Дезактивация нон-стоп
Сегодня во ВНИИНМ идет дезактивация четырех корпусов. Цель — привести объекты в состояние «зеленой лужайки». Корреспондент «СР» отправилась туда, где получили первый советский плутоний, чтобы узнать, как проходит дезактивация и так ли страшен черт, как его малюют.
Туда и обратно
Надеваем халаты, чепчики, спецобувь и с сопровождающими отправляемся в корпус «А», построенный в далеком 1945 году. Первый пункт — ремонтная зона и операторская. Это помещения первого класса работ, с открытыми источниками ионизирующего излучения, на четвертом этаже. Прежде чем мы заходим, дозиметрист обследует каждое помещение на источники загрязнения. Это обязательная процедура. Все чисто — мы в ремонтной зоне. На двери предупреждающая наклейка, под ногами старый добрый пластикат, взгляд скользит по разобранным боксам. В них загружали радиоактивные вещества и передавали в операторскую. Помещения подготовлены к выводу из эксплуатации, работы закончились два года назад, так что здесь почти ничего не осталось.
Чтобы пройти на загрязненные объекты, халатов и чепчиков мало — нам уже нужны СИЗы: костюмы, закрывающие все, кроме лица, резиновые и хлопчатобумажные перчатки, сапоги и бахилы, полнолицевые маски. Идем в помещение № 115, где П-образной цепочкой стоят 27 боксов. Здесь очищали плутоний и проводили разные эксперименты. Больше 20 лет помещение не используют. «В прошлом году мы частично удалили радиоактивные отходы, — рассказывает заместитель директора отделения вывода из эксплуатации ЯРОО, начальник отдела разработки технологий дезактивации Сергей Белоусов. — В этом году рассчитываем герметизировать оборудование и удалить технологические трубопроводы».
На выходе из помещения дозиметрист обязательно проверяет у всех руки, обувь и фильтры на маске — все ли чисто.
Разберем по кирпичику
Последний пункт — У‑5. «В 1947 году именно здесь из облученного урана получили первый препарат плутония», — рассказывает Сергей Белоусов. После консервации У‑5 в 1965 году помещения разделили на чистые и грязные зоны и использовали их для разработки технологий дезактивации. «О выводе установки из эксплуатации заговорили в начале 2000-х. Наши коллеги провели колоссальную работу по удалению загрязнений, но из-за отсутствия финансирования работы пришлось приостановить, — рассказывает Сергей Белоусов. — В 2010 году при поддержке «Росатома» и ТВЭЛ началась планомерная работа. Мы удалили радиоактивные технологические среды, провели комплексное инженерное и радиационное обследование, разработали проект вывода из эксплуатации».
Все разобрано до бетона и перекрытий, поверхности защищены полиэтиленом. Переходя из помещения в помещение, нужно высоко поднимать ноги, чтобы перешагнуть порог. «Когда вскрывали полы, удаляли все материалы до плит. Поэтому перепад высоты местами больше полуметра. Под некоторыми полами биозащита — стальные и свинцовые листы», — поясняет Сергей Белоусов.
Скоро второй этап — удаление радиоактивных веществ из стен. «Когда делали комплексное инженерное и радиационное обследование, во всех помещениях бурили стены и отбирали пробы, — рассказывает Сергей Белоусов. — Там, где есть загрязнения, будем удалять штукатурку и, возможно, часть кирпичной кладки». Третий этап — демонтаж здания и фундамента. Но прежде специалисты из ФМБА проведут контрольное радиационное обследование строительных конструкций. «Никакая активность наружу не выйдет. Здание будем разбирать чуть ли не по кирпичику, — говорит Сергей Белоусов. — При демонтаже удаляются фрагменты, которые являются отходами либо радиоактивными, либо чистыми. Все контролирует служба радиационной безопасности». После удаления фундамента специалисты ФМБА проверят котлован. Если все нормально, его засыпят чистым грунтом.
