Дед Мороз с АЭС: «Чем больше ребенок, тем меньше подарок»

Каждый год в конце декабря оператор перегрузочной машины с Кольской АЭС Максим Ханин переквалифицируется в Деда Мороза. Он рассказал нам об инженерном подходе к изготовлению волшебного посоха, преимуществах бороды из волоса буйвола и о том, какие песни хорошо звучат в реакторном зале.

— Как вы стали Дедом Морозом?

— Сколько себя помню, всегда тяготел к сцене. В детстве занимался в театральной студии, а когда появились сыновья, изображал для них Деда Мороза. В 2008 году пришел в студию художественной самодеятельности в Полярных Зорях. Участвую в детских новогодних спектаклях. Наша труппа ставит спектакли для зрителей от трех до 13 лет. Самая любимая моя аудитория — ​малыши до шести лет. Это очень благодарная публика, искренне верит в Деда Мороза.

— Какой график работы?

— Новогодняя кампания начинается сразу после Дня энергетика (22 декабря. — «СР»), а заканчивается на старый Новый год. В будни одно — ​три выступления ежедневно, в выходные до пяти. С семьей почти не вижусь. Предлагал жене стать Снегурочкой, она отказалась. Говорит, своей работы много.

— Кто же у вас Снегурочка?

— Кто-нибудь из юных участниц творческого коллектива. Самой младшей Снегурочке, с которой я работал, было 4,5 года. Она даже читать не умела, но выучила текст и оказалась отличной напарницей.

— Что самое сложное в работе Деда Мороза?

— Сложно работать с детьми, которые не верят в Деда Мороза. Они постоянно стараются меня разоблачить. Тыкают пальцем в живот, пытаются посох отобрать, за бороду дергают.

— А вы?

— Отвлекаю их шутками. Посох никому не отдаю, чтоб не сломали. Он у меня особенный. Вначале я выступал с палкой, обмотанной мишурой. Но постоянно ощущал нехватку волшебства. Вспомнил о своем техническом образовании. Взял пластиковую трубу, обмотал двусторонним скотчем, сверху наклеил светодиодную красную полосу. Намотал еще один слой прозрачного двустороннего скотча, на него — ​мишуру. Внутри трубы закрепил девять пальчиковых батареек. Получился прекрасный серебристый посох. Теперь по команде «Раз-два-три, огнями, елочка, гори!» начинает светиться не только елка, но и мой посох. Дети просто замирают от восторга. Некоторые снова начинают верить в Деда Мороза. Кстати, этот посох у меня повседневный. Есть и парадно-выходной, для особо торжественных мероприятий. Черенок у него из ствола березы, а навершие металлическое — ​в форме снежинки. Очень красивый, но тяжелый — ​около 5 кг.

— Борода тоже осо­бенная?

— Раньше я был как все, носил синтетическую бороду. Но в ней жарко работать. Кроме того, она быстро спутывается, потом расчесать сложно. Да и вообще выглядит ненатурально. Поэтому несколько лет назад я приобрел бороду из волоса буйвола. Этот волос похож на человеческий, только более прочный, хорошо держит укладку и не сечется на концах. Теперь мою бороду от настоящей не отличить. Носить ее комфортно. Легкая, идеально ложится на лицо, с подбородка не съезжает, не тянет. Эту бороду я берегу как зеницу ока. Даже гримироваться перестал, чтобы случайно не испачкать. В конце сезона отдаю бороду знакомому парикмахеру. Она ее моет, сушит и завивает.

— Какие подарки чаще всего дарите детям?

— Чаще сладости. Я не всегда знаю, что в подарке, который отдаю ребенку. Но заметил, что чем старше ребенок, тем меньше подарок. Если трехлетке, например, даришь игрушечный трактор, который едва влезает в мешок, то восьмилетнему несешь маленькую коробочку — ​с телефоном или планшетом. Чтобы порадовать детей, я и спеть могу. Я ведь не только Дед Мороз, но и солист академического хора Полярных Зорь «Орферион».

— Как вы начали петь?

— Началось с того, что решил спеть на юбилее супруги «Я люблю тебя до слез». Долго репетировал, но не мог вытянуть верхние ноты. Попросил руководительницу хора «Орферион» помочь, потом стал заниматься постоянно. Исполняю классику и эстрадные песни. Пою не только на сцене, но и при любом удобном случае.

— И на работе?

— Когда я с ребятами из ремонтной бригады занимаюсь ремонтом реакторной установки, приходится спускаться на главный разъем реактора. Работать там тяжело и душно. Когда поешь, становится легче. Мы нет-нет да и затянем «Ой, то не вечер» или «Черного ворона». Коллеги у меня голосистые, как на подбор. Акустика в реакторном зале хорошая, петь приятно. Кстати, традицию петь во время работы в центральном зале мы переняли от наставников, которые уже на пенсии. А в перегрузочной машине спеть не получится. Кабина маленькая, плечом к плечу сидишь с инженером-физиком, а эти парни почему-то поют редко.

В 2018 году я участвовал в чемпионате AtomSkills. Обстановка там была нервная. Чтобы не волноваться, я прямо во время работы затянул свою любимую песню «Старый клен». Помогло — ​спокойно справился с заданием. Занял первое место в компетенции «Ремонт и наладка механического оборудования». В том же году занял второе место на конкурсе «Человек года «Росатома» в номинации «Слесарь по ремонту реакторно-турбинного оборудования». На награждении в Москве во время пресс-подхода спел для журналистов «Калинку-малинку».

— Тогда же, на пресс-подходе, вы рассказали, что увлеклись художественной ковкой и уже научились выковывать розы из металла.

— Продолжаю совершенствоваться. Одним друзьям выковал комплект мебели на балкон, другим доделываю красивый мост для пруда на дачном участке. А руководительнице хора на день рождения подарил кованый камертон. Правда, тяжелый получился, под 2 кг. Поэтому она его на занятия не носит — ​оставила дома в качестве сувенира.