Виктор Боярский: «Арктике необходимы экологически чистые источники энергии»

О болевых точках экологии Арктики, о том, как повлияет на нее восстановление Северного морского пути и почему будущее этих земель связано с атомной энергетикой, рассказывает путешественник Виктор Боярский, председатель Полярной комиссии Русского географического общества.

— Экологи говорят, что Арктика нуждается в особом контроле и ее состояние внушает опасения. Какая проблема наиболее острая?

— Главная проблема досталась нам в наследство от мощного освоения Арктики в 1940–1970-е годы, когда Северный морской путь работал как магистраль. На побережье и архипелагах было множество поселков, куда регулярно завозили топливо — десятками тысяч тонн. Тогда никто не думал вывозить оставшиеся бочки. Поэтому сейчас главный элемент пейзажа арктических островов — эти самые бочки. К счастью, они не везде, но там, где были населенные пункты, есть полярные станции и присутствуют военные, это реальная проблема. Начиная с 2012 года побережье стали чистить. Например, западная часть Земли Франца-Иосифа уже освобождена от бочек.

— Есть ли на арктических территориях проблема пластика?

— Пластик встречается у побережья островов Арктики, его выносит с континента реками. Собственных отходов там немного, потому что практически нет населения. В Арктике климатические условия гораздо более суровые, и естественная утилизация любых других отходов помимо пластика затруднена за счет температуры. Та же нефть разлагается гораздо медленнее, чем, например, в Мексиканском заливе.

— Насколько опасна в этом плане добыча нефти и газа на шельфе? Можно ли буровую платформу сделать предельно безопасной для окружающей среды?

— Сейчас технологии позволяют предотвращать нарушения. В Арктике большую опасность представляет интенсивное образование айсбергов в связи с изменением климата. Это происходит из-за того, что ускорилась деградация ледников, покрывающих арктические архипелаги. Кроме того, возросла скорость дрейфа льдов. Айсберги — серьезная проблема для буровых, но она решаема.

— Как можно защитить платформу?

— Если айсберг приближается, его надо оттащить, чтобы предотвратить навал. Для этого можно использовать ледоколы — два-три в состоянии справиться. Над этой технологией работают, уже отрабатывался вариант буксировки айсберга. Нужно изменить направление его движения — чтобы он, скажем так, объехал платформу. Однако с наскока, «увидел — оттащил», это не делается, нужен длительный мониторинг. Им занимаются, например, Арктический и антарктический НИИ в Санкт-Петербурге и научная обсерватория на Шпицбергене, которая в том числе следит за состоянием ледяного покрова и дрейфом айсбергов. В Арктике их в основном производят Земля Франца-Иосифа и Северная Земля. К счастью, они не такие гигантские, как в Антарктике, там айсберг сам тебя оттащит куда захочет. И у нас на шельфе пока работает только буровая Приразломная.

— А что с разведкой и добычей ископаемых на континенте, в частности на Ямале? Коренное население там жалуется на сокращение пастбищ из-за разработки месторождений.

— В разработках на континенте участвует иностранный капитал, в связи с этим вопрос охраны среды и оценки воздействия добывающей структуры на экологию контролируется очень жестко — все основывается на климатических и других данных, просчитывается, контролируется, иначе разрешение не будет выдано. На Ямале действительно есть проблема с миграцией оленей через месторождения. Это, представьте только, 700 тыс. голов! Другая экологическая проблема вызвана оттаиванием вечной мерзлоты и скотомогильников. Их на Ямале много, они картированы, но спонтанное оттаивание осложняет ситуацию. В 2016 году из-за этого произошла вспышка сибирской язвы.

— В том же году на Земле Франца-Иосифа белые медведи напали на монтажника строительной компании. Нашествия на поселки случаются каждый год — например, массовое нашествие было в 2019-м. Что больше всего влияет на медведей в Арктике — соседство с человеком или глобальное потепление?

— Вся жизнь медведя проходит на ледовой кромке. В последние 10–15 лет поверхность дрейфующих льдов существенно сокращается летом. Примерно с июня начинается таяние, кромка смещается к северу. Медведь туда не идет, он выходит на архипелаги и ждет, пока лед вернется. Но этот процесс затягивается — если раньше лед возвращался через три месяца, то сейчас через пять-шесть. Поэтому медведи голодают и в поисках пищи выходят к людям. Им больше некуда идти. Последний случай был на Новой Земле, когда сразу 50 медведей пришли в поселок. Такие ситуации возникают еще и из-за того, что люди не утруждают себя организацией свалок, мусорят где живут — это привлекает медведей. И пока все помойки не будут устранены, опасность сохранится.

— Это все-таки в большей степени проблема изменения климата, а не присутствия человека в Арктике?

— Конечно. Нужно искать другие источники энергии — экологически чистые. И тут будущее за атомной энергетикой — за атомными станциями и судами с атомными энергетическими установками. Дизельные и другие суда с традиционными источниками энергии мало того что менее эффективны, но еще и загрязняют внешнюю среду. Атомные ледоколы не производят парниковых газов, поэтому способствуют тому, чтобы лед не таял так интенсивно.

— Проблемы не обострятся, если Северный морской путь снова станет оживленной магистралью?

— Не думаю, что восстановление движения по Севморпути приведет к тому, что побережье засветится огнями, как в 1960–1970-е годы. На Диксоне, например, из 6 тыс. осталось 300 поселков. В тех местах, где планируется добыча полезных ископаемых, будут работать вахтовым методом, и инфраструктура будет создаваться только для обслуживания вахт: аэропорт, взлетно-посадочная полоса, гостиница. В каком-то смысле это хорошо. Если говорить о состоянии экологии арктических территорий в целом, оно внушает опасения. Но это огромное пространство, заселенное очень мало. Именно поэтому Арктика пока справляется.