы побудить власти США не медлить с созданием термоядерного оружия.

В 1951 году с коллегой по Лос-Аламосу, выдающимся математиком Станиславом Уламом, Теллер подготовил доклад под названием «О гетерокаталитических детонациях: гидродинамические линзы и радиационные зеркала». По сути, это был черновой проект водородной бомбы. Оппенгеймер наконец признал его осуществимость, но Теллер, находясь в размолвке с Оппенгеймером, добился от Белого дома решения о создании независимой от Лос-Аламоса лаборатории. Стараниями Эдварда Теллера и еще одного «бомбиста», нобелевского лауреата Эрнеста Лоуренса, в 1952 году появилась Ливерморская лаборатория. Теллер возглавлял ее в 1958–1960 годы, впоследствии став почетным директором. Кстати, он привлек к работе над водородной бомбой и Гамова, который в 1948 году получил от Пентагона допуск к военным секретам.

Принципиальная схема первого американского термоядерного взрывного устройства известна как схема Теллера — Улама. Она подразумевает радиационную имплозию — сжатие термоядерного горючего плазмой, образующейся при воздействии на урановую или свинцовую оболочку рентгеновского излучения взорвавшегося ядерного запала (то есть «просто» ядерного, без «термо-»).

1 ноября 1952 года на атолле Эниветок произвели первый взрыв американского термоядерного устройства «Айви Майк». Хотя это была еще не бомба как таковая, а скорее гигантский термос-холодильник с жидким дейтерием, энерговыделение составило недостижимые в атомных зарядах 10,4 Мт. Штуку весом 80 т и высотой с двухэтажный дом невозможно было запихнуть ни в один носитель.

Секретная «слойка»

Андрея Сахарова судьба уберегла от коллизий, с которыми столкнулся на заре своей карьеры Эдвард Теллер. С отличием окончив в 1942 году МГУ, он отказался от предложения стать аспирантом и отправился работать в оборонку — заниматься качеством бронебойных снарядов. Так что в том, что от немецких танков «Тигр» и «Пантера» летели стальные щепки, есть и его заслуга. В 1944-м Сахаров поступил в аспирантуру Физического института. В 1947 году под руководством Игоря Тамма защитил кандидатскую по тематике ядерных переходов. Работа имела прямое отношение к атомному проекту, и Андрей Сахаров попал в спецгруппу Тамма, проверявшую выкладки по водородной бомбе коллектива Зельдовича. В 1950 году Сахаров был направлен в Арзамас-16, в КБ-11 главного конструктора Юлия Харитона. К тому моменту Андрей Сахаров предложил гетерогенную схему термоядерного заряда из слоев дейтерия и природного урана-238. При этом, как в схеме Теллера — Улама, дейтерий сжимался бы за счет имплозии из-за давления, создаваемого ионизированным ураном. К схеме, получившей технико-документальное название «слойка», Сахаров пришел независимо от заокеанских конкурентов. С этими соображениями отлично гармонировала предложенная Виталием Гинзбургом идея использовать дейтерид лития-6 (6LiD) как твердое термоядерное горючее для реакции синтеза дейтерия и трития.

Так был открыт путь к созданию компактных боевых термоядерных зарядов. Первый из них, РДС-6с, и был взорван на Семипалатинском полигоне 12 августа 1953 года. От «Айви Майка» заряд отличался готовностью к снаряжению спецбоеприпасов. Мощность взрыва составила 400 кт. Это был колоссальный успех, и нужно отметить, что сведения об американском водородном заряде, полученные разведкой от британского ученого Клауса Фукса, при всей их важности оказались малоприменимыми для создания термоядерного оружия.

А 22 ноября 1955 года Ту-16 на том же полигоне сбросил экспериментальную авиабомбу с РДС-37. Это был заряд, основанный на принципе радиационной имплозии первичного ядерного и термоядерного материала, заключенного в отдельный «слоеный», как в РДС-6с, вторичный модуль. Сжатие обеспечивалось рентгеновским излучением при взрыве первичного ядерного модуля. Но и это еще не все. Корпус заряда был изготовлен из природного урана-238, и в этой бомбе энерговыделение в результате реакции синтеза дейтерия и трития суммировалось с энерговыделением от деления ядер урана-238. Мощность взрыва при испытании РДС-37 составила 1,6 Мт в тротиловом эквиваленте. Расчетная была 3 Мт, однако по соображениям безопасности ввели ограничение.

Водородные бомбы типа РДС-6с и РДС-37 были включены в состав вооружения стратегических бомбардировщиков — тяжелых Ту-95а, М-4 и средних Ту-16а, причем РДС-37 заложили в основу следующих термоядерных боеприпасов. Установка заряда на базе РДС-37 на первую советскую межконтинентальную баллистическую ракету Р-7 ознаменовала конец неуязвимости США. А на объекты в Европе и Азии нацелились ракеты средней дальности Р-12. Они несли двухмегатонные заряды типа РДС-37.

