НИР во время чумы: как наука переживает пандемию

О возвращении к прежней жизни после пандемии коронавируса говорить рано, но постепенное снятие ограничений в некоторых странах позволяет надеяться, что самое страшное позади. В период самоизоляции наши корреспонденты держали связь с учеными в России и за рубежом. Рассказываем, как мировая атомная наука пережила самый сложный период пандемии.

Научный сотрудник ВНИИНМ Александр Голубничий работает в отделе конструкционных материалов активных зон ядерных реакторов. «Сейчас у нас идут эксперименты по термическому старению материалов, имитирующие температурное воздействие на стали в реакторе, — ​рассказывает специалист. — ​Процесс должен идти непрерывно от нескольких месяцев до года и более при постоянной температуре. Если печь перегреется или отключится, эксперимент пойдет насмарку. Несмотря на режим самоизоляции, некоторые сотрудники нашего подразделения добровольно вызвались поочередно ходить на работу».

В смене по два человека: по правилам безопасности одному оставаться нельзя. На КПП каждому обязательно измеряют температуру. «Контракты нужно выполнять, результаты нужно получать — ​больше думаем об этом, чем о пандемии», — ​говорит Александр Голубничий.

Когда объявили режим нерабочих дней, научный сотрудник ВНИИНМ Мансур Насибуллин был в командировке в Глазове. «На Чепецком механическом заводе делают сверхпроводящий провод для модернизации Большого адронного коллайдера. Срок выполнения контракта с ЦЕРНом жесткий, мы не можем останавливать производство ни на день. ВНИИНМ — ​разработчик этой продукции, и представители института должны постоянно контролировать производство и качество полуфабрикатов», — ​объясняет ученый. Мансур Насибуллин отмечает, что на заводе соблюдаются все меры безопасности, поэтому тревоги среди сотрудников нет: «Нормальная рабочая обстановка, все спокойно выполняют свои обязанности. Никакого напряжения я не чувствую».

В институтах «Росатома» появились разработки для борьбы с COVID‑19. Группа ученых из ТРИНИТИ под руководством кандидата физико-математических наук Александра Басиева в апреле представила опытный образец мобильного комплекса для дезинфекции медицинских изделий и помещений концентрированным озоном.

Специалисты РФЯЦ-ВНИИЭФ и саровского филиала НИЯУ «МИФИ» еще несколько лет назад создали аппарат для терапии оксидом азота «Тианокс», пандемия дала толчок коммерциализации разработки: она оказалась полезна и при лечении пневмонии, вызываемой COVID‑19. Эффективность проверяют в НИИ скорой помощи им. Склифосовского, в Приволжском окружном медицинском центре ФМБА и НМИЦ им. Алмазова. Разработчики получили заказ от «Росатома» на изготовление 50 приборов к концу июня этого года.

В свободное время многие молодые ученые помогали старшему поколению. В Димитровграде управление социальной работы НИИАР и инициативная группа совета молодежи организовали покупку и доставку продуктов и лекарств сотрудникам, вышедшим на пенсию. Им помогают оплачивать услуги ЖКХ через онлайн-сервисы. Главный инженер экспериментально-механического цеха Института реакторных материалов Артем Домрачев и специалистка отдела цифрового развития и ПСР Александра Пучихина включились в волонтерское движение города Заречного. «Я люблю людей, и если могу помочь, помогаю, — ​говорит Александра Пучихина. — ​Два-три раза в неделю покупаю и развожу продукты, медикаменты ветеранам и инвалидам. Это, как правило, занимает полтора-два часа в день».

Термояд на удаленке

Виталий Красильников начинал карьеру в ТРИНИТИ, а последние шесть лет работает во Франции, в Международной организации ИТЭР. Отвечает за создание нейтронных диагностик для строящегося экспериментального термоядерного реактора. «Работа ИТЭР основана на реакции дейтерия и трития, в результате которой образуются гелий и нейтрон и выделяется энергия. Считая количество нейтронов, которые вылетают из плазмы, мы можем оценить мощность термоядерного реактора, — ​поясняет Виталий Красильников. — ​Моя задача — ​измерение потоков нейтронов и их энергии разными способами».

Франция в середине марта ввела жесткие ограничительные меры, чтобы остановить распространение коронавируса. «На улицу — ​по пропуску, — ​рассказывает Виталий Красильников. — ​Ходить можно на работу, если есть справка, что ты не можешь работать удаленно, и в продуктовый магазин, аптеку. Можно заниматься спортом в радиусе километра от дома и не более часа». Виталий Красильников на удаленке: МО ИТЭР с 16 марта отправила научный персонал и менеджмент по домам. «Все были к этому готовы: в международной организации привыкаешь к ежедневным онлайн-переговорам с партнерами из Европы, Индии, Китая, Кореи, России, США и Японии. Мы просто взяли лэптопы и продолжили работу дома», — ​говорит Виталий Красильников.

Несмотря на карантин, строительство в «Кадараше» продолжается. В апреле закончили возведение основной части реакторного здания. Действуют дополнительные правила безопасности: социальная дистанция полтора метра, маски и экраны для лица, обработка рук и т. д. «Людей на стройплощадке значительно меньше, чем обычно, но работа идет, — ​рассказывает наш собеседник. — ​Как и поставка оборудования. В апреле привезли две огромные магнитные катушки тороидального поля: одну из Италии, другую из Японии. Из России прибыли несколько трейлеров с электротехническим оборудованием. Доставка в условиях закрытых границ — ​непростая логистическая задача, но пока с этим справляются».

