Под Южным Крестом

Как провести зимний отпуск? Конечно, отправиться с друзьями-атомщиками в лето и своими глазами увидеть места, где зародилась ядерная энергетика Южной Америки.

Во время короткого полета из Буэнос-Айреса в Барилоче у меня в голове крутилась одна и та же мысль: почему у моих соседок на коленях аккуратно сложены теплые куртки? Буэнос-Айрес плавился от жары, даже ночью температура не опускалась ниже +32. Белокожие шотландцы из нашей делегации, редко видящие солнце, сидели с облезлыми носами и обожженными до пурпурного цвета шеями. Два и два не складывалось.

По следам капитана Гранта

В зале выдачи багажа подозрения, что нас о чем-то забыли предупредить, усилились. Все были в пуховиках и шапках. В первый раз я обрадовалась тому, что уже неделю вожу в тяжеленном чемодане зимнюю московскую одежду. «Ах да, — небрежно бросил Кристиан, высокий рыжеволосый аргентинец богатырского телосложения, – здесь немного прохладно». Кристиан родом из небольшого городка Мар-дель-Плата в 400 км от столицы Аргентины. В Барилоче провел три года — учился в Институте Бальсейро, и всего пару месяцев как вернулся из Парижа, где получил степень магистра в области ядерной энергетики. Это была его идея организовать для молодых атомщиков из разных уголков мира путешествие в Латинскую Америку.
Дрожа как осиновые листья, в шортах и шлепанцах мы добежали до ближайшего такси. Удобно расположившись на заднем сиденье, мы откинулись назад и лишились дара речи. Через панорамное окно мы увидели космос: Млечный путь нереальной красоты и ясности, как на фотографиях Хаббла, Магеллановы облака, Южный Крест, или Мелипал на языке патагонского племени мапуче. Легко различалась темная туманность Угольный мешок. Кристиан рассказал, что у местных студентов есть традиция: они взбираются на гору Серро-Катедраль, острые пики которой напоминают готический собор. Там, на самой вершине, разбивают палатки и всю ночь любуются звездным небом, представляя себя членами экспедиции, искавшей в Андах капитана Гранта.
С крыльца бунгало, где мы поселились, открывался вид на красивейшее озеро Науэль-Уапи, что на языке мапуче означает «Остров ягуара». Есть предание о духе озера, загадочном существе, обитающем на дне (кое-кто даже, говорят, видел его). Но самая невероятная история, связанная с этим озером, произошла на самом деле.

Солнце в бутылке

Все случилось в воскресенье, 24 марта 1951 года накануне конференции министров иностранных дел Панамериканских штатов. Президент Аргентины Хуан Доминго Перон обратился с сенсационным заявлением к прессе: «Мы покорили энергию солнца!», и представил собравшимся никому не известного профессора австрийского происхождения Рональда Рихтера как ученого, возглавляющего аргентинский атомный проект. Уже неделю спустя грудь Рихтера украсила медаль Перониста — в то время высшая государственная награда.
Суть выступления Перона сводилась к тому, что с помощью ядерной энергетической установки на острове Уэмуль на озере Науэль-Уапи ученые получили управляемое высвобождение атомной энергии из термоядерной реакции на термотроне – аппарате авторства Рихтера. Этого удалось добиться с помощью процессов, аналогичных протекающим на Солнце. Когда Рихтеру дали слово, он добавил: то, что американцы получают при взрыве водородной бомбы, в Аргентине получили в лаборатории и под контролем. Совершенно новый способ добычи атомной энергии — без материалов, которые до сих пор считали необходимыми.
С самого начала было ясно, что Перон понятия не имел, о чем говорил. По его словам, открытие, сделанное на острове Уэмюль, позволит продавать энергию в пол-литровых бутылках, как молоко. Мировое научное сообщество не поверило тому, что слаборазвитая страна с 16-миллионным населением смогла обойти сверхдержавы и осуществила управляемый термоядерный синтез раньше всех. Со всех сторон посыпались обвинения в подтасовке научных фактов, и спустя некоторое время Перон отправил для расследования на остров группу ученых под предводительством физика Хосе Антонио Бальсейро. Понадобилось не много времени, чтобы разоблачить проект «Уэмюль». Рихтер с позором покинул Буэнос-Айрес. Это стало самым крупным научным скандалом прошлого века в Аргентине, а то и во всем мире.
По иронии судьбы полное фиаско положило начало научным подвигам Аргентины. После того как Бальсейро раскрыл обман экспериментов Рихтера, он уговорил президента перевезти все дорогостоящее оборудование с острова в близлежащий Барилоче и заняться наконец настоящим делом. Таким необычным образом появился на свет один из самых престижных научных институтов Южной Америки (позже получивший имя Бальсейро). Сейчас он входит в Национальную комиссию по атомной энергии Аргентины, а на его территории разместился Атомный центр Барилоче.

