Михаил Железнов: «На «гражданке» все сложнее»

В этом году сразу две круглые даты связаны с РФЯЦ-ВНИИТФ: 60 лет назад в мае был основан Снежинск, а через три недели после этого родился директор ВНИИТФ, бывший глава города Михаил Железнов. «СР» воспользовалась моментом, чтобы поздравить снежинцев и Михаила Железнова с юбилеем, а заодно узнать о том, чем сейчас живет один из ведущих ядерных центров России. За полтора часа директор ВНИИТФ нам рассказал практически все, что было можно, и едва не рассказал то, что было нельзя.
— Вы ядерный щит обеспечиваете, но сейчас ставится задача гражданское развивать…
— Я вас немножко разочарую. Перед нами стоит главная задача — выполнение гособоронзаказа. Это 85 % нашей общей работы, и это ключевая функция предприятий ЯОКа. Что касается нашего ядерного центра, то мы с завидным постоянством, практически раз в два года, сдаем на вооружение новый вид техники. Каждые два года мы докладываем об этом президенту страны. И он это ценит, у нас каждые два года многих сотрудников награждают орденами и медалями. Приятно, что у нас все больше молодежи в возрасте 30 – 34 лет.
— То есть вы основных, самых продуктивных сотрудников нацеливаете на выполнение ГОЗа? А остальных — на «гражданку»?
— Вовсе нет. Идеи хоть по основной деятельности, хоть по гражданской, как правило, генерируют одни и те же. Люди творческие видят этот мир по-своему и постоянно что-то новое предлагают. А вот потом начинается самый страшный период: нужно идеи коммерциализировать. То есть какую-то часть коллектива настроить на то, чтобы она взялась за реализацию нового направления.
— А можно сделать так, чтобы одни выполняли ГОЗ, а другие занимались только гражданской тематикой?
— Мы так и делаем, по проектному принципу. Людей, умеющих что-то делать очень хорошо, отсекать от гособоронзаказа очень рискованно, все-таки это наш основной сегмент работы. И мы стараемся самых наших «моторчиков» не отсекать от основной работы, а еще параллельно нацеливаем их на коммерциализацию тех проектов по гражданской продукции, по которым, без обиды для исполнителей проектов, возникают проблемы. К сожалению, это так. Профессора, доктора наук — люди очень творческие, и они, конечно, очень разносторонне развиты. Академиков у нас два, докторов наук порядка 45, 200 с лишним кандидатов наук.
— ВНИИТФ намерен увеличить долю гражданской продукции до 25–30 %. За счет чего планируете достичь этого показателя?
— Определенная часть гражданского сегмента и ГОЗа, не связанных с основной нашей деятельностью, — это электротехника. Сегодня одной из тем по этому направлению занимается ВЭИ. Здесь три проекта: КРУЭ — комплексное распределительное устройство эльгазовое, БВВ — баковый вакуумный выключатель, и ВДК — вакуумная дугогасительная камера. По всем этим проектам проведены проектные работы, выпущена конструкторская документация. Сейчас идет этап изготовления опытных образцов. Затем пройдут испытания, с 2020 года надеемся приступить к серийному производству. Другой темой занимается непосредственно ВНИИТФ — это высокочастотные герморазъемы для подводных лодок. Разработаны и поставляются заказчику пять типов разъемов. В настоящее время ведутся переговоры о разработках аналогичных разъемов для надводных кораблей.
Следующее — это лазерные технологии. Мы создали целую линейку оптоволоконных и твердотельных лазеров с диодной накачкой и комплектующие к ним с различными техническими характеристиками для разных сфер применения: это медицина, отработка материалов, информационные системы — дальномеры, целеуказатели и т. п. Совместно с РФЯЦВНИИЭФ, «Роскосмосом» ведутся опытно-конструкторские работы по созданиюлазеров специального назначения.
Еще одно направление — это вычисление, создание суперЭВМ и разработка программного продукта. Мы создали для «Газпрома» программно-вычислительный комплекс «Волна», предназначенный для поддержки принятия диспетчерских решений по управлению газотранспортными системами (ГТС). Комплекс обеспечивает проведение инженерных расчетов стационарных и нестационарных режимов работы ГТС, расчет и контроль текущих режимов ГТС в режиме реального времени, прогнозирование, оптимизацию и планирование режимов транспортировки газа.
