У рака каникул не бывает

«Ждите, ждите, ждите…» — слышать это родителям больных детей невыносимо. Особенно когда есть и технологии, и врачи, и лекарства, но не хватает элементарного — согласованности действий производителей и медиков. В феврале родители детей с нейробластомой запустили информационную кампанию с хештегом #йодкруглыйгод.
Эффективность лечения рака зависит от своевременной диагностики. Одно из главных исследований при нейробластоме (злокачественной опухоли симпатической нервной системы, средний возраст заболевших — два года) — сцинтиграфия с йодом‑123, разновидность радионуклидной диагностики. Этот метод в большинстве случаев позволяет достоверно говорить о наличии или отсутствии метастазов, что, в свою очередь, влияет на определение стадии и группы риска, с учетом которых подбирается тактика лечения. Также исследование позволяет контролировать процесс лечения и оценивать динамику заболевания.
В России йод‑123 производят в Курчатовском институте (Москва) и Радиевом институте им. Хлопина (Санкт-Петербург), входящем в «Росатом». Каждый год, с середины июля до конца августа, на обеих площадках циклотроны останавливают на техобслуживание.
Сделать запас невозможно: слишком мал период полураспада изотопа — всего 13 часов. Так что в «каникулы» циклотронов исследования не проводят, что особенно критично для детей, которые ждут подтверждения диагноза, ведь без полноценного исследования врач не может назначить лечение. А болезнь тем временем прогрессирует. «Отложить постановку онкологического диагноза на шесть недель не позволяют ни медицинские регламенты, ни здравый смысл», — рассказала «СР» соучредитель общественной организации родителей детей с нейробластомой «Энби» Анастасия Захарова, и с ней трудно не согласиться.
Даже если наладить работу циклотронов так, чтобы они не уходили на техобслуживание одновременно, это не решит проблему полностью: важно, чтобы йод‑123 был произведен в том же городе, где пройдет исследование. Из-за малого периода полураспада изотопа нецелесообразно закупать его в Питере и везти в Москву или наоборот — пояснили родителям в Федеральном центре по проектированию и развитию объектов ядерной медицины (ФЦПР). Что же тогда делать? «Энби» уже почти год не может получить ответа на этот вопрос от ведомств, которые имеют отношение к проблеме.
«Официально вопросом недоступности исследований с радиоактивным йодом наша организация занялась 27 июля 2017 года, тогда были написаны первые письма — в Радиевый и Курчатовский институт, — говорит Анастасия Захарова. — Мы писали не только в эти научные институты, но и в другие организации и ведомства: Минздрав, Минпромторг, «Росатом», ФМБА России, ФЦПР, комитет Госдумы по охране здоровья, клиники Москвы и Санкт-Петербурга, но пока все тщетно».
Впрочем, недавно дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки. Родителей услышали в Радиевом институте им. Хлопина, пообещав сократить сроки техобслуживания циклотрона. «СР» обратилась в институт за подробностями.

«Наш институт производит в числе других радиофармпрепаратов м-йодбензилгуанидин, меченный йодом‑123, который используется при диагностике нейробластомы. Производство идет круглый год, и препарат поставляется в клиники Санкт-Петербурга по вторникам с интервалом две недели, — сообщил «СР» начальник отдела разработки и производства радиофармпрепаратов Борис Куделин. — Но оборудование, на котором производится радиоактивный йод, в частности циклотрон, не может работать непрерывно и раз в год требует техобслуживания и ремонта. Для проведения этих необходимых мероприятий был выбран самый «глухой» период: июль — август, время, когда заказов нет или почти нет. Понимая исключительную важность и востребованность препарата, а также идя навстречу пожеланиям родителей и общественности, Радиевый институт принял в этом году решение сократить срок техобслуживания и ремонта циклотрона до минимально возможного. Таким образом, из графика непрерывных поставок м-йодбензилгуанидина выпадет только один вторник — 7 августа. В остальное время препарат будет доставляться в клиники города в обычном режиме, раз в две недели».
В Курчатовском институте пока менее конкретны. «К задачам института не относится производство каких-либо продуктов, включая радиофармпрепараты и их предшественники, в промышленных масштабах, — сказал «СР» замдиректора по медико-биологическим исследованиям Николай Гончаров. — Таким образом, в зону ответственности НИЦ «Курчатовский институт» не входит анализ логистики обеспечения радиофармпрепаратами рынка лекарственных средств Российской Федерации, в том числе Москвы и Санкт-Петербурга. Понимая обеспокоенность ряда общественных организаций сложившейся ситуацией с перебоями в обеспечении лечебных учреждений метайодбензилгуанидином в летнее время, специалисты НИЦ «Курчатовский институт» планируют провести экспертную оценку методологии и логистики производства данного радиофармпрепарата и обеспечения им лечебных учреждений Москвы. После чего внести предложения по улучшению этой ситуации».
Пока в Курчатовском институте планируют анализировать логистику, в ФЦПР предложили родителям возить детей в Санкт-Петербург в тот период, когда препарата не будет в Москве, но он будет производиться Радиевым институтом. «Такой вариант может подойти детям на динамическом наблюдении, но ограниченно доступен пациентам, которые проходят первичную диагностику, — говорит Анастасия Захарова. — Дополнительную сложность создает децентрализация процессов. В СанктПетербурге производство осуществляется в структуре «Росатома», тогда как в Москве за конечный препарат отвечает Минздрав (через ФМБА России), а за сырье — НИЦ «Курчатовский институт», который Минздраву не подчиняется и подчеркивает, что производство подобных препаратов не является его функцией. Мы считаем, что централизация процесса могла бы ускорить решение проблемы. Сейчас нам приходится вести переговоры сразу с несколькими ответственными ведомствами, ни одно из которых не может повлиять на итоговый результат самостоятельно. А горизонтальной координации, видимо, достичь сложно».
Решение напрашивается само собой: нужен единый оператор, который мог бы курировать и подобные исследования, и производство препарата. А так получается, что участников процесса много, но в целом ответственности никто не несет.
«Наша организация продолжает попытки решить проблему, — говорит Анастасия Захарова. — Сокращение времени техосмотра циклотрона в Радиевом институте облегчает ситуацию, но не исправляет ее. Дети болеют круглый год, производство должно быть бесперебойным. Мы не останавливаемся только на столицах. Следующий рубеж — обеспечение возможности пройти исследование в Сибири. В Томске есть производство йода‑123 для нужд НИИ кардиологии. Мы ведем переговоры с администрацией Томской области».