Сотрудник ИТЭР Виталий Красильников: «Самые сильные нейтронные группы — в России и Италии»

В честь юбилея газеты мы запустили в Instagram серию прямых эфиров с экспертами со всего мира. Недавно пообщались с Виталием Красильниковым, куратором разработок нейтронных диагностик в ИТЭР. А посмотреть эфир можно как на IGTV в Instagram, так и на нашем YouTube-канале.

Об учебе и трудоустройстве

Я родился в подмосковном Троицке. Это наукоград с несколькими крупными научными учреждениями, поэтому в моей школе углубленно преподавали физику и математику. Потом поступил на физтех в МФТИ на кафедру физики токамаков — это и сегодня очень перспективное направление. После окончания университета вернулся в Троицк и пошел работать в Институт инновационных и термоядерных исследований (ТРИНИТИ). Там попал в лабораторию, которая занималась разработками систем диагностики для ИТЭР. Это был 2006 год, тогда разработки шли только теоретически, на бумаге.

Помимо ИТЭР моя исследовательская группа также работала с крупнейшим работающим токамаком ДЖЕТ (Joint European Torus) в Англии. В 2010 году я выиграл грант и поехал на полгода работать на ДЖЕТ. Проведенные там месяцы оказались очень ценными: в тот период на токамаке удачно шли эксперименты, удалось собрать много данных, написать за полгода кандидатскую диссертацию. По возвращении в Россию я защитил кандидатскую и перешел в группу, которая занималась ИТЭР. 

В ИТЭР есть несколько схем трудоустройства: есть удаленное сотрудничество, когда ты делаешь работу для ИТЭР в своем институте, есть научное сотрудничество, когда ты просто консультируешь, есть командировки — приезжаешь на некоторое время туда и возвращаешься назад. Вот по последней схеме я и начинал работать в организации. Около пяти лет я проработал на ИТЭР по такому контракту, потом получил постоянную позицию и сейчас я в штате.

О нейтронных детекторах

У ИТЭР семь партнеров: ЕС, Россия, США, Япония, Корея, Индия, Китай. Все вкладывают в проект свои научные знания, инженерный опыт. Я в этом проекте курирую разработку нейтронных диагностик. В результате реакции дейтерия с тритием получается гелий и нейтрон. Этот нейтрон улетает из плазмы. Чем больше нейтронов, тем больше реакций произошло. Поэтому, считая количество нейтронов на выходе, можно посчитать и мощность установки. Моя задача — измерение нейтронов различными способами: это и классические, и давно изученные камеры деления, и всевозможные спектроскопические системы. Как-то исторически сложилось, что самые сильные нейтронные группы — в России и Италии. Начальник нашей группы — итальянец. Еще есть двое русских помимо меня, итальянка и поляк. Самое классное в работе в международной организации — общение с разными людьми: от индусов до американцев. У всех разный менталитет, разный подход к работе. Но при этом все профессионалы своего дела, отобранные по конкурсу 50–100 человек на место.

О работе в эпоху коронавируса

Сооружение ИТЭР продолжается, уже почти закончили реакторное здание. Все, кто может работать из дома (менеджеры, научный персонал), ушли на удаленку еще 16 марта. К дистанционной работе мы были готовы. ИТЭР — международная организация, у нас и до карантина было немало удаленных совещаний. На время карантина работу на площадке не остановили, но ввели много дополнительных мер предосторожности: дистанция 1,5 м, повсюду санитайзеры для рук, маски. На стройплощадке сейчас значительно меньше людей, но работа продолжается. И не только на нашей площадке — нам по-прежнему доставляют различные компоненты из других стран. Например, уже привезли тороидальные катушки из Италии и Японии. Из России сейчас идет несколько фур с шинопроводом — это провода, которые будут питать сверхпроводящие катушки, уникальная инженерная разработка. Отправить их из России сюда было очень тяжело, границы-то закрыты. Везли так: российские водители доставили фуры на границу, оставили их там и отправились назад, а европейские водители сели за руль и повезли дальше. И так происходило на каждой границе между странами внутри ЕС.

О карантине и свободолюбивых французах

С 16 марта во Франции ввели специальные пропуска для выхода на улицу: сначала рукописные, потом заменили на электронные. Сейчас по разрешению можно ходить на работу, в магазин и аптеку, можно заниматься спортом, но не дольше часа и в радиусе 1 км от дома. За последние две-три недели карантина меня остановили для проверки пропуска лишь дважды. Думаю, в Париже проверяют чаще, у нас тут все-таки деревня. И тем не менее проверяют. Я недавно ездил в магазин — не ближайший, а чуть подальше и покрупнее. Это не запрещено, но меня остановили и провели 20-минутную беседу о том, что я плохо поступаю. Хотя в машине я был один и ни с кем не контактировал.

Президент Макрон продлил карантин до 11 мая и, вероятно, продлит еще. Ходят слухи, что до июня-июля, кто-то даже сентябрь называл, но я надеюсь, что все-таки к лету это все закончится. 

Французы, как известно, очень свободолюбивый народ. И карантин, конечно, не всем нравится. Но о протестах речи не идет, все понимают, что это необходимо и рано или поздно все закончится. Государство поддерживает граждан — например, в конце марта все подали декларации о своем заработке за месяц, и, если в марте этого года заработал меньше, чем в марте прошлого, государство компенсирует тебе до 70% разницы. Причем это делается сразу, буквально через несколько дней, не нужно ждать месяцами. Еще предприниматели получили единоразовую выплату 1,5 тыс. евро. Конечно, доходы людей сильно снизились, но все понимают, что им не дадут утонуть.