Что касается американцев, то их первыми водородными бомбами, доставляемыми стратегическими бомбардировщиками типа B-36, были Mk-14 (7 Мт) и Mk-17 (15 Mт), принятые на вооружение в 1954 году. Особенность бомб типа Mk-17 — система обеспечения безопасности эксплуатации, нашедшая применение и в термоядерных авиабоеприпасах: первичный атомный запал из делящегося материала вводился в тело бомбы на борту самолета перед сбросом. В арсенале ВВС США они продержались недолго, уступив место менее габаритным двухмегатонным Mk-15 и другим боеприпасам, порожденным гением Теллера со товарищи. Американские ученые быстро наверстали отставание от СССР в создании термоядерных боеприпасов.

И Нобель, и Шнобель

В начале 1950-х в Штатах развернулась травля Оппенгеймера, которого обвинили в неблагонадежности и чуть ли не в антиамериканской деятельности. Теллер на слушаниях по делу Оппенгеймера выразился в том смысле, что его лояльность сомнений вроде бы и не вызывает, но лучше держать его подальше от государственных интересов. Оппенгеймера лишили допуска, да и сам он, изрядно напуганный спецслужбами, дал показания о подозрительном поведении некоторых коллег. Будучи отстраненным от ядерных оружейных дел, Оппенгеймер выглядел в глазах научного сообщества США жертвой, а вот Теллеру многие ученые объявили форменный бойкот, причем некоторые так его и не простили.

Эдвард Теллер был убежденным антисоветчиком и милитаристом и в 1980-м поддержал рейгановскую Стратегическую оборонную инициативу по развертыванию глобальной системы противоракетной обороны США, ядро которой составил бы космический эшелон боевых средств, включая рентгеновские лазеры с ядерной накачкой. Ученый рисовал перспективы миниатюризации ядерных боеприпасов, расширяющей диапазон применения, и ни в грош не ставил теорию глобальной катастрофы — ядерной зимы.

Нужно сказать, что и Андрей Сахаров не всегда был бескомпромиссным поборником мира, противником ядерных испытаний и сторонником разоружения: это пришло со временем. В период, когда у нас еще не было ракетных средств гарантированной доставки ядерных зарядов за океан, он предложил вооружать подводные лодки гигантскими торпедами с термоядерным зарядом катастрофической мощностью 100 Мт. «Целью атаки с расстояния несколько сот километров должны стать порты противника. Война на море проиграна, если уничтожены порты, в этом нас заверяют моряки, — писал Сахаров. — Конечно, разрушение портов — как надводным взрывом «выскочившей» из воды торпеды со 100-мегатонным зарядом, так и подводным взрывом — неизбежно сопряжено с очень большими человеческими жертвами. Одним из первых, с кем я обсуждал этот проект, был контр-адмирал Фомин. Он был шокирован «людоедским» характером проекта и заметил, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою и что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве. Я устыдился и больше никогда ни с кем не обсуждал своего проекта». На самом деле упрек адмирала выглядел лицемерным. Появившиеся в начале 1960-х у США и СССР атомные подлодки с баллистическими ракетами в ядерном снаряжении были совершенно «людоедскими». Да и стрельба по береговым объектам торпедами с ядерными боезарядами входит в перечень боевых задач, которые могут быть поставлены перед моряками атомного подводного флота.

Ну а ответом на сахаровскую идею мирного сближения СССР и Запада стало предложение Теллера о создании глобальной системы защиты от ракетных ядерных ударов. Может быть, оно и не лишено логики, но сегодня, увы, до согласованного управления такой системой далеко. Вероятно, поэтому Сахаров был удостоен в 1975 году Нобелевской премии мира, а Теллер в 1991-м — пародийной Шнобелевской «за претворение в жизнь нового понимания мира». Пародия пародией, но мир сегодня скорее теллеровский, чем сахаровский. Однако отцами глобального стратегического равновесия их вполне можно считать до сих пор.

КСТАТИ

Теллер был инвалидом: в молодости он попал под трамвай, лишился правой ступни и ходил с протезом и палкой.

Теллер послужил одним из прототипов главного героя фильма Стенли Кубрика «Доктор Стрейнджлав, или Как я научился не волноваться и полюбил атомную бомбу».

В 1984 году главред «Техники — молодежи» был уволен за публикацию романа «2010: Одиссея два». Из постановления ЦК ВЛКСМ: «Тов. Захарченко не придал необходимого политического значения тому факту, что роман был посвящен автором, кроме космонавта Леонова, Сахарову».

Несмотря на секретность, окружавшую Сахарова, он был удостоен статьи в вышедшей в середине 1950-х БСЭ. Но без портрета и упоминания о заслугах в обороне страны.

Венцом термоядерной оружейной программы СССР стало испытание 30 октября 1961 года на Новой Земле водородной «Царь-бомбы» с энерговыделением более 50 Мт. Получилось совершенно по Теллеру, который считал, что радикальный способ устрашить человечество огромной опасностью ядерного оружия — заставить воочию убедиться в ужасающих последствиях его применения.