Карачай, давай, до свидания

Открытой акватории технического водоема В-9, известного всему миру как озеро Карачай больше не существует. Корреспондент «СР» своими глазами увидел, как последнее зеркало радиоактивной воды было заставлено бетонными блоками и засыпано грунтом. Однако история на этом не заканчивается. Специалисты «Маяка» и профильных организаций продолжат мониторинг загнанного под землю озера.

Консервация акватории площадью более 400 тыс. м2 проходит по разработанной в 1980-е годы технологии. Последний участок, 40 м2, окружила тяжелая техника: здесь вездеходы КрАЗы, мощный бульдозер «Четра» и инженерная машина разграждения (ИМР), сконструированная на базе танка Т-55. Генеральный директор ПО «Маяк» Михаил Похлебаев объявил всем собравшимся, что лично будет наблюдать за засыпкой, и скрылся в командирской башенке ИМР. Машина выпустила облако выхлопных газов, которое на минуту накрыло группу журналистов, и резво направилась к воде.

Засыпали, но не забыли

В соответствии с технологией консервации, дно озера заставляется ПБ-1— метровыми бетонными блоками. Это полые кубы без одной грани, их опускают отверстием вниз, и ил, попадая внутрь, оказывается запертым в блоке. Следующий этап — засыпка измельченного на дробильной установке скального грунта.
Эти манипуляции мы и наблюдали на оставшемся водном зеркале Карачая. «Впечатления необыкновенные, – поделился после возвращения из рейда Михаил Похлебаев. – Мы сделали жизнь безопаснее и изменили экологию в лучшую сторону». Засыпкой обустройство водоема не заканчивается. Поверх грунта уложат еще несколько изолирующих слоев и то, что раньше было озером, засеют травой. «Опасность разноса нуклидов мы уже исключили, — продолжает генеральный директор «Маяка». — Чтобы довести Карачай до состояния зеленой лужайки, нужно переместить сюда миллионы кубометров разных материалов, но это не повысит уровень безопасности принципиально, можно не торопиться – работа займет 10 — 20 лет». В перспективе Карачай сменит статус: пункта размещения особых РАО станет пунктом консервации, а потом, с выполнением всех технических и юридических требований, — пунктом захоронения.
Михаил Похлебаев отметил, что наблюдение за объектом потребует новых научных наработок и расходов — до 200 млн рублей. Эти средства заложены во вторую ФЦП «Обеспечение ядерной и радиационной безопасности на 2016 год и на период до 2030 года».
После засыпки трудовой коллектив пообщался с большим начальством. Как выяснилось, главный вопрос, волнующий механизаторов, дозиметристов и водителей грузовиков, – что будет дальше? Руководитель «Маяка» успокоил людей: «По вашему профилю работы много, поэтому не переживайте». Начальник цеха хранения радиоактивных отходов и локализации радиоактивного загрязнения завода № 22 ПО «Маяк» Дмитрий Соловьев рад — большое дело сделано: «Это действительно исторический день. Я здесь работаю 16 лет, а есть те, кто по 30 лет работает. Карачай мы больше не увидим никогда и слава богу».

Почти не фонит

Опасность водоема В-9 стала очевидна в 1967 году. Весна выдалась жаркой, площадь водной глади уменьшилась, обнажив участки дна в несколько гектаров. Быстро высохли радиоактивные илы, которые вобрали в себя нуклиды – преимущественно цезий-90 и стронций-137. В районе Карачая стали образовываться смерчи, разносившие загрязненную пыль по окрестностям. К серьезным последствиям для населения и окружающей среды это не привело, но показало опасность повторения подобных ситуаций при аномальных метеорологических условиях. Решение ликвидировать Карачай принималось на правительственном уровне.
Первые шаги были сделаны в 1967 — 1971 годах: оголенные участки дна и мелководья засыпали, рекультивировали территорию, прилегающую непосредственно к водоему. Тогда же на «Маяке» выпустили регламент эксплуатации озера, устанавливавший жесткий контроль. Для поддержания необходимой высоты поверхности Карачай подпитывали технической водой. И все равно к середине 1980-х радиоактивность объекта достигла 120 млн кюри.
Некоторые журналисты, приглашенные на церемонию окончательного закрытия Карачая и знакомые с его историей, заметно нервничали. Напряжение попытался снять заместитель главного инженера по охране труда и радиационной безопасности ПО «Маяк» Михаил Горелов. Он сказал, что от уже почти полностью засыпанного грунтом Карачая можно получить порядка 0,5 миллизиверта — половину максимально допустимой для населения дозы облучения в год. Эта как один снимок на рентгене старого образца. (Корреспондент «СР» получил и того меньше — 0,1 миллизиверта.) Еще, по словам Михаила Горелова, радиоактивной пыли на площадке тоже можно не бояться — ее нет: грунт для засыпки завозится из чистого карьера, расположенного примерно в 7 км отсюда. У местной техники кабины оснащены биологической защитой и были спроектированы специально для работ на Карачае.
Но безопасность есть безопасность. Всем визитерам в санпропускнике выдали спецодежду и дозиметры с персональным номером — они не имеют экранов и фиксируют дозовую нагрузку, не издавая сигналов. У Михаила Горелов дозиметр был более сложный, со звуковым оповещением. Когда по пути к месту назначения устройство запищало, все насторожились. Впрочем, дозиметр умолк через несколько секунд. «Мы проехали полосу, где уровень радиации немного повышен», — пояснил Михаил Горелов. Справедливости ради стоит отметить, что это был первый и единственный раз, когда корреспондент «СР» слышал предупреждение дозиметра на Карачае.