Старпом «Ямала» Василий Губкин: «Меня неоднократно пытались переманить на газовозы»

«Арктика» — самый массовый проект атомного ледокольного флота: шесть из 10 судов относятся к этому классу. Два в эксплуатации по сей день — «Ямал» и «50 лет Победы». Старпом Василий Губкин работал на «Ямале» всего три года, но получил массу впечатлений. Он рассказал о самых запомнившихся рейсах, дресс-коде на капитанском мостике, а также о приемке новой «Арктики».

Мы плывем на льдине

Больше всего мне запомнился рейс в 2015 году. Мы работали с научно-исследовательской экспедицией «Кара-зима». Прибыли в район островов Известий ЦИК в Карском море. Высадили людей, выгрузили оборудование. И вдруг — подвижка припайной зоны: лед раскололся на куски размером примерно 10 на 20 м. Так бывает из-за резкой смены направления ветра. Большое поле плавучего льда давит на припай, и тот лопается. Нескольким участникам экспедиции удалось добежать до ледокола, шестеро остались на льдинах. Экипаж немедленно приступил к спасательной операции. Вертолет Ми‑8 собирал людей, подсаживаясь на льдину — не заглушая двигателей и слегка касаясь колесами снега. К счастью, никто не пострадал. Даже технику спасли. Пятитонные контейнеры с дорогостоящим оборудованием подняли судовым краном. Под воду ушла только катушка с электрокабелем.

Динамичный лед

Много впечатлений старпом получает от работы в устье реки Обь. «Ямал» и «50 лет Победы» проводят большие газовозы по морскому каналу к порту Сабетта. 26 морских миль по прямой. Лед в канале торосится, замерзает в прибрежной зоне, над водой возвышается метра на три, под воду уходит на 10 м. Эти глыбы отрываются от берега и дрейфуют по каналу. В таких условиях лед пробивается далеко не с первой попытки, каждый удар ледокола приходится в новое место. Соответственно, время прохода по каналу может различаться. Обычно это 2,5 часа, бывает, пять. Однажды канал запаковало так, что ледокол проходил его двое суток.

Ширина канала — в районе 300 м, это довольно узкий коридор. Есть риск застрять в льдине и сдрейфовать вместе с ней на мелководье, тогда система охлаждения реактора забьется илом, сработает аварийная защита. Впрочем, таких ситуаций не возникало. Но когда стоишь на вахте, находишься в дичайшем напряжении. Иногда после работы рубашку выжимать можно. Мы шутим, что после вахты старпом ледокола теряет пару кило.

Пока-пока-покачивая цистернами

Если «Ямал» заклинивает во льду, выбраться помогают креновая и дифферентная системы. Дифферентная система состоит из двух цистерн объемом по 1,1 тыс. т — в носу и на корме. Быстро перекачивая воду с носа на корму и обратно, можно раскачать ледокол в продольном направлении. Креновая система состоит из четырех цистерн в средней части судна, две справа, две слева. Вместимость — по 300 т. Перекидывая воду с одного борта на другой, можно создавать крен до 12,5 градуса.

Сохранять скорость при прохождении сплошных льдов «Ямалу» помогает система пневмообмыва. Компрессор гонит воздух по трубам к отверстиям в носовой части обшивки корпуса, ниже ватерлинии. Воздушный слой препятствует облипанию корпуса снежно-ледяной крошкой.

Кроссовки — это моветон

Меня, как и многих коллег, неоднократно пытались переманить на газовозы. С заметным повышением зарплаты. Мы на все предложения отвечаем отказом. Не спорю, деньги важны. Но для нас работа на атомных ледоколах — не только способ заработка, но и образ жизни. Судоводители ледокольного флота — это элита. Только здесь еще живы флотские традиции, которые были заложены нашими отцами и дедами.

Традициям мы верны даже в мелочах. Например, всегда работаем на капитанском мостике в форме. В кроссовках по судну не ходим — моветон. Они предназначены исключительно для спортзала. Так у нас принято. Перед тем как войти на капитанский мостик атомного ледокола, нужно спросить: «Добро ­войти?» — и дождаться разрешения.

Уважение, субординация, ответственность — для ледокольщиков эти слова не пустой звук. Ведь мы несем огромную ответственность за личный состав и безопасное движение каравана за нами. И когда ледокол виртуозно окалывает газовоз на дистанции 10–20 м, а с того капитанского мостика смотрят с открытыми ртами и потом говорят: «Респект, ребята. Это было очень красиво», я понимаю, что нахожусь на своем месте.

Новая жизнь на «Арктике»

Я потомственный моряк, мой отец был капитаном дальнего плавания на судах Мурманского аварийно-спасательного управления. В атомном ледокольном флоте работаю с 1998 года. В должности старшего помощника и стажера капитана ходил на «Арктике», «России», «Вайгаче», «Ямале» и «Севморпути». С октября этого года контролирую достройку новой «Арктики» на Балтийском заводе в Петербурге. Стану старшим помощником капитана в первом рейсе. В мае 2020 года ледокол сдадут «Атомфлоту». Экипаж уже набран — 53 человека, средний возраст — 41 год. Все с опытом работы на атомных ледоколах.

Сейчас мы готовим судно к ходовым испытаниям, они начнутся 12 декабря. Это будет первый выход «Арктики» в акваторию Финского залива. По договору с Балтийским заводом мы будем находиться на верфи до передачи ледокола «Атомфлоту». Фактически мы сами себе сдадим ледокол и уйдем на нем в первый рейс.

Читайте также: Новая «Арктика», «Лидер», ПАТЭС — все придумано в ЦКБ «Айсберг»