ФЭИ поработал на славу

Инновации для науки, для техники, для человека — на конференции в Обнинске Физико-энергетический институт им. Лейпунского представил важнейшие результаты работы за прошлый год.

ФЭИ обеспечил себе хорошие перспективы, завершив программу технического перевооружения. В институте появился тандетрон — лучший в своем классе ускоритель заряженных частиц. О том, что он умеет, «Лаб. СР» писала в № 1 (14). «В начале этого года мы провели семинар-совещание с представителями 35 фирм, — рассказал гендиректор ФЭИ Андрей Говердовский. — Распределили нагрузку ускорителя до 31 декабря. Он будет работать в три смены на радиоэлектронику, на новые материалы. Отдельную смену оставим под медицину – тандетрон используют для нейтрон-захватной терапии». Другой важнейший вклад института в здравоохранение – создание отечественного производства микроисточников йода-125 для брахитерапии рака простаты. В прошлом году их применили уже в 36 операциях.
В ФЭИ построили крупномасштабный теплогидравлический стенд РУ-30. «Эксперименты в 2015 году позволили обосновать возможность пуска новых нововоронежских блоков», — отметил руководитель института.
Продолжались работы по проекту «Прорыв». «Над решением научных вопросов вокруг запуска БН-800 трудились восемь наших лабораторий, поэтому считаем это и своей победой»,— подчеркнул Андрей Говердовский. Для БН-1200 в прошлом году создали и испытали образец кессона с системами внутриреакторного контроля кислорода и водорода.
Продолжались работы по проекту «Прорыв». Быстрые натриевые технологии – визитная карточка ФЭИ. «Над решением научных вопросов вокруг запуска БН-800 трудились восемь наших лабораторий, поэтому считаем это и своей победой»,— подчеркнул Андрей Говердовский. Для БН-1200 в прошлом году создали и испытали образец кессона с системами внутриреакторного контроля кислорода и водорода.
По реактору со свинцовым теплоносителем тоже выполняется ряд работ. Математики и программисты ФЭИ придумали код MASKA-LM, на котором ведут расчеты в обоснование проекта БРЕСТ-ОД-300. Для него на специальном стенде провели коррозионные испытания двух макетов ТВС в потоке свинцового теплоносителя. На термоэмиссионном стенде нового поколения разработали конструкцию инновационных электрогенерирующих каналов и доказали, что их можно использовать в качестве резервного источника электропитания канала аварийного расхолаживания БРЕСТ-ОД-300.
«Франция, Корея и другие страны просто не могут вести работы по быстрой тематике без ФЭИ, без экспериментов на наших физических стендах. На них можно моделировать зону практически любого реактора», — говорит Андрей Говердовский. В прошлом году для французских коллег на БФС-1 собрали модель активной зоны быстрого натриевого реактора ASTRID, для корейцев – модель зоны PGSFR, реактора — выжигателя актинидов с металлическим уран-циркониевым топливом и натриевым теплоносителем. Зарубежные контракты с учетом изменения курса валюты приносят институту хорошую прибыль.

Участвуют специалисты ФЭИ и в разработке топлива для космической ЯЭДУ мегаваттного класса. В прошлом году создали основу – инновационные твэльные трубки.
Развивается цифровая спектрометрия. Ее впервые применили, чтобы подтвердить фундаментальное открытие —распад возбужденного тяжелого ядра на холодные осколки. Теперь этот метод используют и для решения практических задач. Так, в прошлом году научились с его помощью выявлять качество ювелирных (драгоценных) камней. «Мы создали методику неразрушающего определения сортов нефрита. Белый нефрит — самый ценный. Как его найти в огромной глыбе, не расколов ее, не потеряв ни одного грамма? Наша установка, регистрирующая ионизирующие излучения, помогает это сделать», — говорит Андрей Говердовский.

