Александр Шутиков: «Выработка в ближайшие три года будет ниже»

Старые блоки, несмотря на чудеса модернизации, один за другим выходят из эксплуатации, замещающие их еще строятся. Но в отрасли к этому периоду возможного снижения выработки готовы. Об этом, а также о том, за счет чего Балаковская станция чаще других выбивается в лидеры и как повысить безопасность на площадках, беседуем с первым заместителем генерального директора концерна «Росэнергоатом» по эксплуатации АЭС Александром Шутиковым.

С новым рекордом

— Первый вопрос традиционный: что из намеченного на 2022 год удалось сделать, где столкнулись с проблемами?

— В целом я оцениваю работу концерна позитивно. По итогам года выработка составила больше 223 млрд кВт∙ч, таким образом, вновь побит рекорд по этому показателю за всю историю атомной отрасли. В последние три года, начиная с 2020-го, когда концерн впервые превзошел рекорд времен СССР, мы постоянно наращиваем объемы выработки, при этом не допуская серьезных инцидентов, которые могли бы повлиять на ядерную, радиационную или техническую безопасность работы энергоблоков.

— А раньше, до 2020-го, разве были проблемы с выработкой?

— На моей памяти, сколько я работаю в центральном аппарате, только в 2013 году мы снизили объем выработки по сравнению с предыдущим годом. Тогда на первом энергоблоке Ленинградской АЭС кривизна графитовой кладки активной зоны достигла предела, пришлось продлить ремонтные работы и скорректировать годовой план в меньшую сторону. Но самое главное, проблема с кладкой была решена, причем всего за год, хотя эксперты предрекали, что на эту работу уйдет не менее 10 лет. Сегодня мы точно знаем, что делать в такой ситуации, понимаем процесс и управляем им, что позволяет прогнозировать выработку и наращивать производство электроэнергии.

Еще пять лет жизни для реакторов

— За счет чего удается расти, ведь блоки стареют, их постепенно выводят из эксплуатации? И насколько велик потенциал этого роста?

— Конечно, блоки стареют, это естественный процесс. Но мы вкладываем много средств в их модернизацию, постоянно поддерживаем высокий уровень эксплуатации, работоспособное состояние оборудования. Да, эти энергоблоки требуют большего внимания, большего контроля металла, им нужны более длительные остановы для ревизии, но мы все это заранее планируем. Идет большая работа по управлению ремонтными кампаниями. Мы сочетаем капитальный ремонт со средним, ремонт новых энергоблоков с теми, которые работают в дополнительный период, то есть добиваемся постоянного положительного тренда.

Параллельно идет другой процесс — выбытие мощностей. За предыдущий период были остановлены два энергоблока с реакторами РБМК на Ленинградской станции, их мы восполнили новыми, более мощными с ВВЭР‑1200. А вот остановленный РБМК на первом блоке Курской станции ничем не восполнили.

За счет оптимизации ремонтных кампаний, повышения эффективности производства электроэнергии мы смогли поддержать до 2023 года постоянный прирост уровня выработки, но чудес не бывает. Выработка ближайших трех лет будет ниже. Мы это знаем и к этому готовы.

В 2025-м должен вступить в работу первый блок Курской АЭС‑2 с реактором ВВЭР‑ТОИ, и он частично компенсирует потери. Мы приняли решение о дополнительных пяти годах эксплуатации реакторов РБМК второго поколения: это блоки № 3 и 4 Ленинградской станции, № 3 и 4 Курской и все три блока Смоленской. То есть теперь дополнительный период их эксплуатации будет ограничиваться не 45 годами, а 50. В сумме за дополнительные пять лет эти блоки выработают около 200 млрд кВт∙ч электроэнергии.

И это тоже стало возможно за счет того, что мы грамотно поддерживаем работоспособность и ресурс оборудования. За этими словами стоит профессиональная работа наших коллективов. Ремонтники, эксплуатационники, инженеры, снабженцы и многие-многие другие — это их заслуга в первую очередь.

— Знаю, у специалистов были сомнения, стоит ли еще на пять лет продлевать работу старых блоков, не скажется ли это на безопасности, окупится ли? Что вы на это отвечаете?

