Что сделал Национальный оператор по обращению с РАО за 10 лет: интервью с Игорем Игиным

10 лет назад образован Национальный оператор по обращению с радиоактивными отходами, НО РАО. Эти годы отводились на подготовительный период, но предприятие многое сделало даже раньше срока. В чем уникальность новых хранилищ РАО, зачем нужны демонстрационные центры в Москве, Новоуральске и Железногорске, каких специалистов будут готовить для предприятия МГУ, МГИМО, МИФИ и другие вузы? Рассказывает гендиректор НО РАО Игорь Игин.

Итоги подготовительного периода

— Закон отвел 10 лет на то, чтобы построить пункты захоронения и начать принимать в них РАО 3-го и 4-го классов. Это самая большая группа твердых отходов предприятий, которые работают с радиоактивными веществами. Как вы оцениваете итоги десятилетки?

— Мы выполнили задачу. В 2021 году в Железногорске прошло выездное заседание комитета Госдумы по энергетике с посещением объектов атомной промышленности, в том числе нашей строящейся подземной исследовательской лаборатории в Нижнеканском скальном массиве, где будут изучать возможность размещения высоко- и среднеактивных отходов. Проект этого уникального научного центра высоко оценили участники заседания. 

В Новоуральске на действующем пункте приповерхностного захоронения РАО 3-го и 4-го классов прошел выездной семинар с участием сенаторов и депутатов российского парламента. К тому времени завершилось сооружение второй очереди ПЗРО, и мы продемонстрировали, что наши обещания построить объект в соответствии с самыми высокими международными стандартами выполнены. Это настоящая веха, и я этим очень доволен.

В апреле НО РАО принимал в Новоуральске делегацию из Белоруссии. Белорусы сейчас работают над созданием национального оператора в области обращения с РАО и изучают российский опыт. Технологический уровень нашего объекта они оценили, сравнив свои впечатления от посещения временных хранилищ твердых РАО 1980-х годов. Это не значит, что те небезопасны, просто подход к созданию таких объектов существенно эволюционировал. 

— В чем разница? 

— Во-первых, и это главное, на новых объектах многоэшелонированная система инженерных и природных барьеров безопасности. У нас есть подтверждения Ростехнадзора о сооружении объекта с учетом всех правил и норм безопасности. Во-вторых, новые технологии и культура производства в целом. Это как современная одежда против ватника. Для НО РАО теперь важно удержать планку — продолжать строительство и выполнять планы, несмотря на все трудности, связанные с текущими процессами в стране и экономике. Это основная задача.

Маленькая деталь — большие проблемы

— Вас тоже коснулись проблемы с поставками? 

— В ноябре прошлого года и в конце января этого года на заседаниях строительного штаба мы зафиксировали выполнение работ по плану, а уже в начале марта цены выросли больше чем вдвое, поставщики отозвали старые счета и прислали новые.

Необходимость импортозамещения тоже играет свою роль, хотя у нас и немного импортных комплектующих. Но вот пример: мы должны сдавать трансформаторную подстанцию с обычной, не военного назначения, релейной аппаратурой для синхронизации с МЭС Сибири. И там оказалась небольшая деталь западного производства. Заменить можно, но для этого надо определиться, будет это отечественная деталь либо китайская, и, самое печальное, придется внести изменения в проект и опять пройти госэкспертизу.

— Даже из-за маленькой штуки?

— Из-за любого изменения проекта, комплектующих. Нельзя по своему усмотрению поменять, необходимо все согласовывать с Ростехнадзором и Главгосэкспертизой, что, конечно, влияет на сроки. Решаем, крутимся, мониторим изменения — послабления или подвижки. 

— То есть сейчас важно быстро обнаружить все узкие места? 

— Они уже известны. Нужно определиться с заменой, стоимостью, потому что цены выросли в разы, а у нас федеральные деньги. Мы готовим все расчеты и документы. На уровне руководства необходимо оперативно определить, как наиболее эффективно и с наименьшими временными потерями компенсировать последствия текущих событий.

Новоуральское хранилище

— 10 лет для НО РАО — это завершение переходного периода, то есть, образно говоря, предприятие вступила во взрослую фазу жизни? 

— Спустя 10 лет нужно было начать принимать РАО 3-го и 4-го классов на захоронение — жидкие мы уже давно принимаем, получив по наследству комплексы от предприятий атомной отрасли. В срок мы уложились. С 2016 года Национальный оператор принимает РАО 3-го и 4-го классов в Новоуральске. В этом году введена в эксплуатацию вторая очередь хранилища, которая может заполниться за три-четыре года. К 2026 году мы должны ввести в эксплуатацию объекты в Озерске и Северске. В дальнейших планах — расширение этих хранилищ, а также сооружение ПЗРО в Димитровграде.

— Какой статус у ПЗРО в Новоуральске, Озерске, Северске?

