В мае 1945-го, в поисках урана

В истории Второй мировой войны было много легендарных спецопераций, но одна из них стоит особняком и почти не известна широкой аудитории. Что неудивительно, ведь она была связана со сверхсекретным атомным проектом. Участниками этой операции были не разведчики и диверсанты, а лучшие советские физики. Их целью было выяснить, как далеко удалось продвинуться немцам в создании атомной бомбы, а также найти лаборатории и германских ученых. Перед американцами стояла та же задача, для выполнения которой была организована миссия «Алсос», так что терять время было нельзя.

Май 1945 года, Германия вот-вот подпишет акт о капитуляции, знаменующий окончание войны в Европе, но отнюдь не завершение противостояния разведок и конкуренции в научно-технических разработках стран-союзников — Британии, США и СССР. Американский «Манхэттенский проект» по созданию атомной бомбы был на финишной прямой — всего через три месяца две бомбы, урановый «Малыш» и плутониевый «Толстяк», разрушат Хиросиму и Нагасаки, что сделает США единственной страной, обладающей ядерным оружием.

Советский Союз начал работы над атомной бомбой на год позже и, в отличие от американцев, вынужден был практически все ресурсы направлять на войну. Он отставал в разработках, но не мог допустить положения, при котором одна страна диктовала бы свои условия всему миру. В такой сложной ситуации и началась спецоперация, не имевшая аналогов в мировой истории.

Профессорский десант

Германия также вела работы по созданию ядерного оружия, но каких результатов удалось достичь немецким ученым, в конце войны доподлинно никто не знал. Информация о немецком урановом проекте могла ускорить создание советской атомной бомбы, что позволило бы установить ядерный паритет и обезопасить мир от развязывания новой войны. В связи с исключительностью этой задачи в Берлин отправился настоящий десант из ведущих советских ученых. 2 мая в Берлин вылетел самолет с необычными пассажирами: на борту находились Завенягин, Харитон, Кикоин, Арцимович, Флеров, Неменов, Зельдович и другие физики-атомщики.

О предстоящей поездке участники узнали в самом конце апреля. О задании Завенягин рассказал уже в самолете — такая была секретность.

Позже прилетел еще один борт, общая численность группы составила порядка 30 человек. Ученым предстояло отыскать немецких физиков, работавших над урановым проектом, проанализировать их научно-технологические разработки, найти научные центры, а также промышленное и лабораторное оборудование. Конспирация была высочайшего уровня. Для обеспечения секретности во время пребывания в Германии советские ученые носили форму НКВД, с погонами полковников. Так, сотрудник Лаборатории №2 Игорь Головин числился офицером-разведчиком, инженером-полковником 336-го пограничного Будапештского полка войск НКВД по охране тыла.

Полковники Флеров и Арцимович

Немецкие ученые, связанные с работами по урану, были найдены. Некоторые оказались на территории, занятой советскими войсками. В их числе такие именитые ученые, как Манфред фон Арденне, Густав Герц, Николаус Риль, Хайнц Барвик, Петер Тиссен, Макс Фольмер и Роберт Депель.

С каждым из них провели конфиденциальные переговоры. Вот как описывает свою встречу с советскими физиками Риль, ученик Отто Ганна, одного из ученых, открывших деление атома: «Берлин лежал в руинах и пепле. «Тысячелетняя империя» Гитлера кончилась. Часть моих сотрудников, я, моя семья ютились в деревнях недалеко от Райнсберга. Мы привезли с собой часть оборудования, чтобы продолжить работы, но дело шло вяло. В середине мая 1945 года вместе с моим другом Циммером появились два полковника НКВД, пригласившие меня на несколько дней в Берлин «на заслушивание». Скоро стало ясно, что полковники никакие не полковники, а профессора-физики: Арцимович, позднее ставший очень известным благодаря исследованиям в области термоядерного синтеза, и Флеров — соавтор открытия самопроизвольного деления ядер урана».

По приезде в Берлин Риль познакомился и с другими советскими физиками-полковниками, среди которых особое его внимание привлек Харитон. По свидетельству немца, ученые в военной форме смотрелись довольно странно. «Особенно забавно в этом отношении смотрелся видный физик Харитон, военная фуражка которого была не по размеру велика. Его спасали оттопыренные уши, лишь благодаря им фуражка держалась на голове ученого», — шутливо вспоминал Риль.

Немецкий ученый согласился продолжить работы в СССР. Перед отъездом он в сопровождении советских физиков несколько раз посетил завод в Ораниенбурге, к северу от Берлина, где находились установки по производству чистейшего оксида урана. Завод разбомбили американцы. «Налеты совершались незадолго до окончания войны, и нам был непонятен их смысл, только много позже я понял причину, — вспоминает Риль. — От группы физиков Гана и Гейзенберга американцы узнали про завод и не захотели, чтобы установка по производству оксида урана попала к русским неповрежденной». После демонтажа уцелевшего оборудования Риль с семьей уехал в Москву. Вместе с ним продолжать исследования в СССР отправились Густав Герц (племянник знаменитого Генриха Герца, открывшего электромагнитные волны), Манфред фон Арденне, известный физикохимик Фольмер, физик Депель, а чуть позже Тиссен, бывший директор Института физической химии и электрохимии Общества кайзера Вильгельма. Всего работать в СССР приехало больше 300 немецких специалистов.