— Безопасная эксплуатация должна быть обеспечена на 100 %, это даже не обсуждается. А вот есть ли экономический смысл работы энергоблоков в этот период? В свое время мы решали судьбу Нововоронежской станции: стоит ли продлевать эксплуатацию третьего и четвертого блоков на 15 лет? Резюме по третьему блоку было таким: технологически продлить можно, но вложить придется столько, что последующие 15 лет работы блока этих затрат не окупят. А вот на четвертом блоке состояние оборудования было намного лучше, вложенные средства в его дополнительную эксплуатацию окупаются.

Мы уверены в своем решении и насчет дополнительных пяти лет по тем блокам, что я перечислил. Сегодня проблемы, которые возникали при эксплуатации реакторов РБМК, преодолены, во время очередных плановых ревизий мы полностью восстанавливаем ресурсы графитовой кладки, всего технологического оборудования. И понимаем, что экономически это выгодно. Но мы еще должны обосновать и защитить свое решение в Ростехнадзоре. Сейчас у нас над этим обоснованием работают главный конструктор, генеральные проектировщики. Потом пройдет экспертиза Ростехнадзора, и будет принят вердикт: соответствует ли энергоблок федеральным нормам и правилам работы в дополнительный период или нет. Эта работа впереди.

Конечно, вероятность, что возникнут какие-то проблемы, существует всегда, но с высоты нашего опыта эксплуатации есть уверенность, что все проблемы преодолимы, и мы получим положительные экспертизы и лицензии на дополнительный период эксплуатации.

Нет предела безопасности

— Теперь о менее приятных итогах. Этот год стал рекордным по количеству аварийных остановов…

— Давайте слово «авария» не употреблять, в атомной отрасли авария — это серьезный инцидент. У нас аварий не было с чернобыльской трагедии. Да, к сожалению, есть остановы энергоблоков, есть несчастные случаи, в том числе со смертельным исходом, и мы действительно фиксируем их рост в этом году. Анализируя причины, выяснили, что процентов на шестьдесят это недостатки организации эксплуатации, то есть человеческий фактор, прямая ответственность руководителей, в чьи обязанности входит эксплуатация того или иного оборудования на площадках.

У нас ведь на все случаи жизни разработаны стандарты, инструкции, различные положения — масса необходимых документов, которые регламентируют работу. Но организация этого процесса не всегда на высоте, это нужно признать.

Шкала безопасности ИНЕС (международная шкала ядерных событий МАГАТЭ) состоит из семи уровней. За нулевой приняты события, не существенные для безопасности. У нас все события нулевого уровня или вне шкалы. Но даже если загорелась урна для мусора, которую тут же потушили, то строчка в СМИ «Пожар на атомной станции» вызывает резонанс больший, чем кадры горящего в Химках огромного торгового комплекса.

— Это по-человечески объяснимо.

— Вот поэтому мы и боремся за то, чтобы события, связанные с неправильными действиями персонала, свести к нулю.

— Автоматика в этом году часто останавливала блоки?

— Автоматика у нас работает как часы, реагируя на изменение показателей или условий эксплуатации. Что может стать причиной останова? Режимные условия по температуре или давлению стали не соответствовать норме, оборудование изменило свою конфигурацию, вместо двух насосов остался один. А причины этого могут быть разные: и повреждение электродвигателя, и опять же неправильные действия персонала. Такие случаи у нас были.

— Я на одном из совещаний услышал анекдотичный случай, как на одной из станций бригада, которая шла отключать на ремонт один блок, зашла почему-то на другой и отключила его. Согласитесь, это уже не непогашенный окурок в урне.

— К сожалению, здесь не сработала такая мера, как невозможность несанкционированного входа в помещение энергоблока. Вместо третьего люди попали во второй, работающий, и его по ошибке отключили.

— А последствия были? Как на это реагировали?

— Разумеется, каждая ситуация расследуется, причины произошедшего выясняются. Все подобные ЧП рассматриваются на уровне гендиректора. На тех станциях, где что-то разладилось, вводится особый режим эксплуатации. Он подразумевает, что руководитель начинает чаще совершать обходы, более предметно наблюдать, как персонал выполняет переключения, не допускать их без присутствия административно-технического персонала, который необходим для консультаций.

В течение 2022 года мы такой режим вводили на нескольких станциях. А иногда, чтобы помочь руководителям, набираем специальные команды, которые наносят так называемые партнерские визиты: это и специалисты из центрального аппарата, и с других станций. Они приезжают, смотрят свежим глазом и зачастую видят то, что не замечает их коллега на месте. Его спрашивают: а почему у тебя так, надо же совсем иначе… И открываются глаза, на самом деле.

