Шехтель, старообрядцы и Волга: смешение стилей балаковской архитектуры

Мы продолжаем серию публикаций на основе лекции экскурсовода Марии Никитиной об архитектуре городов­спутников АЭС. В этот раз — ​о Балакове, в архитектуре которого древнерусские мотивы переплетаются со стилем модерн, а советские мозаики — ​с традициями иконописи.

Семья старообрядцев

«Балаково часто называют Волжской Венецией за красивую архитектуру и особую структуру, — ​рассказывает Мария Никитина. — ​Город расположен на островах и соединен множеством мостов. В нем более десятка водоемов, крупнейшие из которых — ​Волга и судоходный канал. Из любой части Балакова до берега реки можно дойти пешком за 10–15 минут».

Главные архитектурные украшения центра города — ​здания, построенные семьей Мальцевых, представителей влиятельного старообрядческого рода. Мальцевы были купцами первой гильдии, торговали хлебом, сдавали в аренду свои земли, обладали многомиллионным состоянием. Достоверных данных об истоках этой семьи мало. По одной из легенд, глава рода, Михаил Мальцев, был крепостным, а за героизм, проявленный на Крымской войне 1853–1856 годов, получил вольную и земельный надел в Поволжье. Решил обосноваться в селе Балаково Среднего Поволжья, поскольку оно было старообрядческим, а Михаил принадлежал к одному из самых многочисленных течений — ​к Белокриницкой иерархии, чьи последователи жили в этих местах без гонений.

За несколько десятилетий Михаил Мальцев стал одним из крупнейших землевладельцев и купцов Самарской губернии со своими 127 Га земли. Мальцев ворочал огромным состоянием и жил под стать: его усадьба занимала почти квартал. У Михаила было два сына, Анисим и Паисий. Оба, как и отец, занимались коммерцией и были людьми религиозными. Анисим достраивал отцовскую усадьбу. Щедро жертвовал. На его деньги построили несколько богаделен, приютов, школу. Его брат Паисий окончил Московский университет, коллекционировал редкие старопечатные и рукописные книги, ценные иконы и картины. Его наследие хранится в фондах музеев Саратова и Москвы.

Грифоны на Волге

После смерти отца Паисий Мальцев купил дворовый участок между улицами Христорождественской и Николаевской, тем самым еще больше увеличив «семейный квартал». На участке уже был массивный дом с подвалом и мансардой, построенный в 1880 году по проекту саратовского архитектора Франциска Шустера. Реконструировать его Паисий пригласил архитектора Федора Шехтеля.

«Дом Паисия Мальцева является одной из самых ярких достопримечательностей Балакова, — ​говорит Мария Никитина. — ​Про это здание часто спорят, кто же все-таки его архитектор, Шехтель или саратовский архитектор Франциск Шустер? Особняк сохранил в себе почерк их обоих. Это угадывается, если сравнить его с другими домами, построенными этими зодчими. Мне кажется, что Шустера здесь даже больше. Здание является памятником федерального значения».

По совету Шехтеля для внутренней и внешней отделки особняка Паисий Мальцев выбрал стиль итальянского барокко. Грифоны на парапете и водостоках, вазы-амфоры с пламенем, каменные маски над окнами, ворота в виде римской триумфальной арки — ​здание поражало своей роскошью. По легенде, купец был влюблен в итальянку и стремился поразить ее воображение своим домом, но не вышло, брак не состоялся.

Театр, клуб и снова храм

Еще одна балаковская легенда гласит, что между домами братьев Мальцевых был подземный ход, выложенный красным кирпичом. Зимой по нему гнали теплый воздух, чтобы Паисий и Анисим по дороге друг к другу в гости не мерзли. Позже в коридоре якобы появился и третий ход, ведущий к старообрядческому храму Святой Живоначальной Троицы. Храм проектировал Федор Шехтель, предложивший сделать его из мрамора. Внешне он должен был напоминать древнерусские церкви. Начало строительства внушительного храма на 1200 прихожан в 1910 году стало знаковым событием для их единоверцев со всей страны. Староверы могли возводить свои церкви только в короткие периоды прекращения гонений.

«Старообрядческих храмов осталось мало, — ​говорит Мария Никитина. — ​На всю страну чуть больше 500. Их разрешили строить буквально за несколько лет до революции, и тогда эта архитектура начала активно развиваться. Заказчики хотели, чтобы объекты максимально напоминали церкви, построенные до реформы Никона, поэтому архитекторы вдохновлялись религиозной архитектурой XVI века, где было много шатров, как у Покровского собора на Красной площади. Шехтель на свой лад переосмыслил древнерусские формы. Здесь есть не только мощный восьмигранный шатер, но и много элементов в стиле модерн. Здание перекликается с другими известными работами Шехтеля — ​например, с Ярославским вокзалом. Для этого архитектора было характерно комплексно подходить к проекту. Отвечать и за внешний облик, и за интерьер. В церкви он спроектировал иконостасы, осветительные приборы, но все это до наших дней не дошло».

