План на 100 лет — «Росатом» принял долгосрочную стратегию развития ядерной энергетики

Владимир Асмолов
Советник гендиректора «Росатома», председатель НТС «Ядерные энергетические установки и атомные станции»
— Год назад президиум НТС «Росатома» рассмотрел и одобрил основные положения стратегии развития атомной энергетики. Горизонт — конец XXI века. Тогда мы пришли к консенсусу по требованиям к ядерной энергосистеме. Первое — гарантированная безопасность, второе — экономическая эффективность, третье — многоцелевое использование. Продавать только электричество мало, надо расширять рынок сбыта: теплоснабжение, опреснение, высокотемпературное технологическое тепло и новые энергоносители. Четвертое — сырьевая база не должна иметь ограничений на ближайшие десятилетия. И наконец, мы должны доказать обществу, что умеем обращаться с ОЯТ и РАО.
Разработчикам дали год на то, чтобы наполнить стратегию конкретными расчетными сценариями, основанными на анализе возможностей технологического развития. Возглавил рабочую группу первый заместитель гендиректора «Росатома» по операционному управлению Александр Локшин, мы с Евгением Адамовым были его замами. Собрали лучших специалистов отрасли, отвечающих за разные технологические направления, посадили их за круглый стол и убедили работать вместе. Не спорить, а анализировать цифры и факты: какие у нас запасы урана и на сколько его хватит, сколько будет стоить сырье, а также хранение ОЯТ и т. д.
Нельзя сказать, что мы расписали четкий план действий на 100 лет. Но программы краткосрочного развития и основные развилки на долгосрочную перспективу обозначили. Были определены целевые показатели по потребительским качествам, по цене и т. д. Например, чтобы АЭС были не дороже парогазовых установок, а лучше — дешевле. Это сейчас не так, но мы хотим, чтобы было так. А дальше начинаются развилки. Если перспективные ВВЭР становятся дешевле ПГУ, а быстрые реакторы нет, тогда доминирующей стратегией становится развитие технологии на тепловых нейтронах. Тогда на нее и бросаем основные силы и средства. Или наоборот, ВВЭР не достигают требуемых показателей, а быстрые достигают. Тогда форсируем строительство бридеров. Ответить на вопрос прямо сейчас мы не можем, не хватает данных. Поэтому в стратегии пишем: надо проанализировать опыт строительства и эксплуатации ВВЭР-ТОИ, провести НИОКР по тепловым реакторам со спектральным регулированием, по ВВЭР-СКД. За два года нужно подготовить обоснование, что нового этот проект даст на пути к цели, что за подарок мы людям преподносим. Собственно, Локшин утвердил уже три программы НИОКР по развитию технологии ВВЭР. По БН‑1200 есть очень близкий срок — 2021 год, когда дополнительные НИОКР должны обосновать новые проектные решения и доказать, что экономические расчеты правильные. То есть развилку, строить или не строить энергоблоки с БН‑1200, мы должны пройти в 2021 году. По проекту «Прорыв» тоже все очень четко: надо пускать БРЕСТ‑300 и смотреть, чудо ли это. Если чудо, все скажут спасибо.
Отдельно в стратегии мы обозначили, что она должна быть живой — постоянно обновляться по мере получения новых знаний, данных. По всем направлениям развития лидеры должны будут готовить раз в полгода отчет гендиректору «Росатома». Локшину поручено возглавить работы по актуализации стратегии.
На президиуме НТС по стратегии несколько очень уважаемых специалистов выступали с критикой: мол, некоторым направлениям развития уделили слишком мало внимания. Но надо понимать, что стратегия не прожектерская, она реальная. Например, академик Евгений Велихов предлагал включить обширную программу по ториевому циклу. Однако нам понятно, что сегодня для России это совершенно неподъемная работа, требующая даже не миллиардов, а триллионов рублей. Пока таких денег нет, да и урана нам пока хватает. Поэтому в стратегии мы эту задачу держим в уме, но отодвигаем на долгосрочную перспективу.
Или, например, водородная энергетика. Мы ей в стратегии уделили внимание. Для начала нужно найти покупателя. Как только появится покупатель, наши энергоблоки простым электролизом обеспечат дешевый водород.
В стратегии также обозначены развилки для принятия решения по малой атомной энергетике. И здесь главная проблема — это стоимость. Покажут разработчики, что стоимостные показатели приемлемы для тех районов, где предлагается сооружать такие АЭС, — ​вперед, дорога открыта!

Евгений Адамов
Научный руководитель проектного направления «Прорыв», председатель НТС «Новая технологическая платформа атомной энергетики»
— Сразу отмечу, что стратегия не прогноз. Прогноз — оценка того, как, скорее всего, получится. Прогнозы, как правило, опираются на статистику, выявление и экстраполяцию тенденций, а потому не в состоянии разглядеть глубинные процессы, в корне меняющие ландшафт вокруг предмета прогнозирования. Горизонт прогнозов действительно ограничен. Стратегия — программа действий, объявленная готовность к достижению целей, иногда и неочевидных, документ, направленный на консолидацию ресурсов для решения приоритетных задач. Стратегия формируется не на уровне тех или иных специалистов или даже коллективов, а на уровне руководства отрасли или страны. Как правило, стратегия оптимизируется по математическим моделям. Именно так готовили стратегию развития атомной энергетики в 1999-м и в прошлом году. Авторы прогнозов подобными методами себя не утруждают.
Стратегии обязаны оперировать интервалом, намного превышающим время жизни указанных в них объектов. Для АЭС уже сейчас это ­80–100 лет (с учетом разработки проекта, сооружения, эксплуатации и вывода из эксплуатации). Отсюда и требования к стратегиям. Кстати, для автомобилей Илон Маск прогнозы делает не на 10–20 лет, а на полсотни, предрекая тотальную электрификацию транспорта, что еще выше поднимет планку электропроизводства в странах, последующих этому прогнозу, а значит, ужесточит требования и к новым АЭС.
Стратегия‑2018 является продуктом компромисса, но компромисса выверенного, без потерь для многочисленных сторонников ВВЭР. Она предусматривает еще два этапа развития технологии: отказ от борного регулирования в пользу спектрального и переход к тепловым циклам, как у современных ТЭЦ. Однако конечную цель — замыкание топливного цикла на базе реакторов на быстрых нейтронах — признают все работавшие над стратегией и обсуждавшие ее на президиуме НТС специалисты отраслевых институтов, университетов и РАН. Причем рассматривают не как отдаленную, а как насущную задачу.
Откладывать строительство АЭС с реакторами на быстрых нейтронах даже на вторую половину столетия нельзя. Некоторые спросят, так ли это необходимо, ведь «Рос­атом» строит станции с ВВЭР в России и за рубежом, прогнозируется экспорт порядка 100 ГВт до 2040 года. Десятки зарубежных заказов «Росатома» впечатляют настолько, что и рубеж в сотню блоков не кажется нереальным. Но только на первый взгляд. На рынок выходит тандем Китай — США с блоком АР‑1000, по технико-экономическим показателям не менее привлекательным, чем наши ВВЭР. Очевидно, что по заманчивости кредитов китайцы выигрывают.
Вот почему только создание принципиально нового продукта позволит сохранить России и «Росатому» лидерские позиции на зарубежном рынке.