Анна, «катюша» и «Луч»: День Победы в гостях у Анны Федан

В этом году День Победы наша корреспондентка встретила в гостях у Анны Федан. Летом ветерану НИИ НПО «Луч» исполняется 100 лет. За чаем Анна Антоновна вспоминала близких и то, как собирала артиллерийские снаряды, швейные машины и экспериментальные данные.

— Как вы встретили День Победы в 1945 году?

— Я тогда жила у тетки в Куйбышеве. Работала на заводе им. Масленникова. В войну мы трудились без выходных, без отпусков, по 12 часов, кто в день, кто в ночь. Утром 9 мая, как обычно, приходим на смену — ​закрыто. Вахтер выглядывает и говорит: «Вы что, не слышали? Победа!» Мы давай кричать «ура!», обниматься, целоваться, плакать.

Вернулась я домой, сообщила своим радостную новость. Включили радио, слушали нашего любимого диктора Юрия Левитана. Как он хорошо говорил всегда! Вот так встретили.

— Чем вы занимались на заводе?

— Собирала снаряды для «катюш» (системы полевой реактивной артиллерии БМ‑13. — ​«СР»). Собирала и укладывала в ящики по четыре штуки.

Вообще, я родилась в Белоруссии, в Витебской области, а в Куйбышев приехала в 1940 году помогать тете с маленькими детьми. Ну а в 1941-м война началась. Тетка отдала детей в ясли, я поступила в ремесленное училище. Через полгода тех, кто постарше, отправили на завод, эвакуированный из Москвы. Мы там собирали какую-то детальку для самолета. Вот только никто не подумал, что студентов надо кормить. В училище я карточки на питание не получаю, потому что нахожусь на практике на заводе, а на заводе карточки практикантам не положены. Как-то мой начальник говорит: «Аня, отнеси детали в сварку». Пришла я в сварочный цех, да там и шлепнулась в обморок. Сварщик бежит к моему начальнику: «Иди забирай свою помощницу, она там кланяется твоим деталям». После этого случая меня с той работы сняли. В 1942 году к снарядам приставили, там и проработала всю войну.

— Как складывалась ваша судьба после войны?

— В 1947 году вернулась в Белоруссию — ​хотелось к маме. Но в деревне работы нет, в колхозе не платят. У другой моей тетки, маминой младшей сестры, муж был начальником станции. Он меня уговорил устроиться на железную дорогу. Я поехала в Полоцк, меня направили в железнодорожную школу учиться на кондуктора.

Выучилась и работала сначала на товарных поездах — ​тяжело. Когда вагоны на станции отцепляют, кондуктор ставит под колесо железный башмак, чтоб вагон не укатился. А весит башмак 16 кг. Ночью кроме башмаков нужно таскать керосиновый фонарь. Это сейчас везде электричество.

В 1948 году послали на курсы дежурных по станции, девять месяцев я отучилась и получила новую должность. Хорошая была работа. Смены тоже по 12 часов, но даже выходные давали — ​один-два в месяц.

Тогда познакомилась с первым мужем. Сидела в гостях у подруги Оли, когда к ней постучался солдатик. Он в Минске лежал в госпитале с Олиным мужем, привез весточку. У солдатика был фотоаппарат. Сфотографировал он нас и спросил, по какому адресу прислать снимок. Стали переписываться. В 1950‑м его демобилизовали, и мы поженились, родили сына. Муж выучился на милиционера. Но прожили недолго — ​в 1955 году ловили какого-то бандита, моего солдатика подстрелили. Так я его и похоронила.

— Поэтому переехали? Чтобы воспоминания поутихли?

— Надо было больше зарабатывать, чтоб растить сына. Ему было всего два года, когда муж погиб. В Подольске у меня жила троюродная сестра. Приезжай, говорит, я тебя тут на механический завод пристрою — ​собирать швейные машины. Я сына у мамы в деревне оставила, приехала, койку сняла. Только когда получила на Революционном проспекте комнатку 13‑метровую, забрала своего Володю.

Как-то в школе на собрании познакомилась с мамой Володиного одноклассника. Мы подружились. Она работала в «Луче», тогда НИИТВЭЛ. Сказала, что ищут человека в лабораторию. Я пришла, поговорила с начальником, и меня приняли. Это было в 1970 году. Так до пенсии и проработала лаборанткой в группе механика. Снимала и записывала показания исследовательского оборудования. Работа была чистая, легкая — ​ничего тяжелее журнала и ручки носить не нужно.

Для института это были замечательные годы. О сотрудниках заботились. Поликлиника своя, путевки в санатории. Я, правда, не ездила. Я такая домоседка!

— Вы снова вышли замуж?

— Да, познакомились в Подольске. Мужичок такой хороший, с женой разошелся, не знаю уж, почему его из семьи выгнали. Да и он толком не понял. Вернулся с работы — ​его рюкзак в коридоре. Он такой спокойный был, взял молча рюкзак и пошел.

Мы прожили 31 год. Никогда не ругались. Звал меня Антоновной. Почему-то мое имя ему не понравилось. И теперь соседка меня так зовет: «Привет, Антоновна!»

— Детей общих не было?

— Нет, надо было Володю вырастить. Он у меня мединститут окончил. Кандидатскую диссертацию защитил в Институте мозга человека, готовил докторскую. А тут переворот этот, в 1991 году. Ученые наши стали никому не нужны. Володя уехал в Израиль. В 2012 году там и умер сыночек мой.

— Как вы проводите время?

— Читать люблю, вязать. Жаль, зрение уже подводит. Я в основном дома. Но выхожу — ​в магазин за продуктами, в аптеку или просто прогуливаюсь туда-сюда по дорожкам.

— Кто вам помогает?

— Внучатая племянница и ее муж. Если нужно прибраться, что-то купить, поменять лампочки, они всегда приедут. Мне вообще везет на людей. Как-то позвонила Володина однокурсница, доктор, поговорили. И она шефство взяла надо мной, контролирует состояние здоровья. Ой, такая хорошая женщина! Никогда не придет с пустыми руками. К Пасхе приготовила подарок — ​коробку конфет, веточки вербы из храма привезла, даже яичек купила десяток, чтобы я покрасила.

В институте меня тоже не забывают. Татьяна Николаевна из совета ветеранов поздравляет со всеми праздниками. Если я в больнице лежу, обязательно звонит, спрашивает, как я. В прошлом году директор «Луча» собирал ветеранов в институте. За мной поехала сотрудница, но мы разминулись. Ну я сама добралась, точнее, меня подвез какой-то мужчина. Прихожу на проходную, а все удивляются: «Вот так Анна Антоновна!»