— Это федеральные объекты. Однако они строились и строятся прежде всего для нужд атомных предприятий на этих территориях. Так, в Новоуральске расположено одно из крупнейших предприятий России по обогащению урана для АЭС — Уральский электрохимический комбинат. В Озерске — «Маяк», предприятие по производству компонентов ядерного оружия, изотопной продукции и переработке радиоактивных материалов. В Северске, где сооружается еще один ПЗРО для РАО 3-го и 4-го классов, — Сибирский химический комбинат, который обеспечивает потребности АЭС в уране для ядерного топлива.

— На сколько заполнено хранилище в Новоуральске?

— Первая очередь, 15 тыс. м3, — полностью. Вторая очередь рассчитана на 40 тыс. м3.

— Сколько человек обслуживает хранилище?

— В Новоуральске штат — 57 человек, из них 10 — менеджеры, остальные работают на площадке.

«К концу года мы уже пойдем под землю»

— На какой стадии проект в Нижнеканском скальном массиве?

— Наземные сооружения в высокой степени готовности. Построена выделенная линия электропередачи, 37 км. В сентябре мы должны запустить энергоснабжение стройки, сдать энергокомплекс, трансформаторную подстанцию, дальше — пойти под землю.

— А для этого надо решить вопрос с комплектующими?

— Да. Завершить монтаж оборудования. На апрель была запланирована поставка бурильного оборудования — первого комплекта, на первый ствол, но два поставщика из Белгородской и Ростовской области сообщили, что в связи с террористической угрозой возникли производственные трудности. В июне обещают поставку. В принципе, оборудование нам нужно в сентябре, большого влияния на срок эта задержка не окажет. 

Концерн «Титан-2», генподрядчик первого ствола, начал готовить рабочую документацию. К сентябрю Главгосэкспертиза должна утвердить изменения рабочей документации. К концу года мы уже пойдем под землю. Это знаковое, долгожданное событие.

Туристическая тропа

— Какие еще серьезные задачи предстоит решить в ближайшие годы? 

— Мой план как руководителя рассчитан минимум на восемь лет вперед: превратить НО РАО в организацию международного ранга, которая, обладая достаточным диапазоном и мощностями ПЗРО, не только выполняет свою основную функцию, но и является центром компетенций мирового уровня. 

Конечно, многие международные мероприятия отменены, но все равно они вернутся. К тому времени НО РАО должен укрепиться как центр компетенций и завершить создание материальной базы. Она включит в себя не только офисы, но и демонстрационные центры по цепочке Москва — Новоуральск — Железногорск. Почему именно такая «туристическая тропа» прорисовывается? Мы много поездили, посмотрели и перенимаем лучшие практики. Например, у французов есть центральный офис в Париже для встреч, переговоров, протокольных мероприятий, есть объект в Нормандии — заполненный и закрытый пункт финальной изоляции средне- и низкоактивных твердых отходов. Там демонстрируют экологическую часть, систему мониторинга. В департаменте Верхняя Марна вторая площадка, где ведут исследования в подземной лаборатории и строят пункт глубинного захоронения. Третья — в департаменте Об, с хранилищами средне- и низкоактивных отходов. На этой базе развернута большая просветительская и маркетинговая работа, французы заинтересованы в том, чтобы продавать свои компетенции за рубеж, обучать другие страны, как создать систему обращения с РАО. 

Мы хотели бы конкурировать на этом перспективном рынке услуг — прежде всего консультационных, а без комплекса для демонстрации технологий и обучения в этом деле не обойтись. Конкретные перспективы для нас открылись с получением в хозяйственное ведение здания на Красноказарменной улице — огромная благодарность Ивану Михайловичу Каменских и Олегу Никандровичу Шубину за активное содействие в этом вопросе. 

— Здание в Москве? 

— Да, нам выделили часть территории бывшего опытного завода Всероссийского электротехнического института им. Ленина в Лефортове. Ее поделили саровский ядерный центр, снежинский центр и мы. Почетное соседство. 

Мы хотим модернизировать два помещения и освободить участок под выставочный комплекс, где, как во Франции или Южной Корее, будет воссоздана технологическая цепочка обращения и в обязательном порядке финальная изоляция РАО. Предполагается сделать комплекс доступным для любых делегаций. Естественно, посещение по предварительным заявкам, так как это закрытая территория. Там же будут и конференц-залы.

— НО РАО туда переедет?

— Да, когда все сделаем. Площадка передана, чтобы предприятие с долгосрочной стратегией — а у нас программы рассчитаны до 2060 года — имело материальную базу. На Красноказарменной улице у нас будет почти 5 тыс. м2.

— Есть где развернуться.

— Есть где развернуться, где принять делегации, провести обучение, показать макеты, устроить экскурсии для детей, молодежи, представителей общественности.

В городах присутствия мы тоже обрастаем материальной базой. Срок жизни пункта финальной изоляции РАО 3-го и 4-го классов в России — более 100 лет. Все это время необходим мониторинг состояния окружающей среды. Для объекта в Железногорске в случае создания пункта глубинного захоронения РАО этот срок потенциально — 10 тыс. лет. 

Понятно, что наша организация должна существовать как минимум несколько столетий. Под каким названием, конечно, вопрос, но национальный оператор так или иначе должен быть при любых условиях — нужно мониторить состояние окружающей среды, в том числе тех ПЗРО, которые мы сейчас строим и заполняем. А пункты для отходов 1-го и 2-го классов — это вообще вечная тема.