И это не просто дружеские советы. Члены партнерской инспекции составляют документы с конкретными рекомендациями к исполнению, которые ставят на контроль. Период особого режима варьируется: был у нас случай, когда на одной станции он длился год. А в среднем занимает около трех месяцев.

— И все же число неплановых остановов выросло. Что делать?

— Мы по результатам 2021 года выпустили двухлетнюю комплексную программу повышения качества организации эксплуатации. И когда с генеральным директором обсуждали ее, сошлись на том, что нужно сделать ее программой постоянного действия. Она не может закончиться, потому что нет предела совершенству в эксплуатации. То же самое касается и программы повышения культуры безопасности, она будет актуализироваться ежегодно, будем вносить в нее необходимые коррективы.

На декабрьском совещании главных инженеров мы как раз анализировали неправильные действия персонала в этом году и решали, как актуализировать эти программы, чтобы с новыми идеями, новыми методами и мероприятиями прийти в новый год. Оглядываясь назад, мы смотрим, что у нас получается, что не получается. Мы должны поправлять себя. И этот процесс должен быть постоянным.

Секрет успеха Балаковской АЭС

— Балаковская станция по итогам 2021 года в 19-й раз стала лучшей. А чего не хватает остальным?

— Они с большим отрывом, кстати, ушли. А раньше этот отрыв был еще больше. И пусть не обижаются другие руководители станций, для таких результатов мало лидерства только директора. У нас все директора — лидеры. Но такой команды лидеров на всех уровнях, начиная от низшего линейного руководителя, как на Балаковской станции, нет больше нигде. Они не просто амбициозны, они реально болеют за производство. Они лидеры каждый на своем посту и вместе добиваются успеха. Вот то главное, что, на мой взгляд, обеспечивает устойчивую победу этой станции из года в год.

— Где же взять столько лидеров? Вы, кстати, сторонник какой точки зрения: лидерами рождаются или их можно воспитать?

— Процент лидеров от рождения, увы, очень мал. Но я верю, что их можно воспитать, сформировать, правда, для этого необходимо, чтобы у самого человека было желание таким лидером стать. Задача в том, чтобы найти среди молодых потенциальных лидеров и сформировать их в этом качестве. В концерне идет такая работа.

— Какие еще станции вы особо хотели бы отметить?

— Важная работа, связанная с переходом на замкнутый ядерный топливный цикл, идет на Белоярской станции. Активная зона реактора четвертого энергоблока впервые практически полностью переведена на уран-плутониевое МОКС‑топливо, это большой шаг вперед для отработки двухкомпонентной ядерной энергетики.

Не могу не отметить Курскую станцию, где идет сооружение новых энергоблоков. Причем работа проходит в непростых условиях — нарушена логистика из-за санкций, но все ключевые события выполняются, стройка движется. Все, что было намечено завершить к концу 2022 года, выполнено.

На Ростовской станции ввели в эксплуатацию вентиляторные градирни, мы таких никогда раньше не сооружали, но станция справилась с этой задачей, новые градирни уже показали свою эффективность.

Отдельно отмечу успехи Калининской и Кольской АЭС в развитии культуры без­опасности. Они стали победителями конкурса на лучшую станцию в области культуры безопасности.

Задачи на 2023-й

— Вы уже сказали в начале разговора, что 2023 год будет для концерна переломным по выработке. Как вы к этому готовитесь?

— Нам нужно решить задачи, связанные с модернизацией энергоблоков. Где-то это потребует длительных простоев. Если говорить про блоки с РБМК, то Смоленская станция пока не вступала в период, когда нужно восстанавливать ресурс графитовой кладки, мы до сих пор работаем на том ресурсе, который был заложен природой. В 2023 году на Смоленской станции запланированы такие работы. Коллектив готовится. Опыт есть — на Ленинградской и Курской станциях это уже прошли.

Для четвертого энергоблока Балаковской станции необходимо получить лицензию на новый период эксплуатации. Это завершающий год его проектного 30-летнего срока, большая часть работ по этому направлению уже выполнена.

В целом же задачи 2023 года — это снизить до минимума ту возможную недовыработку электроэнергии и недополучение товарной продукции в виде рублей за непоставленную мощность для блоков, которые работают по договорам поставки мощности. А это все новые блоки, у них двухставочный тариф и плата за мощность больше, чем плата за произведенную электроэнергию. Наша задача — обеспечить их безаварийную и устойчивую работу.