Наш мир лишь голограмма

По залитым солнцем дорожкам мы шли к Атомному центру Барилоче. Поверить в то, что здесь проводятся исследования, очень сложно. Вокруг горы, озера, вековые деревья, разноцветные птицы гуляют по лужайкам. Тут же расположены студенческие коттеджи. Чтобы попасть в институт, нужно выдержать серьезное вступительное испытание: из 140 — 150 желающих отбирают только 30. Стипендия полностью покрывает обучение и проживание, сверх того на руки студенты ежемесячно получают сумму, эквивалентную 500 долларам. Созданы все условия для учебы и исследовательской работы. Я спросила у одного молодого человека, как можно сидеть за учебниками, когда вокруг такая красота? В ответ услышала, что отвлекаться нельзя: не сдашь экзамены — отчислят сразу. Поэтому в горы студенты хоть и ходят, но большую часть времени проводят в библиотеке.
Мы дошли до реакторного здания. Введенный в эксплуатацию в 1982 году исследовательский легководный реактор бассейнового типа RA-6 стал первым полностью аргентинским. Его построила INVAP, высокотехнологичная компания, образованная 30 лет назад как ответвление Института Бальсейро. Тепловая мощность реактора — 1 МВт, топливо — обогащенный до 20 % 235U. В основном RA-6 используется в исследованиях и обучении, но в 2002 году в нем построили бункер для экспериментального лечения онкологических заболеваний бор-нейтронозахватной терапией. Среди пациентов была даже собака, которую избавили от новообразования на шее.
На следующий день мы съездили в INVAP. Компания начинала как поставщик исследовательских реакторов, со временем расширил профиль. Нам показали несколько помещений, отведенных под самое масштабное направление — космические технологии. В одной комнате, высотой в три этажа, стены и потолок покрыты метровыми белыми колючками. Там проводят испытания спутников, имитируя нагрузки и шум при запуске космического корабля, а колючки служат звукоподавляющей защитой. В других комнатах улыбчивые молодые ученые собирают микросхемы. Работают в идеальной чистоте: любая пылинка или волос, попавшие в микросхему, в космосе могут загореться и вывести из строя всю систему.
Несмотря на летние каникулы, повсюду что-то происходит. Вот на специальном устройстве вперед-назад катается часть спутника – тест на сопротивление вибрациям. Вот под потолок взмывает огромных размеров зонд. Там крутятся радары и мигают всеми цветами радуги кнопки на пульте управления. А где-то в темных комнатах в полной невесомости парят солнечные батареи, которые должны давать энергию космическим аппаратам.
Институт Бальсейро в Барилоче за годы существования выпустил многих выдающихся ученых. Например, известного физика Хуана Малдасену, который в 1997 году встревожил весь мир открытием, что Вселенная не что иное, как голограмма. Даже если это и окажется правдой, Сан-Карлос-де-Барилоче – голограмма фантастической красоты.