В кулуарах научной конференции гендиректор ФЭИ Андрей Говердовский дал блиц-интервью о перспективах института.
— ФЭИ исполняется 70. Сколько вы бы ему дали в переводе на возраст человека?
— Ровно 35.
— Еще молодой, но уже знает, чего хочет и куда двигается?
—Да, но, честно говоря, не всегда все понятно и предсказуемо. Институт в постоянном развитии, невозможно знать, что тебя ждет впереди. Каждый день что-то меняется. Однако только в позитивную сторону.
— Что в ближайшие годы станет драйверами развития?
— Быстрые реакторы, прежде всего натриевые. Работы по освоению Арктики – без атомной энергии там делать нечего. Безусловно, оборонное направление. И инновации от молодежи.
— В этом году будут принимать техпроект БН-1200. Ваши ученые готовы к экзамену?
— Полностью. Это задача номер один. ФЭИ выступает научным руководителем проекта, не менее 10 лабораторий работают над проблемой, а возглавляет направление патриарх института — Владимир Поплавский. Проблемы с экономикой решатся, я уверен. Посмотрите, как живет страна: санкции, а мы развиваемся. На нас давят, а мы все равно развиваемся. Так будет и с БН-1200.
— Какие планы по медицинской тематике?
—Расширим линейку изотопов. В ближайших планах – иттрий и рений. Будем осваивать нейтронную терапию рака. Готова технология, вместе с медиками начнем внедрять ее уже в этом году. И тогда тысячи пациентов с онкологией третьей и четвертой стадии получат помощь. Мы должны работать для людей в тесном контакте с врачами, и у нас все получится.
— Новые направления исследований появятся или в кризис надо затянуть пояса?
— Пояса нужно затягивать всегда: за счет улучшения системы управления, снижения затрат, повышения производительности труда. Но тормозить развитие науки нельзя, потому что это будущее. Мы начинали работы по брахитерапии 15 лет назад, это было абсолютно невыгодно, а в наши дни она выстрелила.
— Государство сокращает финансирование, где будете брать деньги на науку?
— Благодаря хорошим контрактам накоплен подкожный жирок, за счет которого можно давать старт разработкам на отдаленную перспективу.
— Проект инновационного жидкосолевого реактора «Жасмин» не заморозили?
— Он продолжается. В США, Китае, Японии интенсифицировали аналогичные работы, нам нельзя отставать. Мы представляем, что нужно делать, есть технологи, химики, конструкторы, которые занимаются этой темой. Довольно скоро выйдем с конкретными, экономически обоснованными предложениями.
— 55 лет – средний возраст сотрудника института. А молодежь к вам идет?
— 55 – это уже отлично, это моложе, чем я. Но сегодня примерно 20 % коллектива даже моложе 35. У нас очень интересная работа. Атмосфера внутренней свободы. Мы предлагаем конкурентные условия: довольно высокую зарплату — в среднем 56 тыс. рублей, хороший социальный пакет, мы погашаем проценты по ипотеке сотрудникам. Есть профилакторий, культурная и спортивная программа.