Время теоретической физики

Выпускник МИФИ Борис Балакин уже 13 лет живет в Норвегии, он профессор Университета прикладных наук в Бергене. Звонок корреспондента «СР» в середине апреля застал Бориса Балакина на работе. «В Норвегии низкая плотность населения, в среднем около 15 человек на квадратный километр, поэтому ограничений на выход из дома нет, — ​рассказывает ученый. — ​В университетах занятия для студентов временно прекратились, сотрудникам рекомендовали работать дома. Но тем, кому нужно приходить, как мне, например, доступ закрывать не стали».

Область научных интересов Бориса Балакина — ​многофазные потоки. В норвежском университете он участвует в большом проекте по наножидкости. «Это такой вид многофазной системы, где наночастицы диспергированы в жидкой фазе, — ​поясняет профессор. — ​Мы изучаем возможность использовать наножидкости в возобновляемой энергетике. У нас с МИФИ есть несколько общих работ по солнечной и геотермальной энергетике. Недавно начали новый проект, по солнечному опреснению, с китайцами».

Почти все эксперименты в университете на время пандемии пришлось остановить, кроме одного долгосрочного — ​его-то и контролирует Борис Балакин с коллегами. Зато, говорит, появилось больше времени на обобщение и анализ результатов: «Пишем статьи, отчеты, занимаемся моделированием. Занятиям теоретической физикой пандемия не мешает».

С конца апреля Норвегия постепенно снимает ограничительные меры. Студенты и школьники возвращаются к очному обучению. «Когда пандемия закончится, поеду наконец в отпуск, — ​говорит Борис Балакин. — ​В Норвегии чудесная природа, но люди науки, как правило, не находят времени, чтобы поехать в путешествие и посмотреть страну».

Наука и вязание

После выпуска из МИФИ Екатерина Мэйнор уехала учиться в аспирантуру в США, в Техасский университет A&M. Готовит диссертацию и работает научным сотрудником на факультете материаловедения, основная тема исследований — ​ядерное топливо и реакторные материалы.

С началом пандемии студентов и большинство сотрудников перевели на удаленку. «Многие аудитории в университете оборудованы видеосвязью, и даже до введения ограничений было не обязательно ходить на лекции: можно было смотреть их из дома, — ​рассказывает Мэйнор. — ​Сейчас нагрузка на сеть выросла, так что онлайн-обучение организовать сложнее, но лекцию можно посмотреть в записи и пройти тест».

Экспериментальную работу пришлось прервать. «В лабораториях ничего нельзя делать, работа сводится в основном к совещаниям по интернету, — ​говорит Екатерина Мэйнор. — ​Кто успел до введения ограничений сделать опыты, те занимаются аналитикой. А моя группа как раз должна была провести испытания облученных материалов, но мы не успели, и, к сожалению, процесс стоит. Руководство обещает пустить нас в лабораторию 1 июня. Зато наконец появилась возможность полностью отдаться диссертации».

На карантине на отдых времени у нашей героини совсем не осталось: надо помогать детям с домашним заданием. «Один ребенок во втором классе, другой в третьем. Каждый день после обеда и до семи вечера занимаемся, — ​рассказывает Екатерина Мэйнор. — ​И если математику могу объяснить запросто, то вот музыка тяжело дается. Чтобы сохранять спокойствие, научилась вязать. На уроках в паузах вяжу свитер».

Коллайдер закрыт надолго

Еще один выпускник МИФИ Димитрий Краснопевцев студентом регулярно ездил в ЦЕРН — ​участвовал в экспериментах на Большом адронном коллайдере. Окончил аспирантуру и теперь постдок Китайского университета науки и технологий, но там проводит лишь 20 % рабочего времени. Димитрий Краснопевцев входит в комитет молодых ученых эксперимента ATLAS и ведет исследования в ЦЕРНе. Пандемия настигла нашего героя в России: прилетел в отпуск и застрял. «Работодатель относится с пониманием, — ​говорит Димитрий Краснопевцев. — ​Тем более что работа не стоит на месте. Я занимаюсь в основном физическим анализом данных и, если есть компьютер и соединение с интернетом, могу исполнять свои обязанности где угодно. Сейчас исследую редкие каналы распада бозона Хиггса. Эта знаменитая частица была открыта в 2012 году, изучение ее свойств — ​одна из самых интересных задач в физике элементарных частиц».

Димитрий Краснопевцев рассказывает, что ЦЕРН оперативно отреагировал на ситуацию с распространением коронавируса и ограничил вход на территорию даже раньше, чем в Швейцарии и Франции ввели режим самоизоляции. Большинство ученых, работающих в центре, не являются де-юре его сотрудниками: они представляют институты разных стран. Многих до закрытия границ отозвали. Те, кто остался, работают дома, кроме персонала, обслуживающего системы детекторов и коллайдера. «Если верить неофициальным данным, возвращение ученых в ближайшие месяцы не планируется, — ​говорит Димитрий Краснопевцев. — ​Центр откроет двери лишь тогда, когда ситуация станет стабильной. Самый оптимистичный прогноз — ​начало осени».

Большой адронный коллайдер, сердце ЦЕРНа, остановлен на модернизацию. «Руководство центра обещает, что задействованные в этих работах начнут возвращаться раньше всех, — ​говорит Димитрий. — ​Но уже понятно, что дата запуска БАКа после модернизации сдвинется».

Ученые — ​они и на карантине ученые. Пандемия приостановила процесс исследований, но не остановила работу мысли.