Ветеран Ленинградской АЭС спас детеныша краснокнижной нерпы

В конце марта ветеран Ленинградской АЭС и известный сосновоборский фотограф Николай Петровичев увидел, что на льдине в Финском заливе сидит детеныш краснокнижной кольчатой нерпы. Забил тревогу, малышку забрали на реабилитацию. Мы узнали, как проходила спасательная операция, и расспросили Николая Петровичева об особенностях съемок северной природы.

— Как вы нашли нерпенка?

— Я стараюсь каждый день гулять по берегу залива, врачи рекомендовали. И вот иду, дождь накрапывает, штормит слегка. Вижу, детеныш один на льдине рядом с берегом — судя по всему, потерялся, отстал от матери. Я снял его на камеру. А чуть поодаль наткнулся на растерзанного лебедя. Или лисы загрызли, или орлан напал — это крупная птица, кого угодно удавит. Подумал, что и малыш пострадает — кожа у нерп толстая, но глаза хищники могут выклевать. Дошел до дома, позвонил на станцию, рассказал про детеныша. Меня соединили с Ларисой Корневой, начальником управления коммуникаций АЭС, она связалась с Фондом друзей балтийской нерпы, с которым станция сотрудничает. В фонде нас попросили проверить, все ли в порядке у нерпенка. Связались с начальником охраны НИИ оптико-электронного приборостроения — предприятия, на чьей территории находился детеныш. Мы с Ларисой отправились снова на берег вместе с начальником охраны. Пришли — нерпенок все так же сидит на льдине, матери рядом нет, шторм усиливается. Я его поднял и перенес в автомобиль начальника охраны, мы доехали до автомобиля Ларисы, пересели в него и отправились в фонд. Забрали детеныша вовремя — веки уже были поклеваны. Нерпенок оказался девочкой. В центре довольно быстро освоилась и начала есть.

Тот самый спасенный нерпенок

Большая белая цапля

Лебеди не улетают из Соснового Бора даже зимой. Их здесь около 250 особей

Бобер за трапезой

Недостроенный стенд «Вертикаль», где планировались испытания оптико-электронной аппаратуры

— Представляете, что было бы, если бы вы прошли мимо?

— Это хорошо, что она браконьерам не попалась. Могла в сети угодить и погибнуть. В прошлом году спасали запутавшегося нерпенка. На заливе сети ставят почти круглый год, причем мелкоячеистые, запрещенные законом. Как шторм, так их на берег выбрасывает. Рыбоохраны почти нет. Я везде говорю об этой ситуации, но воз и ныне там.

— Вы давно живете в Сосновом Бору?

— С 17 лет. После армии, в 1979 году, устроился на Ленинградскую АЭС слесарем, отслужил на станции 39 лет, работал с реакторным оборудованием.

— А сколько лет фотографируете?

— Еще со школы. Отец друга был профессиональным фотографом, я засматривался на его технику и на его работы. У меня была сначала «Смена‑5», потом ФЭД, потом «Зенит», а дальше уже цифровые камеры. Сейчас Nikon.

— Что чаще снимаете?

— В основном природу. Птичек, букашек, зверей. Для такой съемки нужен длиннофокусный объектив, чтобы с 50–100 м фотографировать крупным планом. Подкрадываешься и щелкаешь. Ну и повадки знать нужно, места обитания. Например, я знаю, где у нас зимуют лебеди, где живут цапли, бакланы.

— Атомная станция, наверное, тоже попадает в кадр?

— Станцию снимаю только издалека. Она виднеется в конце нашего пляжа, поэтому есть на многих кадрах. Некоторые жители Соснового Бора увидят такое фото в соцсетях и ворчат: «Опять эти трубы». Елки-палки, это наш пейзаж, куда от него денешься? А недавно меня обвинили, что я отредактировал снимки. Но обработки не было: я снимал на закате, когда каждую секунду оттенок неба меняется. Градирни в тени, пар высоко поднимается и окрашивается в цвета заката. Никакого фотошопа не нужно.