Особый подход
Отделение вывода из эксплуатации ЯРОО ВНИИНМ разрабатывает дезактивационные технологии и установки. Для удаления загрязнений из помещений используют сухие малоотходные методы, такие как вакуумирование, пенная и пленочная дезактивация. «Наносим полимерный состав, который через некоторое время превращается в пленку, — объясняет Сергей Белоусов. — Пленка абсорбирует радионуклиды, и мы ее убираем».
На выходе из загрязненных помещений обязательная проверка рук, обуви и фильтров маски
ВНИИНМ передает свои технологии и установки другим предприятиям. Их могут использовать аварийно-спасательные формирования. Кроме того, для АЭХК ВНИИНМ разрабатывает технологию очистки радиационно загрязненных грунтов, а для СХК — неразрушающие методы определения урана и изотопов плутония и америция в трубах спецвентиляции и канализации.
Универсального метода дезактивации не существует. Для каждого объекта, каждого вида загрязнения, типа поверхности нужно подобрать свой способ. По словам Сергея Белоусова, проще всего с нержавеющей сталью, сложнее — с материалами, имеющими пористую поверхность: «Они сорбируют радионуклиды. Если загрязнение произошло недавно, то не проникло на большую глубину и достаточно удалить поверхностный слой. Допустим, для дерева мы можем использовать шлифовальные машины с отсосом воздуха, для бетона — скарификаторы. А вот пластикат лучше расплавлять или использовать полимерные пленки и жидкостные методы дезактивации».
Чтобы дезактивировать, скажем, стандартный бокс из нержавеющей стали, нужен день. «Это два кубометра РАО. После предварительной подготовки мы можем отмыть его пеной и, если остаточного загрязнения нет, разрезать и отправить в чистые отходы, куда идет металл, который можно использовать вторично, — рассказывает Сергей Белоусов. — Если остаточное загрязнение есть, бокс подвергается повторной дезактивации. А если полная дезактивация невозможна, его разрезают и загрязненные части отправляют в радиоактивные отходы. Мы разработали технологию, позволяющую скомпоновать такой полностью загрязненный бокс примерно до 0,2 м³».
Кирилл Бочаров
Руководитель проекта, группа проекта по ликвидации объектов ядерного наследия, ТВЭЛ
— Вывод из эксплуатации ЯРОО — обязательство эксплуатирующей организации. Финансирование — из специальных резервов фондов предприятия и «Росатома», а также федерального бюджета в рамках ФЦП по ядерной и радиационной безопасности на 2016–2020 годы и на период до 2030 года.
В ТВЭЛ выводится из эксплуатации много объектов. Например, здание 804 на АЭХК. Это бывший цех, где располагались диффузионные машины — предшественницы газовых центрифуг. Уже дезактивировали часть строительных конструкций, начали разборку кровли, стен, создали участок по обращению с отходами, организовали подъездные пути и санпропускники. Демонтированные диффузионные машины пройдут жидкостную дезактивацию. Завершиться работы должны в конце 2019 года.
Под «зеленую лужайку» ликвидированы радиационные источники в «ОКБ — Нижнем Новгороде» и «Центротехе-СПб», объекты ядерного наследия выводятся на ЧМЗ, НЗХК, МСЗ.
На СХК планируют вывести из эксплуатации установку М2079, перерабатывавшую высокообогащенный уран. Готова проектная документация по выводу и обоснование безопасности работ. Согласно ФЦП, проект должен закончиться в 2020 году. Кроме того, на СХК создали инфраструктуру для консервации особых РАО, которые хранятся в бассейне Б‑25. Бассейн относится к ядерному наследию, оставшемуся после программ оборонного значения. Консервируют отходы в бассейне Б‑1, начата консервация особых РАО на площадке 16.
У нас есть высококвалифицированные сотрудники, инфраструктура и материально-техническая база. Так что любые задачи в области вывода из эксплуатации нам по плечу. Тем не менее мы за отраслевую кооперацию. Регулярно собираем профильные совещания с ведущими специалистами из других дивизионов «Росатома», занимающимися аналогичной работой.
Есть интересная история?
Напишите нам