Пять лет назад, когда я пришел на должность руководителя, у НО РАО в четырех городах — Москве, Железногорске, Северске и Димитровграде — в собственности не было ничего, кроме скважин для закачки ЖРО и некоторого количества канцтоваров. Поскольку наша организационно-правовая форма — ФГУП, то возможна передача в хозяйственное ведение зданий, сооружений и иного имущества, находящегося в федеральной собственности. За это время мы обеспечили офисными помещениями все наши филиалы, кроме Озерска. Там еще продолжаем работу. 

Офисные помещения надо немного подремонтировать, но самое главное, что материальную базу мы не просто укрепили, а фактически создали с нуля. Кроме того, было принято решение получить от ГХК производственную базу в Железногорске. Только оборудования у нас там лежит сегодня почти на 5 млрд рублей на хранении, и будет еще увеличиваться. Это оказалось для нас очень большим подспорьем, потому что иначе пришлось бы изыскивать площади под хранение и нести расходы на аренду несколько лет.

Их университеты

— Вернемся к «туристической тропе» — что уже сделано, чтобы ее организовать? 

— Мы заключили с пятью зарубежными национальными операторами соглашения о сотрудничестве, планировали в этом году заключить еще с тремя, но пока неизвестно, получится ли. С высокой степенью уверенности можно говорить о заключении соглашения с белорусами сразу после создания их национального оператора. 

У нас есть соглашения о сотрудничестве с высшими учебными заведениями: МГУ, МГИМО, МИФИ, СФУ, ТПУ. Их цели — подготовка специалистов и прикладная наука. Яркий пример — в МГИМО нет специалистов по ядерному праву, но в нынешних реалиях это необходимость. Михаил Николаевич Лысенко, директор департамента международного сотрудничества «Росатома» с 2008 по 2014 год, стал заместителем завкафедрой международного права МГИМО, вместе с ним будем эту тему продвигать. 

Прорабатываем сотрудничество с другими вузами. Почему бы не прислать студентов, изучающих экологическое право, на практику, например, в Железногорск? Направление хорошее, интересное, НО РАО никому не отказывает и получает дополнительные рабочие руки. 

Или еще пример. Важнейшая задача при изоляции радиоактивных отходов в приповерхностных условиях — обеспечение максимального срока сохранения изолирующей способности инженерных барьеров. При лицензировании сооружения наших объектов вблизи Озерска и Северска Ростехнадзор выставил ряд требований и вопросов. Один касался подбора материалов и технологий создания противомиграционных барьеров. Но проектирование изолирующих материалов и технологий их применения — сложная научная задача, и в ее решении нам помогает МГУ. В 2021 году с университетом был заключен договор на подтверждение работоспособности и оптимизацию параметров технологий создания инженерных барьеров безопасности для пунктов захоронения. В сложной эпидемиологической обстановке сделан уникальный и на сегодня единственный в стране экспериментальный стенд размером 6×6×6 м, имитирующий в масштабе 1:1 фрагмент отсека приповерхностного пункта захоронения. Были подобраны материалы и разработаны технологии создания внутреннего барьера безопасности пункта захоронения после размещения в нем контейнеров с РАО, о чем был проинформирован Ростехнадзор. Комплексные исследования и полномасштабные эксперименты наглядно продемонстрировали эффективность проектных решений, направленных на обеспечение долговременной безопасности пунктов захоронения РАО.

— И что вы будете дальше делать с этим стендом? 

— Можно его использовать в исследовательской деятельности МГУ: при выполнении программы научно-технологического обеспечения работ по обоснованию выбора барьерных глинистых материалов, применяемых при реализации проектов вывода из эксплуатации объектов ядерного наследия, в которой МГУ принимает активное участие и является одной из ведущих организаций.

— Для обучения?

— Для исследовательских целей. МГУ заинтересован, они планируют выкупить у нас установку и будут дальше использовать в своих экспериментах. Вот такое у нас неожиданное вырисовывается сотрудничество с учебными заведениями. 

Кроме того, мы работаем ИБРАЭ РАН, планируем сотрудничество с Курчатовским институтом. Как я уже говорил, задача — стать центром компетенций и компанией мирового уровня по всем показателям. 

— Вы сказали, что это план лет на восемь?

— Это программа минимум.

— За счет чего финансируется сооружение объектов и инфраструктуры? 

— Все объекты создаются в рамках федеральной целевой программы. Строительство пункта в Нижнеканском массиве — за счет средств федерального бюджета и внебюджетных источников. Источник финансирования деятельности предприятия по сооружению пунктов для отходов 3-го и 4-го классов — специальный резервный фонд госкорпорации «Захоронение РАО», нормативом для отчислений куда является тариф, утверждаемый ФАС. 

— А новыми бизнесами вы заниматься не можете, статус не позволяет? 

— Чтобы заняться новыми бизнесами, нужно наладить основной — захоронение РАО в необходимом объеме для государства.