В настоящее время этот комплекс находится в промышленной эксплуатации в производственно-диспетчерской службе компании «Газпром трансгаз Ухта». Ведутся работы по внедрению комплекса в «Газпром трансгаз Томск». Прорабатывается решение о том, чтобы нашу «Волну» тиражировать. Мы второй год бьемся над этим, нам помогает госкорпорация — офис по гражданской тематике, и вроде бы пока все удается. Я надеюсь, что в этом году «Газпром» примет соответствующее решение.

— Как курс на импортозамещение поможет ВНИИТФ увеличить долю гражданской продукции?
— Фактор импортозамещения очень значим для нас. Например, в части элементной базы по лазерам. Мы используем значительное количество импортных комплектующих, но большую часть самого лазера делаем сами. Или вот высокочастотные герморазъемы для подводных лодок. Оказывается, их у нас в стране никто не разрабатывал и не производил. Эти герморазъемы предназначены для соединения электрических кабелей как внутри подводной лодки, так и снаружи. Переход электрического кабеля из внутреннего отсека подводной лодки наружу также осуществляется через герморазъем. В виду того что лодка погружается на большие глубины, требования по герметичности и электрическим параметрам очень высоки. Мы с этой задачей справились. У нас налажено серийное изготовление герморазъемов и поставка их заказчику для установки на строящиеся подводные лодки.
— Насколько выручка от гражданских проектов значима для ВНИИТФ?
— Для нас гражданские проекты — это серьезный доход, это именно коммерция. Любая выручка важна, мы прекрасно понимаем, что миллиарды складываются из миллионов. Но надо, наверное, считать не только деньги, но и то, сколько людей занято в этой работе. У нас правила определены так называемым «Обликом ЯОКа». Сегодня 6,9 тыс. человек занято основной деятельностью, и еще без малого 3 тыс. специалистов мы должны обеспечить интересной работой и достойной зарплатой.
— Как обстоят дела с созданием лазеров для гражданского направления?
— Мы их уже делаем. Разрабатываем вместе с ТВЭЛ лазеры для аддитивных технологий — для обеспечения спекания металлопорошков. Тут нужен лазер мощностью не менее 1 кВт. Сейчас мы вышли где-то на 700 Вт, и этот лазер проходит предварительную отработку в ТВЭЛ, а наши коллеги его дорабатывают для достижения технических характеристик, выставленных заказчиком.
Еще создаем лазеры для лечения онкозаболеваний, так называемые киберножи. Мы развиваем эти направления вместе с коллегами из Сарова.
— На какой стадии сейчас проект центра ядерной медицины в Снежинске?
— Начал работать завод радиофармпрепаратов. Создан «ЯМТ-Снежинск» — совместное предприятие с Объединенной инновационной корпорацией «Росатома» (ОИК, в 2017 году активы компании в сфере ядерной медицины переданы Rusatom Healthcare. — «СР»), которое должно предоставлять пакет услуг: от сканирования, то есть диагностики, до лечения онкологических заболеваний. Вот этот момент пока в стадии формирования, пока ОИК не закупила ПЭТ-сканер, идет подготовка. А радиофармпрепарат на основе фтора-18 уже прошел исследование в Челябинском онкодиспансере. Идет ежедневная наработка фтора-18 и его поставка в онкодиспансер, но это уже по линии ОИК.
— Вы удовлетворены сотрудничеством c ОИК?
— Пока не очень. Второй год инвестиционные средства не можем получить, чтобы купить ПЭТ-сканер для оказания комплекса услуг по диагностике у нас в городе.
— А сколько денег нужно?
— Сложно сейчас сказать. Начиналось все со 160 млн, но потом рубль упал. Сейчас цена выросла почти вдвое, если не больше. Конечно, чтобы «ЯМТ-Снежинск» работал эффективно, нужен ПЭТ-сканер. На одних радиофармпрепаратах экономику сделать очень тяжело. Плечо для доставки фармпрепаратов должно обеспечивать сохранность короткоживущих изотопов. Проще, когда производство растворов и ПЭТ-сканер находятся в шаговой доступности друг от друга.