Как живется молодежи?
Руководитель ФЭИ говорит, что молодежи в институте интересно и комфортно. Мы, конечно, доверяем, но проверяем. Наш корреспондент расспросил молодого перспективного ученого Ивана Бондаренко, как ему работается.
— Вы родились в Обнинске и, наверное, с детства знаете о существовании атомной отрасли?
— Да. Мой дедушка работал в ФЭИ, дядя начинал карьеру эксплуатационщиком на первой АЭС в Обнинске. Сам я не планировал идти в ядерную физику – гуманитарный склад ума. Но в старших классах мне попадались сложные и интересные задачки, понравилось их решать. Потом – физико-техническая школа, кафедра ядерной физики в ИАТЭ. Моя специальность — «медицинская физика».
В 2009 году шел я получать последнюю стипендию и встретил преподавателя, который читал нам ядерную физику, Андрея Александровича Говердовского, на тот момент он был начальником отдела в ФЭИ. «Как дела?» — «Да вот, институт окончил, диплом написал». — «А работу нашел?» — «Нет». — «Приходи, нам нужны толковые ребята». Мне была интересна не теоретическая физика, а возня с железками и эксперименты, поэтому отдел экспериментальной ядерной физики Говердовского подошел идеально. В ФЭИ очень по-доброму ко мне отнеслись, и я ответил взаимностью — очень комфортная тут среда.
— Какая зарплата у молодого ученого? Жить можно?
— Когда я пришел, было не очень хорошо, а сейчас просто шикарно, на мой взгляд. У ребятишек, которые только из института, уже приличные зарплаты. Не знаю насчет покупки машины-квартиры, но жить можно. Еще год назад, когда меня спрашивали, как в «Росатоме»,я отвечал: нормально. Сейчас уже говорю: хорошо.
— А интересные, ответственные задачи доверяют?
— Как только пришел в ФЭИ, включился в создание баз данных ядерных констант.
— Очень страшно звучит для человека без технического образования…
— Жуткая вещь, но на самом деле все просто: это экспериментальные исследования химических реакций под действием нейтронов. У каждой страны есть библиотеки данных. Зачастую ими обмениваются, например для международных проектов. У нас есть Библиотеки российских оцененных нейтронных данных — БРОНД. Я участвовал в подготовке данных по кислороду, азоту, неону, аргону, ксенону.
Потом начались прикладные задачи, достаточно необычные. Из крупных –мы создали системы измерения искривления каналов реакторов РБМК. Сделали два типа датчиков – емкостной и индукционный.
Не так давно с коллегами разработали систему обнаружения малых количеств воды в нефти и в бензине. Точность потрясающая – 0,015 %. Представьте, что в литр бензина попала одна снежинка – мы можем это определить. У института теперь есть тандетрон, он позволит еще выше детализировать параметры, мы собираемся чувствительность увеличить в 100 раз. Нефтяникам эта система позволит, например, прямо на скважине выявить обводненность нефти — от этого рентабельность четко зависит. Владельцы АЗС смогут оценить качество бензина, который привозят поставщики. Авиакомпании – качество топлива, которое заливают в самолеты. Сейчас выходим на разных потребителей, закидываем удочки.
— Получается, вы и разработчик, и менеджер проекта. Тяжело?
— Я еще и вопросами интеллектуальной собственности занимался: работа большая, мы подали заявки на четыре патента, я их готовил. Нелегко, конечно, но вариантов пока не вижу. Мы сделали установку, мы ее испытали, у нас есть данные. Менеджеру нужно будет долго и мучительно все объяснять. А еще его услуги оплачивать надо. Лучше уж сами.
— Как отношения с коллегами складываются?
— Я пришел в такое время, когда ученые выживали, а выживать всегда легче вместе. Мы не конкурируем, а дополняем друг друга.
— В какой сфере хотите профессионально развиваться?
— Точно не в управленческой. Мне интереснее научная часть. Хочу освоить некоторые параллельные специальности, в частности патентное дело. Я уже занимаюсь продвижением своих проектов, но мечтаю научиться делать это профессионально.

Что, по мнению ученых из ФЭИ, прославит институт в ближайшие 10 лет.
Андрей Пасаженников
Начальник лаборатории
— Если энергопуск реактора БРЕСТ-ОД-300 состоится в ближайшие 10 лет, это прославит всю отрасль, в том числе наш институт, который участвует в разработке всех реакторов с жидкометаллическим теплоносителем.
Владимир Ульянов
Ведущий научный сотрудник
— Жидкометаллические технологии. Сейчас мы занимаемся уже не только их реакторным применением. Например, мой коллектив — автор технологии переработки отходов с использованием жидких металлов.
Юрий Лебедев
Заместитель директора отделения
— Пуск БН-1200. Это первое, это визитная карточка ФЭИ. А также использование ядерных технологий в неэнергетической сфере — медицине, экологии.
Николай Нерозин
Начальник научно-производственного комплекса изотопов и радиофармпрепаратов
— Во-первых, быстрые реакторы. Во-вторых, ядерная медицина: разработка радиофармпрепаратов, новых методик лечения. Благо Медицинский радиологический научный центр рядом, работаем вместе.
Владимир Поплавский
Заместитель генерального директора по быстрым реакторам
— Развитие и коммерциализация технологий быстрых реакторов. Нам предстоит вывести на уровень коммерциализации технологию, которая с точки зрения работоспособности и безопасности уже обоснована. Будет ли построен БН-1200 в ближайшие 10 лет? Это зависит от темпа развития атомной энергетики в целом и от того, насколько будет технология востребована. Вопрос в скором времени решится.
Виталий Григоров
Старший научный сотрудник — Очень много проектов, которые сейчас на слуху. Выделить что-то сложно. Расскажу о своем направлении – технологиях очистки воздуха и воды. В ФЭИ создана единственная отраслевая лаборатория, которая занимается этими проблемами. Установки для очистки воздуха востребованы в промышленности. У нас сейчас два основных заказчика фильтров для очистки воды. Первый использует их для обеспечения чистой водой конечных потребителей – то есть бытовое направление. Для второго мы делаем установки для переработки ЖРО.