Пока шли работы, Анисим, инициатор постройки, купил для храма несколько сотен драгоценных древних икон. А за несколько месяцев до открытия церкви купец скоропостижно скончался. Дело брата заканчивал Паисий. В 1914 году храм Святой Живоначальной Троицы открыли и освятили. Паисий пережил брата ненамного. Его репрессировали в 1919 году, он погиб при невыясненных обстоятельствах. Участь храма была также печальной. В 1919‑м его закрыли, в 1929‑м разрушили шатры. Спасли здание лишь колоссальные усилия искусствоведа Игоря Грабаря. Он добился, чтобы мозаику храма поставили на государственный учет как памятник монументального мозаичного искусства. А сам храм признали памятником архитектуры рубежа XIX–XX веков и взяли под охрану государства. Из пяти балаковских церквей уцелела только эта. В 1931 году храм перестроили в драмтеатр, на месте алтаря построили сцену, затем там устроили склад зерна и заводской клуб. Только в 1989 году здание передали Русской православной церкви, а еще спустя 10 лет его реконструировали.

Банк и каланча

Пребывание Федора Шехтеля в Балакове оставило серьезный след. Местные историки и краеведы убеждены, что архитектор каким-то образом причастен к строительству еще нескольких особняков. Если и не проектировал их лично, то задал моду, которую подхватили его коллеги.

К его манере близки особняки в стиле модерн братьев-­заводчиков Якова и Ивана Маминых, торговые дома Шмидта и Александрова, банк, пожарная каланча и ряд других зданий. А кирпичный особняк председателя местного отделения Волжско­Камского банка Голованова напоминает собственный московский дом Шехтеля в Ермолаевском переулке — ​похожая круглая башенка, увенчанная шпилем, щипцы, уступчатая облицовка фронтонов.

«Особняк Голованова выполнен по лекалам западной средневековой архитектуры, дом похож на сказочный рыцарский замок. Сегодня в нем находится Музей истории города. Кирпичное здание музея общей площадью более 450 м² с мезонином и мансардой в стиле неоготики является памятником архитектуры местного значения. А бывшее здание банка — ​образец рационального модерна и перекликается со своими архитектурными современниками в Вене и Париже. Оба эти здания — ​музеи. Один — ​истории города, второй — ​художественный», — поясняет Мария Никитина.

Советская Богоматерь

«Здание железнодорожного вокзала стало воротами, которые встречают людей, приезжающих в Балаково по железной дороге. Когда мы видим сочетание кирпича, белого камня и белой отделки, не можем не заметить отсылку к дореволюционному Балакову. Вокзал как бы соединяет разные части городской архитектурной идентичности», — описывает архитектурный прием Мария Никитина.

Железнодорожный вокзал торжественно открывали всем городом в 1997 году. Объект был долгостроем. Его должны были закончить за четыре года, а смогли только за семь из-за отсутствия финансирования. Через вокзал проходит много поездов из Сибири, идущих в Адлер и Новороссийск.

Лучшее же советское наследие, по мнению лектора, — ​мозаичное панно работы московского художника Андрея Кузнецова «Волга — ​русская река». Оно красуется на торце городского Дворца культуры. На работе изображена огромная лодка и ее пассажиры. Каждый образ мозаики — ​собирательный и символичный.

«Андрей Кузнецов работал в разных техниках и делал не только мозаики, но и витражи, скульптуры. Его работы присутствуют в наземных вестибюлях станций московского метро — ​например, «Красносельской», «Проспекта Мира». Мозаика «Волга — ​русская река» чем-то на них похожа. Пространство здесь передано условно. Людей мы видим и сбоку, и сверху. В способе изображения есть сходство с иконописной манерой. На заднем плане соседствуют солнце и луна. То есть одновременно два времени суток. А в лодке сидит мать с ребенком, который держит в руке атом. Эдакий советский образ Богоматери с младенцем. Интересно, что и бабушка тут есть — ​Родина-мать. На веслах — сильные рабочие. Сзади космонавты и ученые. И все плывут по русской реке Волге. Так что здесь несколько идентичностей объединяются: волжская, древнерусская и советская. Как в самом Балакове», — заканчивает лекцию Мария Никитина.

Справка

Мария Никитина — ​экскурсовод и лектор проектов «Москва глазами инженера», «Синхронизация», преподаватель молодежных программ ГМИИ им. Пушкина «Пушкинский.Youth». Автор лекций и экскурсий для различных образовательных проектов. Участвовала в проведении образовательных программ «Гаража», Еврейского музея, Музея архитектуры.