— Значит, все планы по закупке ПЭТ-сканера в силе?
— Планы в силе, коллектив небольшой создан. Сейчас мяч на стороне ОИК.
— Еще какие-то планы в сфере ядерной медицины есть?
— У нас работает центр нейтронной терапии. На его базе уже более 1,2 тыс. человек прошли лечение. Методологию лечения назначает Челябинский онкодиспансер, и он оплачивает работу оборудования, как услугу. У нас созданы рабочие места для врачей, а пациенты приезжают на промплощадку и получают лечение. Конечно, пациентов не очень много — это не самая распространенная процедура. Но такое лечение позволяет значительно увеличить срок жизни пациента даже на запущенных стадиях рака. Мы готовы, если нужно будет, существенно увеличить пропускную способность.
— Сейчас ВНИИТФ может стать местом рождения каких-то принципиально новых технологий?
— У нас есть ряд направлений, которые работают на перспективу. Пока мы некоторые вещи не применяем в основной деятельности, но видим, что это может скоро пригодиться. Особенно это касается новых материалов. Есть большое технологическое отделение, целый ряд лабораторий по исследованию свойств материалов. Многое делается из расчета, что тематика либо будет сегментом фундаментальных исследований, либо станет впоследствии прикладной разработкой. Кроме того, мы сами выбрали ряд новых направлений. Это малая энергетика, электротехника высоковольтная и невысоковольтная, программные продукты, лазеры, взрывные технологии.
— А люди, когда их перенаправляешь, например, с ЯОК-тематики на гражданскую, могут отказаться?
— Есть и такое. Многие отказываются, боясь, что коммерциализация того или иного направления будет проходить болезненно. Все-таки на ГОЗе пусть не очень высокая зарплата, но стабильная. И если ты хорошо делаешь свою работу, всегда можешь рассчитывать на бонус по итогам года, на премирование за квартал, или за многостаночное обслуживание, или за выполнение большого объема работы.

— Что сейчас делает ВНИИТФ по тематике суперкомпьютеров?
— Наша цель — создание комплексов математического моделирования, таких как «Зубр», или центров управления базами данных, ЦОД. Мы можем их создавать и переносными, в отдельных контейнерах, не требующими особого инженерного оборудования, обеспеченными программным продуктом. Такие комплексы могут быть востребованы, например, на Севере для нужд Минобороны. Мы готовы поставлять военным наши ЦОДы, в кооперации с ВНИИЭФ или самостоятельно.
— Снежинск претендует на статус ТОСЭР. Какие проекты ВНИИТФ подготовил для ТОСЭР?
— Ключевой проект — создание производства горелок для мини-ТЭЦ и теплообменников. Этот проект реализуется совместно с «УГК-холдингом», учредителем которого является ВНИИТФ. Следующее — производство нефтегазового оборудования. Для этого у нас разработаны, испытаны и проходят этап получения разрешения на применение в Гостехнадзоре взрывной пакер, труборез и термостойкие модульные перфораторы. Третье направление — производство радиофармпрепаратов. Ну и, конечно, производство электротехнической продукции. Остальные проекты в основном от администрации Снежинска. Там сейчас всего 11 проектов, примерно половина из них — наши.
— Последний вопрос. Ваш прогноз, как через пять лет изменится жизнь сотрудников ВНИИТФ и жителей Снежинска?
— Мы достаточно стабильно работаем, и через пять лет, может быть, часть гражданской тематики будет увеличена. Я надеюсь, что мы выйдем на те самые 25–30 %. За последние три-четыре года по объему производства прочей продукции наше предприятие вышло с 1 млрд на 3,2 млрд рублей в год. Через пять лет, наверное, выйдем на число более значимое. На этот год мы себе запланировали выпустить прочей продукции минимум на 3,5 млрд рублей. Должны сделать. В условиях кризиса наращивание объемов — это ведь тоже не так-то просто.
Рост выпуска продукции по гражданским направлениям должен повлиять на зарплаты. Мы каждый год приращиваем зарплату, хотя бы в пределах тех же инфляционных процессов. В прошлом году заработную плату наших сотрудников увеличили на 10 %, даже чуть больше.