Правила Бочвара

В августе исполнилось 115 лет со дня рождения Андрея Бочвара. Он заложил основы металлургии и металловедения урана, плутония и нептуния, разработал конструкционные материалы и топливо для первой в мире АЭС, первых атомных ледоколов, быстрых и водо-водяных реакторов. А еще создал институт, который сегодня носит его имя, уникальную научную школу и традиции, сделавшие коллектив ВНИИНМ особенным.
Сын знаменитого ученого-металловеда Анатолия Бочвара начинал как преподаватель и исследователь. После окончания химического факультета МВТУ остался работать в институте, потом возглавил кафедру металловедения в Московском институте цветных металлов и золота, основанную его отцом. В 33 года — доктор наук. В диссертации изложил результаты исследования кристаллизации металлов. Установленную им закономерность называют правилом Бочвара.
С конца 1930-х он уже больше ученый-прикладник. Разработанный Андреем Бочваром метод кристаллизации литейных сплавов под давлением обеспечил уменьшение объема усадочных раковин и ликвидацию мелких рассеянных пор. За метод сразу ухватились авиастроители. В 39 лет за эту работу Андрей Бочвар получил первую Сталинскую премию (впоследствии удостаивался этой награды трижды и один раз — Ленинской премии). В 44 года уже стал академиком.
В НИИ-9 (сейчас — ВНИИНМ) ученый пришел в 1946 году, спустя шесть лет возглавил институт и управлял им 32 года — до самой смерти. Под его руководством ученые из «Девятки» впервые в стране получили микрограммовые количества нового металла — плутония. Это было в 1947 году, а в 1949-м в НИИ-9 создали технологию для изготовления ядерного заряда первой отечественной атомной бомбы РДС-1. Топливо для первой АЭС, первой атомной подлодки и первого ледокола, первого уран-графитового реактора, первого водо-водяного… И наконец, именно Андрей Бочвар предложил использовать в качестве топлива для бридеров диоксид урана.

Вопрос доверия

Коллеги отмечали его колоссальную эрудицию, трудолюбие и волю. Он хорошо знал производство — постоянно бывал на предприятиях и вникал в детали. В отношениях с сотрудниками всегда сохранял дистанцию, был сдержан, подчас суховат. Но в помощи не отказывал. «Одна моя сотрудница уехала в Вену — мужа направили в МАГАТЭ. В Москве осталась их дочь-студентка,— вспоминает Антонина Никулина, во времена директорства Бочвара главный научный сотрудник НИИ-9.— Через полгода приехала в отпуск и привезла кассеты, чтобы сдать их в комиссионку и оставить дочке денег. Какой-то мужчина предложил купить их с рук — она и продала. А рядом был гэбэшник. Такое началось! Мужа отозвали из МАГАТЭ, завели дело. А Бочвар был в то время депутатом Верховного Совета. Я пошла к нему и попросила помочь. Андрей Анатольевич спросил: «Вы ей доверяете?» «Доверяю». Бочвар поехал прямиком к главному прокурору СССР и все решил. Вот такой он был: если доверяет, то сделает все. Но если хоть раз его подвести — ставил крест на человеке».

Серьезный и требовательный

Конфликты и связи

Авторитет Андрея Бочвара был непререкаем не только в институте, но и у руководителей отрасли. Но принципиальность Бочвара подчас приводила к спорам и даже конфликтам. Антонина Никулина вспоминает, как в 1982 году стали выходить из строя технологические каналы в РБМК. Разобраться в причинах Минсредмаш поручил трем академикам, руководителям ведущих атомных НИИ: Бочвару, Александрову и Доллежалю.
«ИАЭ и НИКИЭТ все списывали на качество труб: завод плохо сделал, наш институт плохо проконтролировал. Но мы исследовали причины и доказали, что дело не только в трубах — были нарушены условия эксплуатации. Андрей Бочвар стоял стеной и отказывался подписывать другое заключение,— рассказывает Антонина Никулина.— Помню, мы поехали на совещание в ИАЭ. Входим мы, за нами Доллежаль. Академики сидят молчат, глаза в пол. Явился Александров: «Андрей Анатольевич, двое против одного, подписывайте». Бочвар качает головой. Александров берет под руку Доллежаля, и они выходят из кабинета. Пришлось им дальше разбираться, в итоге изменили некоторые пункты в заключении».
Андрея Бочвара не стало в 1984 году. «Когда Андрей Анатольевич умер, закончилась эпоха,— говорит Антонина Никулина.— Но в смысле работы все продолжалось, ни одно направление не ушло. Все отделения работали в тесном контакте, разработчики сотрудничали с предприятиями и проектантами. Эти связи наладил Андрей Бочвар. Он создал сплоченный коллектив, научную школу».