«Сырьевое общество»

Помимо немецких ученых и лабораторного оборудования советских физиков интересовало сырье и материалы для создания атомной бомбы. Идея искать уран принадлежала Харитону и Кикоину. Бельгия и Голландия, захваченные Германией, имели колонии в Африке, где располагались крупные залежи природного урана. Существовала большая вероятность, что немцы обнаружили и вывезли какое-то количество урана из этих стран. Ученые сообщили об этом Завенягину, который поддержал их предложение, выделил транспорт и сопровождающих. Вот как вспоминает об этом Харитон: «В мае 1945 года группа физиков под руководством Завенягина, и я в том числе, была направлена в Берлин, чтобы выяснить состояние дел в Германии. Основные силы, работавшие над проблемой ядерного взрыва, попали в руки американцев. Но кое-кто остался. И, к нашему удивлению, многие физики охотно делились с нами тем, что им было известно. Немцы занимали Голландию и Бельгию, где находились известные тогда урановые рудники. Поэтому представлялось вероятным, что в Германии может находиться уран из этих стран. Мы с Кикоиным решили заняться этим делом. От немцев, с которыми у нас установились контакты, мы узнали, что имеется некая организация под названием «Сырьевое общество», в которой зарегистрировано то, что они забрали во всех оккупированных странах. Нам подсказали, где находится эта организация, и мы нашли это здание. Там работали в основном женщины явно фашистского настроя. Получить от них информацию было довольно трудно. Но у немцев все систематизировано. Проверив многоэтажное здание и просмотрев огромное количество боксов с картотеками, мы обнаружили, что уран-238 действительно был привезен в Германию. Однако информацию о том, куда его направили, мы не нашли. Нам пришлось изрядно поездить и поговорить с разными людьми, прежде чем найти его след. Нужно сказать, что все-таки явно много людей в Германии не были склонны к фашизму, охотно беседовали и сообщали нам интересные детали. В итоге мы узнали, что на одном из кожевенных заводов спрятана окись урана. Мы направились в тот район и обратились к командующему войск, в которые там стояли. Он, услышав название города, сказал: «Опасаюсь, что это место в американской зоне, а не в нашей». Мы решили все же поехать посмотреть. Оказалось, что этот маленький город находится в нашей зоне, на самой границе с американской. На заводе нам охотно показали все, что у них есть. Мы походили по разным цехам и в одном из них увидели большое количество деревянных бочек. Подошли поближе и стали рассматривать. На одной из них увидели надпись — «Уран-238». Там оказалось 100 с лишним тонн урана. А у нас с ураном было очень плохо. Позднее Игорь Курчатов сказал, что эти 100 т помогли на год раньше запустить наш первый промышленный реактор для получения плутония. Так что поездка оказалась не зряшной».

Итоги спецоперации

Из Германии в СССР отправили оборудование и техническую документацию из четырех физических и одного химико-металлургического института, которые работали с ураном. Помимо этого, перечисляет Виктор Кузнецов в книге «Немцы в советском атомном проекте», было вывезено 7 т металлического урана, 0,5 г радия, 20 л тяжелой воды, 300 т урановых соединений.

Американцы также вывозили оборудование и сырье с оккупированных ими немецких территорий. Помимо различного оборудования, аппаратуры, документации, технической библиотеки они вывезли примерно 4 г радия, 1 т металлического урана, 400 л тяжелой воды, 10 т окиси урана. Более того, как писал Анатолий Львов в книге «Завенягин», «если оценить улов команды «Алсос», чьи цели были аналогичными (перевести в США наиболее крупных «рыб», с помощниками, документацией и техническим оборудованием), то сравнения, увы, не получится. Один Вернер фон Браун чего стоил. А главное, большая часть ученых и оборудования оказалась на территории, оккупированной западными союзниками. Но что касается возможностей восточной зоны, тут Завенягин со своими «полковниками», пусть и в кителях, не всегда подходивших ученым по размеру, практически никого и ничего не упустил».

Спецоперация с участием ведущих советских ученых, безусловно, помогла в реализации атомного проекта. Однако переоценивать роль немцев в его успехе было бы неправильно, главная заслуга принадлежит нашим ученым. Как говорил Харитон: «Когда мы побеседовали с немецкими физиками, поняли, что работа над ядерным оружием у них была на невысоком уровне. Ведь даже Гейзенберг не поверил, что американцы взорвали атомную бомбу!».